Усы, бакенбарды, бороды и историческая ретроспектива правил их ношения в армии.

war_only — 24.06.2021 Рассказывает юзер major-colville:

Волосы всегда являлись одновременно и важным и ярким примером армейской субкультуры, и находились под влиянием гражданской моды. Многие монархи и генералы считали, что могут устанавливать правила для волосяного покрова так же, как менять пуговицы на мундире или цвет воротника. Но, в то время как большинство солдат принимали правила ношения и изменения униформы относительно безучастно, то, что касалось растительности на лице, особенно усов, часто вызывало негодование и сопротивление, особенно в кавалерии. Примечательно, что большинство мемуаристов почти или совсем не упоминают об униформе, которую они носили, но усы и связанные с ними правила вызывают частые комментарии.

Усы иногда были непопулярны, выходили из моды в гражданской жизни, но чаще рассматривались как украшение, подчеркивающее «элитность» кавалериста над низшими существами – т.е. другими родами войск и шпаками. Отсюда возмущение, когда усы бывали запрещены для большей части армии: приказ, «каким бы тривиальным он не показался гражданским лицам, для военных, которых он касается, имеет немаловажное значение». Позднее усы станут символом армейской службы вообще и одной из самых длительных и узнаваемых традиций Британской армии.



Офицер 10го гусарского полка, 1835г.

Бороды были популярны в конце XVI - начале XVII веков, тонкие усики были модны в 1660е годы, но XVIII век в основном был чисто выбритым. Ну, как чисто… Не считая балов и парадов, офицеры все же обычно не брились каждый день, а для солдат нормой считалось два раза в неделю (и один из них - обязательно в воскресенье). Длинные волосы, напудренные парики и косы XVII-XVIII века подробно затрагивать не будем, все же это не мой период.  Отметим лишь, что одной пудры требовалось громадное количество. В 1790е годы на одного офицера 10го легкодрагунского уходило более фунта пудры в неделю! Пудрение вышло из моды в конце XVIII века, в Армии было официально отменено в 1808г.

Самому уложить и напудрить парик было невозможно, нужна была помощь слуги или товарища, и время. Хотя у парика были не только минусы, но и плюсы – волосы под ним можно было носить короткими или вообще бриться наголо, без вшей. Вечером снимать для отдыха, меньше мыть голову. Впрочем, и они породили ряд традиций и обычаев. Маркиз Грэнби в битве под Варбургом в 1760г. во время атаки потерял парик и шляпу. Это породило выражение «идти лысым» (то есть бесстрашно) и традицию в полку Королевских и Синих салютовать без головного убора, «прикладывать к пустой голове».

А отмена кос в 1808г. вызвала волнения в Королевском Уэльском фузилерном полку. Командир со своей пышной косой был особенно неутешен, офицеры, выпив лишний стаканчик для успокоения нервов, отрезали друг другу косы ножом. Долго решали, что с ними делать. Одни предлагали торжественно сжечь, другие, завернув косы в бумагу или платки, положили их в карман. Особенно возмущены были спутницы солдат, это ударяло по их негласной привилегии «касты жен» зарабатывать на укладке, и они кричали, что убьют первого, кто дотронется до голов их мужей. В конце концов, дисциплина и уговоры сделали свое дело – косы были обрезаны. Но в знак памяти о них было решено нашивать пук лент на воротник сзади.

Отмена париков, кос и пудры не означала, что военные теперь свободны в выборе прически. Большинство полков, особенно на активной службе, обычно требовали, из чисто практических соображений, чтобы волосы не достигали воротника и не выбивались спереди из-под кивера или каски. Гражданская же мода диктовала офицерам кудрявые локоны и пряди волос, постепенно спускающиеся вдоль уха, а затем все ниже и ниже, превратившись в бакенбарды. Хотя бывали и жесткие ограничения. Например, принц Эдуард Август, герцог Кентский, в бытность губернатором Гибралтара, издал подробные правила для военнослужащих, ступать на берег они могли лишь с установленной им прической, и первым человеком на борту вновь прибывшего корабля всегда был его личный парикмахер.

Существует одно, но не подтвержденное другими источниками, заявление, что Вустерширская Милиция стала первым британским полком, носившим усы в 1798 году.

Появление усов правильнее соотнести со многими иностранными полками, сформированными Великобританией во время войн против Франции в конце XVIII века. В самом деле, еще в 1767 году гражданский наблюдатель на военном смотре заметил: «Видел иностранного гусара, разъезжающего в своей униформе (не самой хорошей) и бакенбардах». Полки типа Йоркских гусар, подражавших внешнему виду венгерской легкой кавалерии, заимствовали усы, наряду с другими элементами венгерского национального костюма. Тогда усы были не в моде в обществе и гусары стали первопроходцами этой традиции.

Hulans Britannique – один из ранних эмигрантских полков, сформированный в 1793г. из французских дезертиров, немцев и швейцарцев. На акварели 1793г. изображен улан полка с длинными тонкими усами, что свидетельствует о том, что тогда усы не были исключительной чертой гусаров, а скорее общими для кавалеристов вообще.

Англичане в то время ассоциировали усы с немецкими и другими иностранными союзниками, которые не пользовались популярностью. Отряд усачей 15го гусарского полка в Лондоне в 1810 году толпа встретила криками в адрес «маленьких волосоротых парней». Сэр Фрэнсис Бёрдетт в Парламенте в 1812 году, критикуя армию и приток иностранных войск, говорил «даже наши собственные солдаты вынуждены носить немецкую одежду и бакенбарды, как если бы немецкая морда с бакенбардами была более грозна для врага, чем гладкое открытое лицо англичанина».

Чужеродное происхождение было одним из главных возражений против гусарских усов. Несколько офицеров 10го гусарского были изгнаны из театра в Портсмуте в 1812 году под крики «Мусьё - германские усатые негодяи, проклятые французы».

7й, 10й, 15й и 18й легкодрагунские полки были переименованы в гусар в 1805-07 гг. и, соответственно, им было приказано носить усы. Однако возникли проблемы с офицерами. Находясь в Англии, они хотели продолжать общественную жизнь своего класса не обремененную иностранными бакенбардами. Так, полковник 15го гусарского полка был вынужден отменить приказ своим офицерам носить усы, потому что «трудно сохранить единообразие в этом отношении из-за частых отпусков, во время которых они обычно бреются».

Вероятно, поэтому сэр Беллингхэм Грэм из 10го Собственного принца Уэльского полка легких драгун (гусар) решил позировать примерно в 1810 году в полной гусарской форме, но чисто выбритым.

В общем, в то время кавалерийские усы считались скорее клеймом, чем отличием. Джордж Луард из 18го гусарского определенно предвзято относился к моде на усы в 1813 году, хотя многие из его сослуживцев не только привыкли, но и расширяли эту традицию: «Вы не можете сказать, что они (усы) ужасны, поскольку без них гусары не могут появляться. Они не только носят эти уродливые вещи, но и довели эту немецкую моду до такой степени, что вряд ли найдется хоть один из трех офицеров, который бреет любую часть подбородка, так что они похожи больше на евреев, чем на британских офицеров».

Неофициально, в боевой обстановке, усы начинают носить артиллеристы. Легкие драгуны первоначально брились, но постепенно появляется традиция отпускать бакенбарды значительно ниже ушей, по направлению к большим усам. Один офицер из 16го легкодрагунского, в 1812г. купив чин майора в 79м хайлендерском, писал матери: «я сбрил усы и большую часть бороды, став гладеньким регулярным пехотинцем». В 1812г. был издан приказ сбрить усы легким драгунам и тяжелой кавалерии. Видноо, что усы воспринимались уже как часть общекавалерийской моды, а не только гусарской.

Постепенно гусарские усы стали привычны и, главное, эта мода была признана приличной и в обществе. Практически все уже носят бакенбарды разных форм и видов. Но вообще ситуация в конце Наполеоновских войн и в первые годы после них была довольно запутана, вкусы и простых офицеров, и начальства были довольно разнообразны. На картинах той поры можно увидеть и гладко-выбритых «тяжелых»,  и непривычно безусых гусар.

Волосы на верхней губе начинают носить уланы. Видимо, как «иностранное» изобретение они решили, что усы это тоже их фишка. По возвращении из Индии 17й легкодрагунский узнал, что их переформируют в уланы и, среди прочего, им было приказано «не брить верхнюю губу». «Зрелище 250 щетинистых верхних губ, должно быть, само по себе несколько тревожило». Видимо с непривычки, потому что в Англии мода на усы уже перекинулась даже на йоменов.

Помимо Наполеоновских войн, влияние оказали и колониальные войны. Так, султан Типу высмеивал войска ОИК, что они не мужественны и женоподобны без усов. Надо было что-то делать с имиджем среди своих туземных солдат и врагов.

К тому же к 1820м годам стало ясно, что контролировать волосяной покров даже нижних чинов затруднительно, не говоря про офицерский состав. Хотя некоторые полки вырабатывали и следили за своим собственным стилем. В регламенте 1го полка Лейб-гвардии, например, было строго сказано: «Ни одному офицеру не стричь волосы, иначе как в соответствии с формой полка».

Завитые волосы можно было сделать с помощью горячего утюжка, а один автор, который утверждал, что был кавалерийским офицером, предлагал рецепт масла для волос. Это был период, когда 17й уланский полк был известен как «денди Бингема», в честь их командира в 1826-37 - лорда Бингема (позже лорд Лукан). Термин «денди» не обязательно подразумевал ношение усов, так как возник еще во времена правления Красавчика Браммелла около 1800-1816, но на протяжении всего века символизировал человека, посвятившего свою жизнь сдержанной и модной элегантности. Как отмечает Эллен Моерс, дендизм был основан на «определенном способе исключительности, бесчисленных преградах для чужаков, явных, почти нормативных, правилах членства и тщательно продуманных дополнительных суб-правилах поведения для своих членов». Для богатого, во многом аристократического, корпуса офицеров легкой кавалерии Великобритании усы стали еще одним способом демонстрации своей исключительности.

Мода на усы не ограничилась кавалерией, пехотные офицеры пытались посягнуть на усатые привилегии. Генерал-адъютант сэр Генри Торренс жаловался в 1828 году, что усы «теперь становятся очень распространенными во всех родах войск». Он попытался «прижать» усы в Королевском Уэльском фузилерном в Ирландии в 1824 году, но когда их перевели в Гибралтар, они снова отрастили их, как и другие войска на Средиземном море. Торренс не смог найти какой-либо точный приказ или постановление по этому вопросу даже для гусар, но считал усы «... не-Английскими и препятствием для вербовки». На самом деле сомнительно, что многих потенциальных новобранцев оттолкнула от вступления в кавалерию перспектива отращивать усы, поскольку они были уже популярны среди всех чинов.

Однако с приходом на престол короля Вильгельма IV в 1830 году кавалеристы были потрясены циркуляром Конной гвардии, который не только приказал, чтобы вся кавалерия, кроме Королевской конной гвардии («Синие»), была одета в красное (и даже приборный цвет Королевского флота был изменен на красный), но и растительность на лице должна строго регулироваться: «Усы кавалерии (за исключением Лейб-гвардии, Королевской конной гвардии и гусар) упраздняются, а волосы сержантов и солдат регулярных войск должны коротко подстригаться по бокам и на затылке, вместо того, чтобы носить их в кустистой и неприличной манере, принятой в некоторых полках».

Эти изменения, по-видимому, были вызваны личными вкусами короля и его решимостью сделать вооруженные силы более «британскими» по внешнему виду. Последней каплей мог стать внешний вид 9го уланского полка, который в 1830 году сопровождал королевский эскорт в Хэмптон-Корт.

Кавалерия была возмущена, не в последнюю очередь, непоследовательностью приказа. Чарльз Филип де Эйнсли, капитан 1го драгунского, жаловался, что «внешний вид полка сильно пострадал, в то время как пехота, которая всегда очень завидовала нашим усам, была очарована».

В журналах критиковали нелогичность приказа: «Усы было приказано прекратить носить из-за неприязни Его величества ко всему, что не является по-настоящему английским, и все же, как ни странно, единственными полками, которым разрешено сохранить это иностранное украшение, являются ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА СОБСТВЕННЫЕ ДОМАШНИЕ ВОЙСКА, и гусары, к облику какового последнего корпуса (как говорится в приказе по этому поводу) принадлежат усы, и почему? Потому что гусары вообще иностранное (заимствование)».

Де Эйнсли раскрыл еще одну причину, по которой кавалеристы так любили усы. К этому времени усы отличали кавалерию от своих «собратьев» по пехоте, а также от гражданских. По этой причине, «... каким бы тривиальным ни казался такой приказ, еще никогда не было такого приказа, столь непопулярного или вызывающего такую неприязнь». Он же превозносил воинственный вид усов:

«Я только попрошу любого военного пройтись вдоль строя кавалерийской бригады и сказать мне, что выглядит наиболее внушительно, наиболее воинственно и наиболее подходяще для описания силы: суровое хмурое выражение усатого полка или овечье, методистское, мыльно-выбритое лицо?»

От «гладкого открытого лица» до «овечьего и методистского»... Как часто бывает в истории, усы были запрещены, когда получили полное признание и дополнительный символизм и смысл.

Обычные солдаты также разделяли беспокойство по поводу потери растительности на лице. «Свисающий меч, лихая одежда, привлекательные усы, так смешанные со всеми идеями военного дела» и уже укоренившимися представлениями о красоте и мужественности.  Капрал 2го Драгунского (Шотландские серые) рассказывал, что когда он исполнил приказ побриться, его жена грустила возле камина, ее сердце было разбито, когда она первый раз увидела своего мужа без усов. Новобранцев же он полуиздевательски-полурезонно поздравил, что раз у них ничего не растет, то им не придется, как раньше, мазать верхнюю губу жженой пробкой, чтобы не выделяться в строю. Вот кстати и обратная сторона медали – тем офицерам, у кого усы не росли или росли плохо, приходилось носить накладные.

Командир Шотландских Серых сделал все возможное по сохранению усов, апеллируя к подвигам и длинному послужному списку полка. Но лорд Хилл сразу осознал, что может создаться прецедент, на который будут ссылаться другие, не менее доблестные, полки и дал прекрасный образчик, полного примирительного юмора, ответа: «Лорд Хилл убежден, что выдающийся характер Королевских Северо-британских драгунов не может получить никакого дополнительного веса от ношения усов».

Возмущение кавалерии приказом убрать усы, возможно, является сюжетом популярной баллады «Солдатская горесть» без даты (хотя ее относят иногда к XVIII веку).

Прощайте, мои усы! Прощайте, мои завитки!

Потеряна, потеряна гордость моего подбородка и губ!

Когда Лаура в последний раз видела меня, она сказала, что в мире

таких очаровательно завитых усов больше нет!

Но бритвы безжалостны, честь они ущемляют мою -

Прощайте, мои усы! Прощайте, мои завитки!

Далее лирический герой сетует, насколько бесполезны без усов его шпоры, мундир с подкладкой и обтягивающие брюки. Еще одно несчастье состоит в том, что, поскольку его усы были естественно-рыжими, он их фабрил, и после бритья краска неизгладимо въелась в кожу, как у трубочиста. Поскольку основной причиной, по которой герой баллады пошел в армию, была красивая форма и «Линия на губе и точка на подбородке стали мои...», он решает в «унынии уползти на половинное жалованье», то есть уйти в отставку.

Приказ от 2 августа 1830 брить верхнюю губу всем кавалеристам, кроме Придворной кавалерии и гусар был неукоснительно исполнен под чутким взором инспектирующих генералов. Картины Дюбуа-Драгоне (аналог нашего Гебенса или Ладюрнера), выполненные в Англии в 1831–1834 годах, показывают кавалерию, соответствующую правилам. Единственные полки с усами на его картинах - это 2й Лейб-гвардии, Королевская конная гвардия, а также 7й, 8й и 15й гусарские полки. Все остальные – гвардейские драгуны, драгуны, легкие драгуны и уланы - чисто выбриты. При желании можно найти и портреты старших офицеров в гусарской форме без усов – могли себе позволить, а по возрасту и положению, скорее всего не сочувствовали этой моде.

Совсем иначе было в Индии, где обмен приказами и рапортами с Военным ведомством мог занимать до полутора лет. Здесь некоторые командиры, использовав все свои навыки в захватывающей и длительной бюрократической игре, добились того, что их солдатам не пришлось сбривать свои любимые усы.

В мае 1832 года генерал, проводивший инспекцию 16го уланского полка в Канпуре, заметил, что через два года после приказа о бритье, усы все еще носят. Ему сказали, что это было разрешено в дивизии Мератха, из которой они недавно прибыли. Замечание было помечено аннотацией: «Будет отдан приказ прекратить это». Однако в декабре 1833г. усы все еще наличествовали, и «ссылка по этому поводу была сделана на Конную гвардию», что привело к задержке еще на год.

Сообщению о том, что приказ 1830г. был наконец-то исполнен в январе 1835г., противоречит замечание от апреля 1840 г., что в 16м полку вновь замечены усы. Возможно, уланы отрастили их заново, как только инспектор уехал. Эта эпопея продолжалась до 1841 года, когда, к глубокому удовлетворению улан, усы были снова разрешены в кавалерии. И уж этот-то приказ они явно получили вовремя и поняли правильно.

Преимуществами «лицевой растительности» 16й уланский полк невольно воспользовался во время 1й афганской кампании 1838-39гг., когда местные жители были «очень дружелюбны с нашими людьми, потому что из-за того, что мы носили усы, они воспринимали нас как мусульман. Это неизменно вызывает хороший прием, весьма отличный от того, с чем сталкивалась наша пехота и артиллерия».

Похожие проблемы были и в полках Ост-Индской компании.

«В те дни Британская армия не носила усов, сохранявшиеся в драгунских и гусарских полках, и 3й легкодрагунский и 16й уланский полки были единственными в той части Индии в то время, их волосяные лицевые дополнения и украшения были предметом зависти мужчин и привлечением женщин на службе».

Рядовой Туки из 14го легкодрагунского был готов смириться с некоторым дискомфортом, чтобы «восхищать» женщин. Он писал из Умбалы в 1847 году: «Вы хотите знать, как выглядят мои усы, хотя не совсем a la militaire, они такие, какие больше всего одобряются дамами, хотя и доставляют много хлопот». В 1854г. усы стали обязательны к ношению в Бомбейской армии ОИК.

В Британской армии усы были снова разрешены в 1839г., и кавалерия и конная артиллерия сразу воспользовались этим резким поворотом. Возможно, повлияла гражданская мода - сам принц Альберт носил усы, хотя в СМИ продолжало наблюдаться и противоположное мнение. Одна статья в 1844 году высмеивала молодых французов за то, что они носят растительность на лице, а «мы все еще респектабельны и выбриты». С другой стороны, популярный писатель Чарльз Диккенс радовался своим «славным» и «очаровательным» усам.

Большинство гравюр начала 1840х годов показывают, что вся кавалерия снова усата, в то время как пехота и службы чисто выбриты. Вновь кавалерия отличалась от простой пехоты. Однако были и недоразумения. Де Эйнсли был остановлен полицией во время митинга чартистов в Лондоне в 1848 году. Они сомневались в его принадлежности к армии, поскольку усы в то время были редкостью, и в нем заподозрили агитатора из-за рубежа. Полковник Луард, будучи кавалеристом с долгой карьерой в 16м уланском полку, утверждал, что если усы хороши для одного рода войск, то они должны быть хороши для всех: «(Усы) носит наша кавалерия, а пехота выбрита до последнего волоска. Какая для этого веская причина? Если это считается воинственным, то разве наша пехота не воины? Если красиво, то разве это не нужно нашей пехоте?»

Луард отмечал практическую пользу – усы защищали от индийского солнца и канадской стужи, избавляли от необходимости бриться в тяжелых условиях, облегчали ранец – не надо таскать бритвенные принадлежности. Такой же точки зрения придерживался и известный реформатор Эдвин Чедвик: «Нет сомнения, что усы это природный респиратор, защищающий легкие от вдыхания пыли и холода ... и, в равной степени, в теплом климате они защищают эти части тела от чрезмерной жары». Остается лишь пожалеть женщин, лишенных такой природной защиты…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив