«Выразитель великодержавного шовинизма». К 150-летию разведчика, ученого и

von_hoffmann — 10.09.2022

10 сентября исполняется 150 лет со дня рождения Владимира Клавдиевича Арсеньева.

«В.К. Арсеньев как выразитель великодержавного шовинизма», - такую статью через год после смерти автора «Дерсу Узала» напечатал в советской прессе 24-летний китаист, открывая кампанию посмертной травли писателя. Т. Ефимов указывал, что Арсеньев «личность, преданная интересам враждебного пролетариату класса», не имеющая «ни малейшего желания овладеть методом диалектического материализма». «Мы имеем право квалифицировать взгляды Арсеньева в области национального вопроса, как откровенно шовинистические, идеалистические, уходящие своими корнями в активную пропаганду империалистических идей и защиту интересов русской буржуазии», - резюмировал ретивый комсомолец. И попутно заклеймил позором тех владивостокских поэтов, что немногим ранее посмели опубликовать сборник памяти Арсеньева. Последним пришлось писать покаянные письма, оправдываясь за «недальновидность».

Владимиру Клавдиевичу повезло. Он успел уйти вовремя. Да, слишком рано, всего в 58 лет, но зато своей смертью, на своей постели, среди родных людей, которых не выкосила ещё нещадно кровавая советская метла – за родство с ним, «великодержавным шовинистом» и «японским шпионом»…

ОГПУ, пристально наблюдавшее за писателем и ученым последние годы его жизни, сфабриковало дело о якобы созданной им контрреволюционной организации, осуществляющей шпионаж в пользу Германии и Японии. Самого «организатора» приговорить не успели, поэтому после его кончины арестовали его вдову и сподвижницу - сотрудницу Дальневосточного филиала Академии наук Маргариту Николаевну Арсеньеву. В 1934-м она была этапирована в Хабаровск и осуждена - по первому разу ненадолго, зато с последующим «волчьим билетом». Маргарита Николаевна стала «лишенкой», её, как «антисоветский элемент», не принимали на работу. А ведь на руках у неё была несовершеннолетняя дочь…

Впрочем, недолги были хождения по мукам вдовы царского подполковника… Вторично её арестовали 2 июля 1937 года по обвинению в «контрреволюционной шпионско-вредительской деятельности в Дальневосточном филиале Академии наук». 21 августа 1938 года Выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР Маргарита Николаевна была приговорена к высшей мере наказания…

Через год после расстрела матери чекисты пришли за дочерью – Натальей Арсеньевой. Первый раз, как и мать, продержали недолго, но через два года, в апреле 1941 года девушку арестовали вновь и на сей раз дали «червонец». «Арсеньева, будучи враждебно настроена к Советской власти, среди граждан распространяла антисоветские шовинистические анегдоты (орфография сохранена) и в извращенной форме расшифровывала СССР», - говорилось в приговоре. Извращенная расшифровка звучала, как «смерть Сталина спасет Россию».

Не миновали «чистки» и первую семью Владимира Клавдиевича. Его сын Воля в 1928 году был отчислен из Дальневосточного горного института «по причине военной службы отца в царской армии», а в 1939-м его вместе с матерью вовсе выселили из Дальневосточного края на Алтай.

Такова была судьба родных писателя, чей образ уже многие годы любим зрителями, благодаря фильму «Дерсу Узала», в котором роль Арсеньева исполнил Юрий Соломин… Обычная судьба русских людей в стране, оккупированной антирусской террористической бандой…

В более позднее времена в энциклопедиях Владимира Клавдиевича будут записывать, как советского ученого и писателя. Но литературная и бОльшая часть научной деятельности его относятся к временам Российской Империи, которой Арсеньев служил не только на исследовательском, но и на военном поприще.

Он родился 10 сентября 1872 года в Петербурге. Предки его были крепостными, а отец уже заведовал движением Московской окружной железной дороги. В семье возрастало 9 детей. Отец, Клавдий Фёдорович с малолетства прививал им любовь к книгам. Он часто читал им вслух сам, а когда в свободное время занимался для отдохновения резьбой по дереву, то просил детей читать вслух ему, попутно поясняя читаемое.

Гражданская война не пощадит Клавдия Фёдоровича. Уже уволясь от службы, отец приобрел небольшое имение в с. Батурино. Здесь в ноябре 1918 года его вместе с женой, сыном и двумя дочерями убили бандиты. Дом же разграбили…

Но светлые времена детства Арсеньева представить подобный ужас было невозможно. Семья жила счастливо. Юный Володя зачитывался романами Жюля Верна, Густава Эмара, Майна Рида, а также и научными трудами по географии и природоведению. Его кумиром был в ту пору Пржевальский, а первым наставником – брат матери, дядя Иоиль, с которым он совершил свою первую экспедицию по самому длинному притоку Невы — реке Тосне.

В 1891 году Владимир Клавдиевич был призван в армию и определен в 145-й Новочеркасский императора Александра III пехотный полк. После года службы он, согласно тогдашним законам, получил право на поступление в юнкерское военное училище для прохождения сокращённого двухгодичного курса подготовки. Арсеньев поступил в Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище, где преподавал географию известный путешественник, участник экспедиций по Памиру и Тянь-Шаню Михаил Грум-Гржимайло. Он стал вторым наставником будущему первопроходцу Уссурийского края…

После окончания обучения в 1896 году подпоручик Арсеньев был направлен служить в 14-й Олонецкий пехотный полк, стоящий в польском местечке Ломжа. Здесь он женился на Анне Константиновне Кадашевич, здесь появился на свет его сын Володя, Воля…

Польша чужда была Владимиру Клавдиевичу и в 1900 году он добился долгожданного перевода на Дальнем Востоке. По пути к новому месту службы молодой офицер принял боевое крещение. С 8 по 25 июля в Благовещенске он принял участие в боевых действиях против поднявших восстание китайцев и маньчжур.

Добравшись до места службы, острова Русского, Арсеньев по личному почину сразу занялся исследовательской деятельностью. Спустя 12 лет, в статье о нём «Записки Приамурского отдела Императорского Русского географического общества» сообщали: «Вначале все поездки предпринимались по доброй воле, на личные средства, самостоятельно, на свой страх и риск, часто в одиночку, с одним или двумя стрелками из числа желающих побродить по тайге, в горах на воле».

Обратив внимание на страсть молодого офицера, Приамурский генерал-губернатор Николай Гродеков приказал отпускное время, потраченное им на походы, засчитывать, как служебные командировки. Тем временем Владимир Клавдиевич вступил в члены Владивостокского общества любителей охоты, а с 1903-го стал начальником Владивостокской крепостной конноохотничьей команды и членом Общества изучения Амурского края. Благодаря этому, он смогу совершать уже не только пешие походы, по и настоящие экспедиции. За первые 5 лет службы он успел обследовать почти всё южное Приморье. В сферу его исследований входило буквально всё: разведка местности и статистика, описание флоры и фауны, астрономические и метеонаблюдения, способы охоты и методы ведения сельского хозяйства местным населением, этнография и археология, картография и геология, изучение проблем народонаселения и миграции, орнитология и языкознание…

Мирную деятельность нарушила Русско-японская война. Семья Арсеньева была эвакуирована из Владивостока, и это обернулось трагедией – по дороге в Петербург простудился и умер младший сын, Олег. Сам Владимир Клавдиевич зарекомендовал себя, как блестящий разведчик, проводя операции на китайской и корейской территориях. Отважный штабс-капитан командовал батальоном и был начальником «летучего отряда», включавшего в себя все четыре конно-охотничьи команды Владивостокской крепости. За выполнение боевых задач он был награжден многочисленными орденами.

Японская кампания спровоцировала повышенную заинтересованность правительства в изучении региона, поэтому по окончании войны Арсеньев получил самые широкие возможности для своей исследовательской деятельности, оказавшейся как нельзя более востребованной. Весной 1907 году Владимир Клавдиевич организовал экспедицию, продлившуюся рекордные 210 суток. А уже в 1909 году приамурский генерал-губернатор П.Ф. Унтербергер выделил средства на новую длительную и масштабную экспедицию.

Арсеньева недаром называют человеком, открывшим миру Уссурийский край. За 30 лет он совершил двенадцать крупных экспедиций и множество рабочих поездок по Дальнему Востоку, заполняя «белые пятна» на карте региона. Неутомимый путешественник 25 раз пересек хребет Сихотэ-Алинь, описал 14 бухт и несколько заливов Японского моря, исследовал Камчатку, Командорские острова, Охотское побережье…

В 1911-1913 годах Владимир Клавдиевич вновь призван к военно-разведывательной службе под видом очередных исследований. Новые экспедиции носили секретный характер и направлены против банд хунхузов, терроризировавших население Уссурийского края. Новый приамурский генерал-губернатор Н.Л. Гондатти решил во что бы то ни стало покончить с китайскими разбойниками и поручил разработку плана борьбы с ними Арсеньеву.

Владимир Клавдиевич задачу выполнил. За 3,5 месяца экспедиции было задержано и доставлено во Владивосток 136 нелегальных мигрантов - китайцев и корейцев, промышлявших грабежами и браконьерством. Кроме того, было сожжено 58 зверовых фанз и уничтожено огромное количество ловушек на дикого зверя. Науку, впрочем, штабс-капитан не забывал и в этой экспедиции. По ходу неё им делались раскопки, составлялись описания сохранившихся городищ, древних укреплений и дорог, проводились природоведческие наблюдения.

В природу Дальнего Востока Владимир Клавдиевич был всей душой влюблен. «Тигры, киты, женьшень, прозрачная лапша-рыба, миллионы кеты, вулканы Камчатки, трава до балкона второго этажа, пемза, которая сочится нефтью; снежные люди, которые идут вдоль моря или прячутся в пещерах; гигантские кедры на 45 метров; редчайшие бабочки, которых 5-6 штук на весь земной шар», - с восторгом некогда описывал он отцу свое новое место службы.

Своего сына, Волю, Арсеньев воспитывал в любви к природе и путешествиям. Последний вспоминал «Первое и, пожалуй, важное, чему я научился у отца, это ценить и любить природу. Отец учил меня: находишься в лесу, в поле - не торопись стрелять, а наблюдай за окружающей жизнью. Это намного интереснее, чем бессмысленно уничтожать диких животных. Отец учил меня добру».

Сегодня Владимира Клавдиевича назвали бы природозащитником, «зеленым». Уже в те поры он был озабочен вопросами экологии и чувствовал разрушительное влияние прогресса на среду нашего обитания. Недаром на могиле Дерсу Узала, который «к охране природы, к разумному пользованию ее дарами… стоял ближе, чем многие европейцы, имеющие претензию на звание людей образованных и культурных», звучит из его уст суровый приговор:

- Цивилизация родит преступников!

Воистину так. ХХ и последующий век доказали и доказывают, что никакие дикари не сравнятся по степени жестокости с «цивилизованными» людьми, которые, будучи вооружены наукой и технологиями, истребляют всё на своем пути – природу, древние памятники и, конечно, себе подобных, оставляя после себя выжженную и отравленную землю, не способную родить и не пригодную для жизни…

Отчасти именно экологическим уклоном, а не лишь геополитическими убеждениями, был обусловлен антикитаизм Арсеньева. Еще в 1905 году он требовал принятия «охотничьего закона», который бы пресек китайское браконьерство в регионе. «У них в стране остались только вороны, собаки и крысы, - писал Владимир Клавдиевич. - Даже в море они уничтожили всех трепангов, крабов, моллюсков и всю морскую капусту. Богатый зверем и лесами Приамурский край ожидает та же участь, если своевременно не будут приняты меры к борьбе с хищничеством китайцев».

С точки же зрения государственной штабс-капитан Арсеньев твердо доказывал, что «вопреки весьма распространенному, но ни на чем не основанному мнению, что китайцы будто бы владели Уссурийским краем с незапамятных времен, совершенно ясно можно доказать противное: китайцы в Уссурийском крае появились весьма недавно… …Амурский край китайцы почти совсем не знали, и только появление в этой стране русских заставило их обратить на нее свое внимание. Уссурийский же край находился в стороне, и о нем китайцы знали еще меньше, пока не появились Невельской и Завойко со своими кораблями».

Ввиду возможности войны в Приморье, которую Владимир Клавдиевич считал почти неизбежной, он полагал необходимым разоружить всех китайцев. В них, как и в японцах, он видел поголовных шпионов.

Резюмируя свои аналитические соображения по китайской проблеме, Арсеньев указывал: «Разрешение желтого вопроса в Приамурском крае много зависит от того, насколько вообще наша политика на Дальнем Востоке будет устойчивой. К сожалению, до сего времени она была очень неустойчива».

Научную, военную и литературную деятельность Владимир Клавдиевич умудрялся сочетать с исполнением должности директора Хабаровского краеведческого музея, которую он занимал с 1910 года. В 1913 году в этом качестве он принимал в его стенах знаменитого норвежского путешественника Фритьофа Нансена.

Некоторое время Арсеньев служил в Переселенческом управлении, но в 1916 году вернулся на армейскую службу. В условиях тяжелых потерь кадрового офицерского корпуса Владимир Клавдиевич считал, что его место на фронте. В конце марта 1917 года он был зачислен в 13-й Сибирский стрелковый запасный полк, и в начале мая, наконец, был отправлен на театр военных действий. Однако, защищать Отечество с оружием в руках прославленному к тому времени ученому не позволили. По ходатайству Академии наук и Русского географического общества его вернули в Хабаровск и вновь прикомандировали к штабу Приамурского военного округа.

В Хабаровске Владимир Клавдиевич оставался до 1919 года, а затем перебрался во Владивосток, где стал заведовать этнографическим отделом музея общества изучения Амурского края. В 1922 году «бывший» царский подполковник не покинул Родину. Не мог жить вдали от своего любимого Дальнего Востока, не мог бросить дела всей своей жизни… В 24-м его сняли с учета в ОГПУ. Но это не помешало ему в том же году организовать побег в Китай группы белых офицеров, в которую входил поэт Арсений Несмелов. Арсеньев снабдил их подробной картой, компасом, разъяснил особенности предстоящего маршрута. Несмелов описал этот побег в мемуарном очерке «Наш тигр», разумеется, не называя имя своего друга.

Формально приняв советскую власть, Арсеньев стремился заниматься тем, чем занимался прежде. В 1926 году он организовал очередную экспедицию, исследовал правые притоки Амура. По возвращении в Хабаровск его ждала повестка в ОГПУ. Поступил донос, что он ведёт враждебную пропаганду… Следователь на допросе выспрашивал у писателя, как относится он к евреям, с кем встречался в последнее время и о чем говорил. Как оказалось, «органам» стали известны разговоры Владимира Клавдиевича со студентом Петровским, с которым они вместе лежали в больнице. В своей объяснительной записке подполковник-«шовинист» пообещал: «Коль скоро разговору придается окраска исключительно политическая, я вижу, что даже и таких разговоров вести не следует и потому заявляю в самой категорической форме, что впредь нигде и ни с кем совершенно не буду говорить на темы общефилософские во избежание подобных недоразумений».

Сдержал ли Арсеньев это обещание? По крайней мере, привлекать ученого до поры до времени не стали. А в 1930-м он ушёл в последнюю экспедицию – по нижнему Амуру. В ходе неё Владимир Клавдиевич простудился и умер от пневмонии, ускользнув таким образом от красных охотников.

Е. Федорова

Русская Стратегия



или

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив