Вопрос к глаголу

lex_kravetski — 11.12.2022 К любому слову в предложении, кроме предлогов, междометий и частиц, можно задать вопрос, так ведь?

Давайте позадаём вопросы к глаголам. Причём не вопросы вида «так ли это?» — «ходил ли ты вчера в кино?», а вопросы, которые должны выяснить то, что вроде как задающему вопрос неизвестно даже на уровне предположений.

Например, если «я ходил», то вопросом будет «я что делал?». Так?

Если сюда добавить «в кино», то тут же возникает первая сложность. «Я что делал в кино?» воспринимается как вопрос про мои занятия в кино, а не про «ходил».

И попытки переформулировать это с уточнениями, хоть слегка улучшают положение, но всё-таки выглядят слегка натянутыми.

«Я что делал в направлении кино?». Э-э-э… «я ходил в его направлении»? Но я не «ходил в направлении кино», я ходил в кино.

«Что я делал, чтобы попасть в кино?». Хм. «Я ходил, чтобы попасть в кино»? Да нет, я ходил в кино, а не «чтобы попасть в кино».

Простая и часто употребимая фраза уже вызывает проблемы. Странно.

Однако есть вариант фразы, который, пожалуй, ещё более часто употребляется, однако на его фоне предыдущая проблема — не проблема.

«У меня есть собака».

Попробуйте задать вопрос к «есть».

Не-не, не уточняющий, не «есть ли у меня собака?», а как бы чтобы узнать само слово «есть».

«Что моя собака делает?». Ну, что бы она у меня ни делала, «собака есть» точно не будет ответом на этот вопрос.

«У меня что делает?». Не, так ещё хуже.

Интуиция подсказывает, что очень отдалённо подходит только вариант «У меня собака, что?».

Однако в этом случае внезапно оказывается, что «есть» — ни фига не глагол. Ведь мы про него спрашиваем «что?», а не «что делает/ся?».

Но теперь сделаем ещё круче.

«Там есть собака».

Мало того, что всё ещё нельзя задать вменяемый вопрос к слову «есть», так ещё и стало неясно, что тут подлежащее. «Собака»? Однако «есть», это ведь не её активное действие. И не пассивное действие над ней.

Если мы взглянем на английский язык, то тут же обнаружим аналогичное, хотя и с некоторыми поправками.

«У меня есть собака» в нём может быть выражено как «I have a dog» («я имею собаку»), а в этом случае проблем с задаванием вопросу к глаголу не возникает.

Однако если выбрать какое-то предложение, в котором смысловым глаголом окажется глагол «be» («быть»), то мы тут же встретим аналогичную проблему.

«My dog is gray» («моя собака [есть] серая»).

Попробуйте задать вопрос к слову «is». Хотя бы даже на русском. «Что собака делает с серым? — Есть», так что ли?

На английском звучит не менее абсурдно.

«What does my dog do with gray color? — She is».

В случае с инверсией, происходит та же фигня.

«There is a dog» («где-то есть собака»).

«What does a dog do? — It does “there is”» («Что делает собака? — Она делает “пребывание где-то там”»).

Или, быть может, надо было спросить, «what does There do?» («что делает Там?»)?

Если бы разговор шёл о языках программирования, я бы трактовал и русский как бы глагол «есть» и английский как бы глагол «be» не как обычные глаголы, а как операцию «помещение в контекст», поскольку именно под неё подходят все случаи использования оной.

Если я говорю «я есть программист» («I am a programmer»), я помещаю свойство «программист» в объект «я».

Если я говорю «у меня есть собака», я помещаю объект «собака» в контейнер «штуки, которыми я владею».

Если я говорю «там есть собака» («there is a dog [there]»), я помещаю объект «собака» в контейнер «штуки, которые есть там».

Если я говорю «моя собака [есть] серая» («my dog is gray»), я помещаю свойство «иметь серый цвет» в объект «моя собака». Или, если угодно, в объект класса «собака», который уже помещён в контейнер «вещи, которыми я владею».

Сам процесс помещения в контейнер или простановки свойства, разумеется, может считаться «действием», однако тут речь скорее идёт не про само действие, а про состояние, в котором оно уже совершено: свойство «программист» уже есть в объекте «я», некий объект класса «собака» уже находится в контейнере «вещи, которыми я обладаю», и так далее.

То есть сие скорее не действие, обычно отождествляемое в языках программирования с функциями и/или операторами, а состояние программы в рантайме.

Видимо, по этой причине и не удаётся задать вопрос вида «какая функция тут вызвана или вызывается?» (какое совершается действие? — «что делает?») — да хрен его знает, какими именно функциями мы достигли этого состояния. Когда мы констатируем этот факт, мы уже не совершаем каких-то действий, мы уже пребываем в этом состоянии. Проверить, есть ли эта собака в контейнере «вещи, которыми я обладаю», мы можем, а вот узнать, как она туда попала — нет. Проверить, есть ли у объекта «я» уже заданное свойство «программист», мы можем, но мы не можем в данный момент сказать про сам процесс его выставления.

Удивительно, однако если эту логику языков программирования перенести на русский и английский, то и там всё сойдётся: если «есть» и «be» мы будем трактовать как краткий синоним для «обладать свойством или содержать в себе», то вопросы к «есть» станет возможно задать. И это можно даже выразить с помощью «глагольного» вопроса.

«Что делает моя собака с серым цветом? — Она им обладает как свойством».

«What does my dog do with gray color? — She has it as a property».

«Что делает Там с собакой? — Он содержит в себе её».

«What does There do with a dog — It contains her».

Однако, заметьте, хотя мы и можем завести функцию «contains» в самой программе, речь у нас шла не о том, что эта функция вызывается, а о том, какое у программы состояние при «взгляде извне». То есть этот самый «содержать — contains» это не функция в коде программы, а «функция вне компьютера».

При переносе на разговорные языки получилось аналогичное: мы получили как бы «действие», однако это действие не совершается кем-либо или над кем-либо из объектов и субъектов предложения физически. Вместо этого мы как бы «извне» описываем — пусть и глаголом — нашу модель их логических взаимоотношений.

Ни собака, ни «Там», ни серый цвет сами по себе не совершают каких-либо активных действий. И над ними тоже не совершаются действия. Речь вообще не про действия, а про иерархию взаимоотношений. Просто для этого в разговорном языке нет специальных частей речи — такое есть только в языках программирования.

Это что-то типа «языка второго порядка», замаскированного под обычный язык, поскольку «а какие у нас ещё есть варианты?».

Или скорее даже, это совершаемые объектами и субъектами предложения действия являются элементами языка второго порядка, а вот логические связи объектов — это элементы первого порядка.

На это нам намекает то, что у нас есть отдельные вопросительные слова «что» («what»), «где» («where»), «когда» («when»), «как» («how»), «какой» («what»), «который [из]» («which»), но нет специального вопросительного слова для вопросов про глаголы.

Что в русском, что в английском мы, чтобы спросить про глагол, добавляем к вопросительному слову про существительное — «что» («what») — дополнительное слово «делать» («[to] do»).

«Что делает твоя собака? — Она спит целыми днями».

«What does your dog do? — She sleeps all day long».

Однако если речь заходит про глаголы, описывающие «состояние при взгляде извне», интуиция подсказывает нам, что наиболее адекватным вопросом будет не «что делает?», а «что?». Причём, видимо, и в английском языке тоже.

Это даже иногда проявляется. В тех случаях, например, когда человек не расслышал фразу.

«Моя собака [что-то неразборчивое] — Твоя собака, что? — Моя собака серая, говорю».

«Your dog what? — My dog is gray, I said».

Или в том случае, когда нам хочется спросить, содержится ли что-то в контейнере или нет — вместо вопросительного слова нам приходится перечислять варианты или задавать вопрос в форме «так ли это?», поскольку, например, «горох в банке что делает?» в приложении к «он в неё насыпан» или «он в ней лежит» звучит как-то совсем неправильно. В частности, в такой форме вопрос подразумевает не что делает сам горох, а нахрена он там. То есть, что кого-то побудило его туда поместить.

В результате мы говорим…

«Есть в этой банке горох [или нет]?»

«Is there peas in the jar [or not]?»

Тут тоже интуитивно кажется, что, если бы мы не хотели делать вопрос уточняющим, правильно было бы спросить «горох в банке, что?» («peas in the jar what?»).

Разумеется, «что?» в данном случае не является идеальным вариантом — это вопросительное слово просто кажется лучше всего подходящим из имеющихся. Реально-то хотелось бы иметь какое-то специальное вопросительное слово, подходящее для вопроса о логической иерархии объектов в нашей модели мира. И «что» оказывается тем самым, что при неимении лучших вариантов, звучит более–менее приемлемо.

И это, кстати, тоже проявляется в речи примерно в этом же ключе.

«Что там с нашей поездкой?»

«What about our trip?»

В обеих этих фразах мы подразумеваем «в каком мы сейчас состоянии касательно поездки»?

В данном контексте, правда, со «что» соперничает «как».

«Как насчёт пятницы?»

«How about Friday?»

Однако «как», видимо, подразумевает более частные и конкретные случаи, поэтому, когда мы не расслышали или недопоняли фразу про собаку, мы всё-таки обычно спрашиваем «твоя собака, что?», а не «твоя собака, как?».

Ну а более специального вопросительного слова у нас нет.



doc-файл

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив