ВАРВАРИН СПРОС

Мы никогда не хвастаемся нашим происхождением. Только на этикетке. (с) Томми Дюар

Варварин спрос есть низость происхождения


Вот и лето почти прошло. Словно и не бывало. Дорогие друзья, по многочисленным заявкам читателей начинается мое дежурство. "Волчьи котлетки" собрали доселе невиданный урожай откликов. И следующие дежурные отлично посерфили на моей волне.

Кстати, есть у меня в запасе на эту тему история, -- всем говноедам посвящается. Когда-то замечательного оператора Георгия Рерберга спросили, почему он не пишет воспоминаний о своей работе с Тарковским. "Не хочу снимать пенки с говна", -- ответил он. И еще вспомнилось: одна нахальная итальянка "из публики" некогда попробовала уесть Раису Горбачеву: сказала ей, что изображение Михаила Горбачева на двери их пиццерии помогает продавать еду. "Я рада, что наша семья может помочь вашей", -- отбрила Горбачева. Я, врать не буду, совсем не рада, что помогла товарищам отработать их гонорар. И желаю всем пенкоснимателям подавиться пенками, а серферам на чужих волнах -- ими и захлебнуться. Аминь.

Долго думала -- продолжать ли эксплуатировать свою собственную тему котлет? Пилить ли опилки? Дожимать ли репризу? С одной стороны, вроде поговорили. С другой стороны -- некая недосказанность ощущается: фидбеки накрывают меня даже в Монако. Давайте мы вот что сделаем: сегодня, для затравки, добьем все-таки котлетную тему, а уже со вторника сменим пластинку.

Как я и предполагала, котлетчики конкретно достали половину человечества, и вот давеча в Отеле де Пари читательница ухватила меня за пуговицу и поведала очередную котлетную историю.

Сама она живет в дорогом отеле, к которому прилагается дорогой же пляж, и это бонус для постояльцев. Для пришлых разовые посещения там стоят 140 евро, а абонемент на сезон -- тысяч десять. И вот она оказала любезность своей подруге, которая снимает квартиру и не может себе позволить дорогой пляж, -- дала ей свою карточку от номера. (По ней бесплатно пропускают на пляж и даже дают полотенца). Знакомая загорала две недели. Потом уехала. А два дня назад выяснилось, что она записала на номер своей благодетельницы массаж за 130 евро, еду, напитки, ну и далее -- по списку.

-- Солнце, говорю я знакомой, не спускай ей это дело с рук. Звони, узнавай, требуй оплатить счет.

-- Как-то неудобно, -- говорит знакомая, -- боюсь ее обидеть.

Вот это "как-то неудобно" у себя в комментариях Татьяна Толстая назвала "у вас низкая культура отказа". Конкретно вот эта "низкая культура отказа" была у Бузыкина из "Осеннего марафона". А у Варвары, если вы помните, была высочайшая культура спроса. Вот и припахала.

"Низкая культура отказа" это засевшая в котлете огромная вина. А у боязни обидеть отказом, насколько я понимаю, механизм следующий. Котлета, он же -- терпила, он же -- мягкотелая вафля, так сливается с другим, так идентифицируется с ним, что приписывает абсолютно отдельному человеку свои собственные чувства. И вот сначала котлета приписывает коллетчику свою собственную боль из-за отказа сиречь отвержения. И затем сразу же сам начинает ее и чувствовать.

Поэтому всем, у кого культура отказа не на высоте, всем кому по жизни "как-то неудобно", доктор прописывает подумать: а эти красавцы, оппоненты ваши, они боятся вас обидеть спросом?

В жизни каждой котлетки раз или два случается попытка бунта. Наступает предел, (Бузыкин, например, сломался на Скофилде), и котлета пытается просипеть: баста, карапузики! У каждого своя точка бифуркации. У мужа моей подруги это случилось после чемодана тормозных колодок. Вот вам рассказ о том, как Алеша Птицин вырабатывал характер.

Есть у меня близкая подруга -- Маша Фельдман. feldman . Муж ее, Дмитрий Фельдман, владелец радио " Русский Берлин", человек мягкий и добросердечный. По долгу службы ему приходится регулярно мотаться из Берлина в Москву. И на этом направлении он регулярно конкурирует с DHL. Пока, надо сказать, Дима конкуренцию выигрывает. DHL-то за свои услуги "чарджает", а Дима возит за спасибо.

И вот, значит, есть у Дмитрия приятель. А у приятеля - автобизнес. И этот приятель повадился регулярно передавать с нашим Фельдманом запчасти для немецких машин. Дело в том, что за растаможку этих деталей надо платить. А передавать их с Димой, - вы не представляете, какая экономия. К тому же, Фельдман летает бизнес-классом, 30 кг ему взять, как не фиг делать. Началось все с маленькой фигулины для кондиционера. Потом ставки повышались, и вот зимой приятель припер к нему в аэропорт здоровую негабаритную пердюлину, очертаниями напоминающую карданный вал.

И вот история последней капли. Угадайте, на чем человек-котлета сломался и устроил бузыкинский бунт? На чемодане тормозных колодок для Феррари. Опять-таки, таможить их -- целый геморрой. Дима вошел в положение, возмутился, но взял. Сдал в багаж. Поднялся на борт. Сел. И тут объявляют, что вылет задерживается. У нас, говорят, на борту есть чей-то неопознанный багаж. Мы сейчас выгрузим все ваши манатки на летное поле. Просим вас взять лично ваше имущество, показать его нам, а дальше мы его загрузим обратно. И тут Дима с ужасом осознает, что понятия не имеет, как эти гребаные колодки выглядят. Сейчас или его технично примут, как человека, который не сознался, что собирал багаж не сам, и его что-то незнакомое просили передать, или же надо уходить в глухую несознанку, и тогда колодки для Феррари пойдут в Москву пешком.

Наш герой как-то выкрутился. Вышел из своего бизнеса последним, когда оставались только два неопознанных чемодана -- его сумочка весом 6 кг, и короб килограмм под 30 весом. Так он эмипирическим путем понял, что именно -- чертовы колодки. Довез их до Москвы. Но после этого он взбунтовался. Баста, говорит, паста и престо тесто.

И когда очередные знакомые знакомых попросили передать в Москву коляску для ребенка весом 14 кг, он спросил: "А ребенок дойдет сам?" и съехал с базара. Знакомые знакомых не поняли, что "это не совсем удобно" не означает "нет" и продолжали продавливать. И тогда на помощь пришел близкий друг. Близкий друг оказался смельчаком. Он вот прямо так взял да и сказал, что он летит с Фельдманом, и ни он, ни Фельдман не намерены телепаться с 14-килограммовой херовазой, и считайте меня говнюком, а его рыбьим глазом, если хотите. Смотреть на лицо Фельдмана при этом было больно. Он страдал. Все-таки - коляска -- ребенку, для ребенка.... В Москве же коляску не купить, до сих пор дефицит, страшные очереди.

Чтобы искупить свою вину перед владельцами коляски, Фельдман взял у ее "передастов" одеяльце на ватине и пакет старой одежды для ребенка. Пакет весил всего ничего -- четыре килограмма. Обещали, правда, всего два. Но когда Фельдман приехал забирать пакет (у него очень удобная служба доставки, у этого Фельдмана, он сам лично заезжает за посылками) то "передасты" втюхали ему четыре, и, предупреждая немой вопрос, эдак выставили вперед пятерню и воскликнули "Только не говори мне, что это много!".

А в это время у Фельдманов гостила я. Мы с Машкой этот здоровый пакет у Димы отняли. Поехали на почту. Положили в короб все четыре килограмма фуфаек, курточек, обувки. Прикрыли все это одеялом на ватине. И поверх положили открытку: "Дорогие NN и LL, благодаря вам мы открыли замечательную услугу "Почта". Так, оказывается, удобно! -- Приходишь, пишешь адрес, платишь всего 30 евро, и просить никого не надо".

И тут я должна заметить, что правы были комментаторы "Волчьих котлеток". Жертвы котлетолюбов сами провоцируют подобного рода деятелей. Котлетчики, как дети, проверяют предел. Выясняют, сколько конфеток-котлеток можно слупить.

-- Мамочка, дай мне пожалуйста, конфетку! ....А дай еще, пожалуйста. А три? ...Ага, три можно. А весь кулек?

И если отдаешь весь кулек, трындец тебе, мамуля. Сданную территорию обратно не отобьешь. Следующим шагом будет: а ты чего себе конфету оставила?! А ну давай весь, весь -- это значит ВЕСЬ!!!! Быстро, я сказал!

Короче, работает четкое и последовательное отстаивание своих границ. Если дите усвоило, что пять конфет - можно, то потом - не отдашь их, будешь врагом народа.

И второе. Вот что уж точно недосказано. В комментах звучало: а чего она ее послала? Чего сразу на хрен-то? Взяла бы да спокойно отказалась менять свой хороший ряд на ее плохой. За спрос же - не бьют.

Так вот, к вопросу -- бьют или не бьют за спрос. За Варварин спрос: "Бузыкин, а ты уже начал, а? Может, у тебя остались какие-нибудь черновики, бумаги? Может быть, ты отдашь мне их - а, Бузыкин?" -- за спрос жлоба -- бьют.

История про жлобский спрос из личного опыта. Дело было в Лондоне. Я заболела, мне было очень плохо, это было слышно даже по телефону, и подруга предложила забрать меня в Москву на своем самолете. Но частный аэропорт довольно далеко -- надо везти меня в Лютон, это гораздо дальше привычного Хитроу, и моему обожаемому тащиться в такую даль было лень. Нашлась отговорка:

"У меня кэш-лимит на карте всего 100 фунтов в день, ты же знаешь. Вот довезу я тебя за 80, и как я поеду обратно? Спроси, а она не может из дома тебя забрать? Прямо отсюда за тобой заехать?

-- Даже спрашивать не буду, она не может.
-- а почему не может?
-- Она ошибочно полагает, что у меня есть Мужчина.
-- Так а что ей -- трудно?
-- Слушай, имей совесть, -- у нее четверо детей, уйма багажа.
-- Но спросить-то можно?

Спросить -- нельзя. Когда подруга предложила довезти тебя на своем самолете, просить ее прислать за тобой машину, заехать, поднять чемодан, -- нельзя. Это жлобство. И для меня это разногласие стало одной из точек невозврата. Разница в мировосприятии. "Она вдруг почувствовала, что стала уж так далека от него, что между ними существуют вопросы, в которых они никогда не сойдутся и о которых лучше не говорить".

Любой человек приличного, не низкого происхождения, чувствует, почему в этой ситуации НЕЛЬЗЯ спросить. Это неприличный спрос. И если человек не понимает, не чувствует этого -- он скобарь. "Скобари понаехали", -- говорила моя прабабушка, когда после войны Ленинград засели выходцами из Псковской области, и вели себя эти выходцы соответствующе. Хотела сказать: "Деревенское происхождение", но обидеть всю деревню было бы неправильно.

Ольга Солоухина, дочь Владимира Солоухина, только что рассказала, что у них во Владимирской области никто даже бутерброд не ест у соседей, чтобы не обязываться. Такая вот щепетильная деревня. Так что, жлобский спрос это признак низкого происхождения без привязки к местности. Именно чернь не сечет поляну, не чувствует, можно ли просить захватить тридцать килограмм тормозных колодок, и так -- восэм раз.

Так вот, бить их или спокойно отказывать? Уверена, --- бить! Дабы неповадно было. Человек должен быть человеком, а не свиньей, и при любых свинских движения в твой адрес надо резко свинью одергивать. Так ты делаешь мир лучше и чище. Безнаказанность дозволят свинство, и именно с непротивления начинается дисперсия свинства в природе.

О том, что непротивление свинства есть его дозволение, о том, что не обязательно клеймить это громким словом "месть", а желательно бы назвать хорошим русским словом "проучить", или -- свести счета. И сведение счетов есть осознанная необходимость, -- об этом предлагаю поговорить завтра.