ВЫ СОБИРАЕТЕСЬ СДЕЛАТЬ ОШИБКУ!

ogbors — 24.10.2021


Российская власть собирается совершить ошибку. Они хотят ввести локдаун - который, как можно догадаться по некоторым телодвижениям, будет сопровождаться ломкой страны через колено, то бишь тотальным принуждением людей к вакцинации, в том числе к вакцинации детей.
Они собираются "показать толпе свою силу", поднести народу кулак к носу, "обломать рога" и нагнать жути - дабы отбить охоту к любым проявлениям какого-либо недовольства, на долгие годы вперёд.
Ну что ж, в эти дни, я считаю необходимым напомнить хозяевам жизни о том, что они не изобрели абсолютно ничего нового. Мы через это уже проходили. В истории России уже было такое же неумное правительство, которое, словно стадо баранов, дружно топало в сторону мясокомбината, умело подгоняемое закулисными пастухами. При этом бараны, богатые и блистательные, облечённые властью и титулами, наряженные в мундиры и украшенные орденами - всерьёз считали себя очень-очень хитрыми, продуманными, мудрящими и всевидящими...
В связи с этим, размещаю заново (обновляю) одну из своих прежних публикаций. Читайте (кто не читал) - и повнимательнее. Наматывайте на ус. Делайте выводы...



Итак, в предыдущей части мы с вами совершили переход - от тех необъяснимых странностей, которые происходили в период русско-японской войны на фронте, к другим странностям, которые в то же самое время, происходили на территории самой империи.

В России той эпохи, шло быстрое развитие промышленности. Соответственно - быстро росло количество рабочих. Условия жизни которых, мягко говоря, оставляли желать лучшего.
Постепенно, год за годом, десятилетие за десятилетием, рабочие учились отстаивать свои права, начинали организовывать разные союзы, комитеты... Зародилось стачечно-забастовочное движение.
Правительство, полиция и жандармерия, вполне отслеживали эти процессы. И порой успешно брали их под свой контроль.
Например, появлялись такие рабочие организации, которые как бы отстаивали права рабочих, но возглавлялись при этом тайными сотрудниками Департамента полиции - и соответственно, полностью контролировались властями.
Особенно активно создавал такие, подконтрольные полиции рабочие организации, талантливый и амбициозный начальник Особого отдела Департамента полиции, Сергей Васильевич Зубатов.


Россия покрылась сетью подконтрольных Зубатову организаций. Это явление даже получило в истории название "Зубатовщина".

Одной из таких рабочих организаций, подконтрольных полиции, было "Собрание русских фабрично-заводских рабочих города Санкт-Петербурга", которое возглавлялось священником и одновременно человеком Зубатова (более того - его искренним другом и почитателем) Георгием Аполлоновичем Гапоном.


В конце декабря 1904 года, на Путиловском заводе (крупнейшем в Санкт-Петербурге) произошёл инцидент - на первый взгляд малозначительный. Мастер уволил из-за личной неприязни четырёх рабочих. Кого вы удивите таким эпизодом сегодня, в XXI веке?
Но к тому времени в обществе вообще нарастало раздражение против власти как таковой. У рабочих были конечно же причины для недовольства своей, не слишком благополучной жизнью.
Рабочая организация вступилась за увольняемых. Но администрация упёрлась рогом: мол, кто вы вообще такие?! Никого ваше мнение не интересует, идите вон!..
Но тут нашла коса на камень, рабочие восприняли поведение администрации как прямой вызов и оскорбление, начался массовый выплеск давно копившегося раздражения - и в результате, дело дошло до забастовки.
Забастовка результатов не принесла.

И тогда лидер организации Гапон, выступил перед рабочими с инициативой: подать петицию царю.
5 января он произнёс речь, в которой обрушился с критикой на чиновников и правительство. Он рассказал о своих переговорах с администрацией Путиловского завода и безуспешных попытках заручиться поддержкой градоначальника и министров. В своей речи он указывал на то, что рабочие не могут добиться уступок со стороны фабрикантов, потому что на стороне последних стоит чиновничье правительство.
"Если существующее правительство отворачивается от нас в критический момент нашей жизни, если оно не только не помогает нам, но даже становится на сторону предпринимателей, то мы должны требовать уничтожения такого политического строя, при котором на нашу долю выпадает только одно бесправие. И отныне да будет нашим лозунгом: "Долой чиновничье правительство!"" В заключение Гапон бросил в массы мысль обратиться за поддержкой к самому царю.

Предложение было встречено на ура.
Монархическая в целом рабочая масса, приняла идею обращения к царю как естественный выход из сложившегося положения. В сознании русских рабочих были ещё живы предания о единстве царя с народом и о праве подданных бить челом своему монарху.
В тот же день Гапон объехал другие отделы "Собрания" и везде выступал с призывом идти к царю. Было решено составить на имя царя петицию, излагающую основные нужды рабочего народа. Руководителям отделов было поручено агитировать за подачу петиции и собирать под ней подписи рабочих.

Так что когда сегодня, в наши дни, некоторые сторонники действующей власти, пытаются рассказать нам сказку о хорошем президенте и о плохих чиновниках, искажающих и не выполняющих указания непогрешимого - эти провластные пропагандисты просто повторяют давно изжёванные и выплюнутые тезисы попа-провокатора Гапона.

Гапон говорил: "Народу мешают чиновники, а с царём народ сговорится. Только надо не силой своего добиваться, а просьбой, по-старинному"...

7 и 8 января текст петиции обсуждался в собрании рабочих и после внесения нескольких поправок был утверждён членами общества. Петиция начиналась с обращения к царю и описания бедственного положения рабочих, после чего следовало изложение их требований. Основным требованием петиции был созыв народного представительства в форме "Учредительного собрания" на условиях всеобщей, тайной и равной подачи голосов. В дополнение к этому, выдвигался ряд политических и экономических требований, таких как свобода и неприкосновенность личности, свобода слова, печати, собраний, свобода совести, народное образование за государственный счёт, равенство всех перед законом, ответственность министров перед народом, гарантии законности правления, замена косвенных налогов прямым прогрессивным подоходным налогом, введение 8-часового рабочего дня, амнистия политических заключенных, отделение церкви от государства и т. д.. Завершалась петиция прямым обращением к царю: "Вот государь, наши главные нужды, с которыми мы пришли к тебе… Повели и поклянись исполнить их, и ты сделаешь Россию, и счастливой и славной, а имя твоё запечатлеешь в сердцах наших и наших потомков на вечные времена. А не повелишь, не отзовёшься на нашу мольбу, - мы умрём здесь, на этой площади, перед твоим дворцом. Нам некуда больше идти и незачем. У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу… Пусть наша жизнь будет жертвой для исстрадавшейся России. Нам не жаль этой жертвы, мы охотно приносим её!".

Во избежание какого-то недопонимания, или тем более столкновений, Гапон явился 7 января на приём к министру юстиции Николаю Валериановичу Муравьёву (на фото ниже). Он попросил Муравьёва передать царю, чтобы тот ни о чём не беспокоился, всё будет в полном порядке, и лучше всего будет если царь выйдет к народу и примет петицию.
Но Муравьёв принял его холодно и ничего не обещал...


Тогда Гапон обратился по телефону (из приёмной министра юстиции) к министру внутренних дел Петру Дмитриевичу Святополк-Мирскому.


Однако Мирский отказался с ним говорить.
Гапону не оставалось ничего другого, как бросить трубку. "Это чёрт знает, что такое!" - сказал Гапон, уходя из приёмной.
Впоследствии Мирский объяснял свой отказ говорить с Гапоном тем, что не знал его лично. А в частных разговорах признавался, что не сделал этого потому, что не умеет разговаривать "с ними".

8 января Гапон написал два письма: одно - царю Николаю II, а другое Святополк-Мирскому.
В письме к царю священник сообщал, что рабочие и жители Петербурга, веря в него, решили явиться в воскресенье к Зимнему дворцу, чтобы представить ему свои нужды.
Если царь не покажется народу, если прольётся неповинная кровь, то порвётся та нравственная связь, которая ещё существует между царём и его народом. Священник призывал царя выйти к народу "с мужественным сердцем" и сообщал, что рабочие гарантируют его безопасность "ценой своей собственной жизни".
В своих мемуарах Гапон вспоминал, с каким трудом ему удалось убедить вожаков рабочих дать царю эту гарантию: если с царём что-то случилось бы, они должны были покончить с собой.
В письме к Святополк-Мирскому, составленном в аналогичных выражениях, священник призывал его немедленно сообщить царю о готовящемся шествии и ознакомить того с рабочей петицией. Известно, что министр получил письмо и вечером 8 января возил его вместе с петицией в Царское Село. Царь записал об этом в своём дневнике.
Однако никакого ответа от царя получено не было...

Представители революционных партий (которые существовали на тот момент) узнали о замысле подачи петиции 6-7 января. В начале 1905 года в Петербурге действовали три партийные организации: социал-демократов (меньшевиков), социал-демократов (большевиков) и социалистов-революционеров. Все три организации были слабы, малочисленны и не имели значительного влияния в рабочих массах. К планированию и подготовке январских событий они не имели никакого отношения. По единодушному признанию большевиков, меньшевиков и эсеров, они абсолютно не были готовы к надвигавшимся событиям. Стремительный рост гапоновского "Собрания", втягивавшего в свои ряды тысячи рабочих, грозил парализовать в городе революционную пропаганду. Попытки революционеров бороться с гапоновщиной, разоблачать зубатовскую сущность "Собрания" остались безуспешными. Влияние Гапона росло не по дням, а по часам.
Начиная с 3 января, представители партий стали проникать на собрания приверженцев Гапона, с намерением увлечь рабочих на революционный путь. Партийные агитаторы, студенты, пытались выступать с речами, раздавать листки и разбрасывать прокламации. Однако эти попытки не имели успеха. Руководители отделов не давали студентам выступать, прерывали их речи и изгоняли из собраний. Рабочая масса слепо подчинялась руководителям отделов. Речи агитаторов прерывались недовольным гулом, им угрожали расправой и били, а разбросанные прокламации собирали и уничтожали. К 5-6 января революционеры убедились, что овладеть нараставшим рабочим движением им не удалось. Рабочие массы шли за Гапоном и не хотели слушать агитаторов. "Видно было, и в этом надо сознаться, что Гапон дал нам мат" - вспоминал большевик Дмитрий Дмитриевич Гиммер.

Отношение революционеров к событиям стало меняться после появления гапоновской петиции. И социал-демократы, и эсеры, признавали, что петиция имеет революционный характер. Социал-демократы отмечали её сходство с социал-демократической программой-минимум. Петербургский комитет большевиков выпустил прокламацию, в которой сообщал, что социал-демократы давно выставляли те же требования, что и требования петиции.
Представители партий начали искать сближения с Гапоном, пытались выяснить его планы и найти возможность соглашения.
Петербургский комитет большевиков предпринял попытку "взять Гапона в свои руки".
Однако из этой попытки ничего не вышло...

Спокойное отношение властей ко всему происходящему, продолжалось до 7 января, когда Гапон распространил среди рабочих петицию политического содержания и начал агитировать за прямое обращение к царю.
Однако ещё до этого произошло событие, взбудоражившее правящие круги и посеявшее среди них страх.
6 января, во время Крещенского водосвятия на Неве, на котором по традиции присутствовал император, одним из артиллерийских орудий был произведён выстрел в направлении царской палатки.
Орудие, предназначенное для учебной стрельбы, оказалось заряженным боевым снарядом. Снаряд разорвался недалеко от палатки Николая II и произвёл ряд повреждений; были разбиты стёкла четырёх дворцовых окон. Никто не погиб, но был ранен городовой по фамилии Романов.
Расследование показало, что происшедшее было несчастным случаем. Но в тот день известие о выстреле по царской палатке произвело тревожное впечатление. По городу поползли слухи о покушении на царя. Вечером 6 января Николай II в спешном порядке покинул город и выехал в Царское Село...

7 января правительству стало известно о содержании гапоновской петиции. В министерство внутренних дел было доставлено несколько экземпляров текста.
Политические требования петиции произвели на чиновников шокирующее впечатление. Для всех было полной неожиданностью, что движение приняло такой оборот.

Вечером 8 января у министра внутренних дел состоялось совещание, на котором обсуждалось сложившееся положение. На совещании присутствовали: министр внутренних дел Святополк-Мирский, министр юстиции Муравьёв, министр финансов Владимир Николаевич Коковцов, товарищ министра внутренних дел Константин Николаевич Рыдзевский, товарищ министра внутренних дел Пётр Николаевич Дурново, товарищ министра финансов Василий Иванович Тимирязев, директор департамента полиции Алексей Александрович Лопухин, градоначальник Санкт-Петербурга Иван Александрович Фуллон и начальник войск гвардии и Санкт-Петербургского военного округа Николай Фёдорович Мешетич.
По итогам заседания было решено: расставить на окраинах заставы из воинских подразделений и не допускать рабочих в центр города, а в случае неповиновения действовать силой. Было решено также разместить войска на Дворцовой площади, на случай, если часть рабочих всё-таки проникнет в центр. По свидетельству участников совещания, ни у кого из них не возникло беспокойства, что дело дойдёт до кровопролития. По-видимому чиновники полагали, что один вид вооружённых солдат остановит рабочих и они разойдутся по домам.

Этим же вечером 8 января, в редакции газеты "Наши дни" собралась демократическая интеллигенция. Обсуждался вопрос о завтрашнем шествии к царю и способах предотвратить кровопролитие. Здесь все были уверены, что столкновение рабочих с войсками неизбежно.
Присутствовавший на собрании писатель Максим Горький, предложил послать депутацию к министру внутренних дел, чтобы предупредить его о мирных намерениях рабочих.
Тут же была избрана депутация из десяти человек, в которую вошли: Максим Горький, экономист и журналист Николай Фёдорович Анненский, историк и писатель Венедикт Александрович Мякотин, экономист и журналист Алексей Васильевич Пешехонов, писатель, академик и адвокат Константин Константинович Арсеньев, профессор Василий Иванович Семевский, историк, социолог и педагог Николай Иванович Кареев, политик и юрист Иосиф Владимирович Гессен, адвокат и политик Евгений Иванович Кедрин, и рабочий Дмитрий Васильевич Кузин.
Поздно вечером депутация прибыла в министерство внутренних дел.
Здесь депутаты узнали, что Святополк-Мирский только что уехал в Царское Село. Вместо министра их принял командир корпуса жандармов Рыдзевский. Последний сообщил депутатам, что правительство обо всём осведомлено и не нуждается в их советах; вместо этого им следовало бы обратиться с увещеванием к рабочим.
Тогда депутация отправилась к председателю кабинета министров Сергею Юльевичу Витте.
Витте заявил, что он не осведомлён о решениях, принятых правительством и поэтому не может вмешаться. Он предложил депутатам ещё раз обратиться к министру внутренних дел, с которым тут же связался по телефону. Однако Святополк-Мирский ответил, что ему всё известно и в приёме депутации нет необходимости. Разочарованные депутаты вернулись в редакцию "Наших дней".

Утром 9 января, многолюдные колонны рабочих, начали движение к Дворцовой площади в центре города. Их общая численность доходила до 140 тысяч человек.

По плану Гапона, колонны должны были преодолеть заставы на окраинах города и к 2 часам дня соединиться на Дворцовой площади. Здесь рабочие должны были вызвать царя из Царского Села и предложить ему принять депутацию. В случае согласия, рабочие избирали из своей среды депутацию во главе с Гапоном, которая встречалась с царём, вручала ему петицию и предлагала её рассмотреть.

В ночь на 9 января, в Петербург начали прибывать войска. Согласно решению, принятому накануне на совещании военных и полицейских чинов, весь город был разделён на 8 районов. В каждый из районов был назначен отряд войск из пеших и конных частей во главе с начальником отряда. В помощь начальникам отрядов были назначены местные полицейские приставы с младшими офицерами, околоточными надзирателями и отрядами городовых.
Общее командование частями, назначенными для подавления беспорядков, было возложено на командующего Гвардейским корпусом князя Сергея Илларионовича Васильчикова.


Непосредственным начальником князя Васильчикова, был командующий войск гвардии и Петербургского военного округа, дядя царя, великий князь Владимир Александрович.


Ввиду недостаточности военных сил, были затребованы срочные подкрепления из Пскова, Ревеля и Петергофа.
Утром весь город представлял собой огромный военный лагерь. По всем улицам были расположены воинские части, горели костры и дымились походные кухни. Все мосты через Неву были заняты войсками, а по улицам разъезжали конные отряды...

Тем временем у Нарвского отдела "Собрания" на Петергофском шоссе, собралось до 50 тысяч рабочих. Прибывший к ним священник Гапон, отслужил молебен и обратился к собравшимся с напутственным словом.
Для придания шествию характера Крестного хода, рабочими были взяты в близлежащей часовне несколько хоругвей, крест, иконы и портреты императора.
"С портретом царя перед собой шли рабочие массы Петербурга к царю. Во главе одного из многочисленных потоков шёл священник Гапон. Он поднял крест перед собой - словно вёл этих людей в землю обетованную. За ним следовала верующая паства", - писал современник.
Первые ряды шли плотной массой, взявшись за руки, с обнажёнными головами и с пением "Спаси Господи люди Твоя".
Сзади несли транспарант с надписью "Солдаты! Не стреляйте в народ!"

Около 11.30 утра процессия приблизилась к Нарвским триумфальным воротам, возле которых её ожидали войска - эскадрон конно-гренадер и две роты 93-го пехотного Иркутского полка. При приближении толпы, от войска отделился отряд конно-гренадёр и, обнажив шашки, во весь опор бросился на толпу. Толпа раздалась в стороны, послышались крики и стоны раненых. Эскадрон прорезал толпу и сделав круг, вернулся обратно к воротам.
"Вперёд товарищи, свобода или смерть!" - прохрипел Гапон. Толпа сомкнулась и с негодующим рёвом продолжила свой ход. В это время раздался сигнальный рожок и по толпе был произведён ружейный залп. Участники шествия легли на снег, но затем снова поднялись и двинулись вперёд. Тогда по ним было произведено ещё четыре залпа. Первые ряды повалились на землю, задние обратились в бегство. Толпа разбегалась, оставляя на снегу убитых и тяжело раненых. Выстрелами были убиты председатель "Собрания русских фабрично-заводских рабочих" Иван Васильев и старик Лаврентьев, нёсший царский портрет. Оставшиеся в живых сползали на лёд речки Таракановки и уходили по льду...

Примерно в это же время началось шествие в Геслеровском переулке, которое было особенно многолюдным. Колонна двинулась по Каменноостровскому проспекту, по направлению к Троицкому мосту. Как и на Петергофском шоссе, колонна шла плотной массой, передние ряды шли взявшись за руки. При приближении к Троицкому мосту, шествие было встречено частями Павловского полка и кавалерией. Вышедший вперёд офицер попытался остановить толпу, что-то крича и махая рукой. От толпы отделились три депутата со свитком петиции и, приблизившись к офицеру, попросили его пропустить колонну. Тогда офицер отбежал в сторону, махнул рукой, и пехота начала стрелять. Повалились убитые и раненые. После первого залпа колонна продолжала двигаться вперёд, после второго дрогнула, после третьего отхлынула назад. Рабочие разбегались, успев подобрать с собой по меньшей мере 40 убитых и раненых. Вдогонку убегающим был послан отряд улан, которые рубили шашками и топтали конями тех, кто не успел спрятаться...

Рабочие Выборгского отдела "Собрания", находившегося на Оренбургской улице, должны были идти на соединение с рабочими Петербургского отдела. Предполагалось, что они соединятся на Каменноостровском проспекте и двинутся к центру по Троицкому мосту. Председатель Выборгского отдела Н. М. Варнашёв, предвидя столкновение с войсками, предложил всем, прибывшим в отдел до 11 часов, идти к центру города отдельными группами. Остальная масса, собравшаяся после 11 часов, двинулась в 12-м часу через Сампсониевский мост по Большой Дворянской улице. Когда колонна подходила к Каменноостровскому проспекту, против неё была выслана кавалерия. Конница трижды прорезала толпу взад и вперёд, рубя и сшибая людей. Отдельные рабочие перебирались по льду через Неву и мелкими группами проникали в центр города...

Шествие от Невского отдела "Собрания", возглавлял председатель отдела Н. П. Петров. Утром рабочие собрались у отдела в Ново-Прогонном переулке и, поклявшись не отступать, двинулись в сторону Шлиссельбургского тракта. Выйдя на тракт, колонна двинулась к центру города и беспрепятственно дошла до Скорбященской церкви, где была встречена пехотой и двумя сотнями казаков Атаманского полка. Три депутата во главе с председателем отдела Петровым, приблизились к офицеру и вступили с ним в разговор, прося пропустить рабочих к Зимнему дворцу. Офицер потребовал от рабочих разойтись и для устрашения приказал дать три залпа холостыми патронами. Толпа отхлынула назад, но не отступила. Некоторые рабочие пытались бежать, но их останавливали другие, говоря: "Товарищи!.. Стой!.. Не изменяйте!" Тогда офицер бросил вперёд отряд казаков, которые стали оттеснять толпу шашками и пиками. Толпа то подавалась назад, то снова напирала, несколько человек были ранены.
Наконец, средняя часть толпы проломила забор, отделявший проспект от Невы, и высыпала на лёд реки. Тысячи рабочих двинулись к центру города по льду...

Рабочие Колпинского отдела "Собрания", отправились в Петербург из Колпино рано утром. Заслушав петицию и взяв с собой узелки с едой, колпинцы вышли в дорогу и к 11 часам достигли Петербурга. На Шлиссельбургском тракте они были остановлены казачьей сотней. Председатель Быков с петицией в руках направился к офицеру и вступил с ним в переговоры. Офицер сказал, что прямо по проспекту идти нельзя, но разрешил рабочим идти к центру города по льду Невы. При выходе с Невы, на Калашниковском проспекте, группа была остановлена другим офицером, который сказал, что идти толпой нельзя, но можно идти мелкими группами. Тогда колпинцы разбились на отдельные группы и благополучно прибыли на Дворцовую площадь.

Рабочие Василеостровского отдела "Собрания", двинулись из отдела в 12-м часу. При выходе на набережную, у Академии художеств, шествие было встречено отрядами пехоты и кавалерии. Вожаки вышли вперёд и показали, что они безоружны. Навстречу им был брошен отряд казаков, который пытался оттеснить колонну нагайками и шашками, но она продолжала идти вперёд. Офицер приказал пехоте взять ружья на изготовку. Заиграл сигнальный рожок, но колонна не отступила, а передние ряды распахнули пальто, подставляясь под пули. Тогда пехота расступилась, и из-за неё вырвался новый отряд кавалерии с обнажёнными шашками. Казаки рубили людей, стегали нагайками и топтали лошадьми. Колонна была смята и отброшена, люди толпами бежали к Среднему проспекту...

По свидетельству художника Валентина Александровича Серова, наблюдавшего за происходившим из окон Академии художеств, "То, что пришлось видеть мне из окон Академии художеств 9 января, не забуду никогда - сдержанная, величественная, безоружная толпа, идущая навстречу кавалерийским атакам и ружейному прицелу - зрелище ужасное"...

Тем временем на Дворцовой площади, напротив Зимнего дворца, стал собираться народ. Сюда попали те из рабочих, которые пробирались к центру мелкими группами, и те кому удалось пройти через заставы. Вся Дворцовая площадь была заполнена военными, по ней разъезжали конные отряды, а солдаты выкатили пушки. К 2 часам дня на площади собралось несколько тысяч человек. Толпа сгустилась у решётки Александровского сада и у ближайшего крыла Генерального штаба. Кроме рабочих, здесь было много случайной публики. День был выходной и жители Петербурга отправились к дворцу посмотреть, как царь выйдет к народу принять челобитную. Один рабочий из Колпино держал в руках свиток петиции. Прибывающие с застав рабочие рассказывали, как их встретили солдаты. Говорили о стрельбе на заставах, о множестве убитых и раненых. У Нарвских ворот произошла форменная бойня, говорили что Гапон убит. Напряжение в толпе нарастало...

Около 2 часов дня толпу попытались оттеснить конные отряды, однако эти попытки оказались безуспешными. Рабочие, взявшись за руки, обступили кавалеристов плотной стеной, не давая им возможности повернуться. Солдат упрекали, что они воюют не с японцами, а со своим народом. Численность собравшихся продолжала расти. В 2 часа дня напротив толпы выстроилась рота Преображенского полка. Солдаты взяли ружья на изготовку. Офицер предупредил собравшихся, что если они не разойдутся, то в них будут стрелять. В ответ демонстранты махали шапками и кричали: "Стреляйте!"
Раздался сигнальный рожок. Толпа продолжала стоять, старики сняли шапки и стали креститься. Раздался залп, и на землю повалились раненые. Затем рота повернулась вполоборота и дала второй залп. Толпа бросилась бежать к Адмиралтейскому проспекту, а вслед за ней бросилась сотня казаков, избивая нагайками бегущих. Вскоре Дворцовая площадь и Адмиралтейский проспект были полностью очищены от демонстрантов...

А на Невском проспекте народ стал собираться с 11 часов дня. Группы рабочих, шедших из разных районов города, двигались к Зимнему дворцу и сливались в единую массу.
"Шли молча, сосредоточенно, с угрюмым упорством на лице, - вспоминал очевидец. Иногда впереди создавалась заминка, некоторые в испуге поворачивали назад, на них сурово кричали, стыдили за малодушие и шли, шли. В этом упорном движении вперёд, чувствовалась огромная непреодолимая сила".
К 2 часам дня весь Невский был запружен толпами рабочих и случайной публики, количество которой постоянно росло. На выходе к Дворцовой площади толпу сдерживали отряды кавалерии, и весь участок Невского от Дворцовой площади до Мойки заполнился сплошной массой. Задние ряды напирали на передние, и кавалерия с трудом сдерживала их напор. В 2 часа дня на Дворцовой площади послышались залпы, и от Александровского сада на Невский стали выносить тела убитых и раненых. Мирное настроение толпы мгновенно переменилось. Спокойная до того толпа взорвалась яростью и негодованием. В адрес военных понеслись крики и угрозы. В конные отряды со всех сторон полетели камни, палки и куски льда. Толпа набрасывалась на отдельных военных и полицейских, отнимала у них шашки и подвергала жестоким побоям. На Невском спонтанно образовалось несколько митингов. На них звучали призывы "К оружию!" и крики "Долой самодержавие!" Кто-то предложил громить арсеналы. В проезжавший по Морской улице конный разъезд были произведены два выстрела из револьвера...

Для усмирения толпы, на Невский и в прилегающие районы было выслано несколько воинских подразделений. Отряды конницы пытались разрезать и оттеснить толпу, но она каждый раз вновь смыкалась. Около 4 часов дня со стороны Морской на Невский, вышла рота Семёновского полка. Продвигаясь по проспекту, пехота оттесняла демонстрантов, но толпа не отступала, а сгущалась, бросая в солдат камни и палки, и осыпая их проклятиями. Некоторые демонстранты, приближаясь к военным, произносили речи и пытались агитировать солдат. Командовавший отрядом полковник Риман, со словами: "Вас, бунтовщиков, перестрелять надо!" - выхватил револьвер и выстрелил в толпу. Кто-то упал раненым, но толпа не расходилась. Тогда Риман выстроил роту на Полицейском мосту и, разделив её на две части, приказал открыть стрельбу. Один взвод произвёл два залпа вдоль набережной Мойки. На снегу остались тела убитых и раненых. Спасаясь от выстрелов, люди прыгали на лёд, но и там их настигали пули. Затем рота повернулась, и два взвода произвели по два залпа по Невскому. После первого залпа толпа не расходилась, а некоторые рабочие подставлялись под пули и кричали: "Стреляйте, подлецы!" После второго залпа толпа рассеялась, оставив на снегу десятки тел. Кстати, полковник Риман отдал приказ о начале стрельбы, не сделав никакого предупреждения, вопреки уставу...

Таким образом, всего, за 9 января 1905 года, войска открывали огонь на Шлиссельбургском тракте, у Нарвских ворот, близ Троицкого моста, на 4-й линии и Малом проспекте Васильевского острова, у Александровского сада, на углу Невского проспекта и улицы Гоголя, у Полицейского моста и на Казанской площади.
Правда, в течение дня в разных районах города было произведено несколько выстрелов в военных, однако эти выстрелы производились уже ПОСЛЕ нападения военных на рабочих. За день несколько военных были избиты, однако ни один из них не погиб. Двое полицейских, у Нарвской заставы - Жолткевич и Шорников - были убиты залпами 93-го пехотного Иркутского полка...

Священник Гапон был спасён группой рабочих и эсером Пинхасом Моисеевичем Рутенбергом. Ему остригли волосы и переодели в штатскую одежду, а затем спрятали на квартире Максима Горького.
По свидетельству очевидцев, Гапон был шокирован расстрелом манифестации. Он сидел, глядя в одну точку, нервно сжимал кулаки и повторял: "Клянусь… Клянусь…"
Придя в себя, он попросил бумагу и написал воззвание к рабочим. В котором говорилось: "Товарищи русские рабочие! У нас нет больше царя. Река крови протекла сегодня между ним и русским народом. Пора русским рабочим без него начать борьбу за народную свободу. Благословляю вас на сегодня. Завтра я буду среди вас".
Около 3 часов в квартиру вернулся Горький и сел писать обращение к обществу.
В обращении говорилось о депутации, ходившей 8 января к министру внутренних дел, и о событиях 9 января, свидетелем которых стал писатель. В заключение Горький обвинял министра внутренних дел Святополк-Мирского и царя Николая II в предумышленном убийстве мирных людей и призывал всех граждан России "к немедленной, упорной и дружной борьбе с самодержавием"...

Вечером 9 января у министра внутренних дел Святополк-Мирского состоялось правительственное совещание. Собравшиеся были взволнованы произошедшими событиями. Министр поставил перед градоначальником Фуллоном вопрос: кем было отдано распоряжение о стрельбе?
Градоначальник сбивчиво объяснил, что был лишён возможности распоряжаться, так как власть в городе фактически перешла в руки военных. Фуллон передал министру прошение об отставке, заявив, что после всего случившегося не считает возможным оставаться на своём посту.
Товарищ министра внутренних дел Дурново высказал мысль, что не следовало вызывать в город пехотные части, так как толпа была не вооружена и во многих случаях её можно было разогнать нагайками.
На это начальник штаба войск гвардии генерал Мешетич ответил, что выбор родов войск был осуществлён тщательно и с учётом всех видов оружия. Диспозиция составлялась лично им на основании данных, полученных от градоначальника. Что же касается стрельбы, то это естественное следствие вызова войск: ведь не для парада же их вызывали?!.

Итак, сколько же людей было убито и ранено в это воскресенье, 9 января 1905 года, которое с тех пор известно в истории как "Кровавое воскресенье"?
Этого в точности не знает никто.
Власти, понятное дело, занижали данные о количестве жертв. А революционеры (особенно зарубежные, не имевшие реального представления о происходившем) - наоборот, завышали безмерно.
Кроме того, надо ведь учитывать, что часть тел убитых рабочие унесли с собой. А кто-то умер впоследствии, от полученных ран.
В целом, очень и очень приблизительно, можно сказать что число погибших колеблется в диапазоне от 500 до 2000 человек. Раненых, естественно, было больше...

Кровавое воскресенье стало основной причиной, по которой за Николаем II закрепилось прозвище "Николая кровавого".
Были и другие причины - например трагедия на Ходынском поле, или Ленский расстрел (не считая общего подавления революции 1905 года).
Но в гибели людей на Ходынке - лично царя обвинить было всё-таки трудно. А Ленский расстрел произошёл в далёкой восточно-сибирской глуши.
Что касается Кровавого воскресенья, то здесь уже, нравится это кому-то или нет, Николай II несёт очень серьёзную долю вины.
Стрельба боевыми патронами по людям, идущим к царю с иконами и его же царскими портретами, с челобитной - не имеет внятного оправдания.
Рубка саблями безоружных людей, которые, в сущности, организовали нечто вроде Крестного хода - это безусловно преступление.

Кстати: по свидетельству очевидцев, 9 января в небе над Санкт-Петербургом наблюдалось редкое природное явление - гало.
Явление это наблюдается в морозную погоду, в форме ложных солнц (паргелий), кругов, радуг, или солнечных столбов.
В старину подобные явления рассматривались как небесные знамения, предвещающие беду.
Например, такое небесное знамение описано в "Слове о полку Игореве".
Ниже вы видите фотографию подобного явления.


С этого момента была расторгнута мистическая связь царя-самодержца, со своим народом.
Есть вещи, которых делать нельзя, которые совершенно недопустимы - даже для царей. Цари ведь тоже под Богом ходят.
С этого момента мыслящие люди России - перестали воспринимать Николая II как законного государя и помазанника Божьего.

9 января 1905 года, ликвидаторы десакрализировали царскую власть и, образно выражаясь, толкнули Николая в объятия Сатаны.
Николай принял сатанинское причастие - кровью русских людей, которых рубили саблями, давили лошадьми и расстреливали из винтовок.
При этом у Николая не хватило ума понять, что происходит что-то, не просто плохое - а явно из ряда вон выходящее, ни в коем случае не являющееся случайностью...

А за границей (да и кое-где в России), у рестораторов за одну ночь резко выросли доходы. Шампанское лилось рекой. Все кто мечтал о свержении царя и о гибели Российской империи - шумно праздновали СВОЮ победу. А вовсе не победу дурака-царя и его столь же дурацкого окружения, над народом - кот

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив