Ушла и не вернулась. Странная жизнь и не менее странная смерть Янки Дягилевой
bookmatejournal — 12.05.2021
Тридцать лет назад Янка Дягилева ушла в лес и не вернулась — ее тело нашли в реке только через неделю. Не было никакой предсмертной записки, свидетелей — обстоятельства ее гибели неизвестны до сих пор. Рассказываем историю, пожалуй, самой неординарной рок-певицы позднесоветской эпохи.
Фигуристка, строительница и подруга Александра Башлачева
Яна родилась 4 сентября 1966 года. Ее родители Галина Дементьевна и Станислав Иванович работали на одном оборонном заводе в Новосибирске. Там и познакомились, там и продолжали работать, пока не отправили дочь в школу. В детстве она каталась на коньках и хотела даже заниматься спортом профессионально, но не смогла из-за врожденного дефекта стоп. Потом занималась плаванием, играла на фортепиано. Рано начала писать стихи — ее подруга Нюрыч (Анна Волкова) запомнила такую фразу из стихотворения Янки-первоклассницы: «Тени деревьев смотрят на север».
В 1984 году Дягилева вместо желаемого Института культуры поступила в Университет водного транспорта на специальность «Гидротехническое строительство водных путей и портов» — ее отец с трудом помнит, почему пришлось принять такое решение. Учиться там Янке в итоге было не интересно, зато именно в институте она присоединилась к музыкальному ансамблю «Амиго», с которым ездила на концерты по области. Так Янка увлеклась рок-музыкой.
Несмотря на то, что фигуру Янки постоянно вспоминают неотрывно от Егора Летова, творческим триггером для поэтессы стал другой музыкант — Александр Башлачев. Дягилева познакомилась с ним на квартирнике новосибирской «рок-мамы» Ирины Летяевой. Девятнадцатилетняя Янка, совсем еще неизвестная и едва ли поющая, подошла к СашБашу (Башлачеву) и предложила ему нарисовать лисичку. Получилась кривая и с огромным хвостом, но зато судьбоносная — они общались вплоть до его смерти. Это была крепкая связь: по свидетельствам, Башлачев приезжал в Новосибирск специально к Янке, дарил ей черновики своих песен и другие записи. На волне общения с ним она начала постоянно писать стихи и песни, которые перекликались с его творчеством.
Последний раз Янка видела Башлачева на концерте в Ленинграде, куда она приезжала уже с Летовым. Башлачев к тому моменту был уже в творческом раздрае, песни исполнял натужно и через силу. Когда какая-то девушка из толпы попросила его спеть какую-то песню, музыкант довольно грубо ответил: «А ты станцуй». Янка ушла разочарованная и даже сопроводила серию своих новых песен комментарием: «Это я обиделась на Башлачева». Спустя полгода СашБаш покончил с собой, и, как говорят многие близкие Янки, именно это событие стало точкой невозврата в чередующихся депрессивных эпизодах самой Дягилевой.
Когда Янке было 20 лет, ее мать скончалась от рака — Дягилева тяжело, как и отец, переживала это событие. Яна тогда уже бросила университет, едва не вышла замуж и окончательно закрепилась в новосибирской рок-тусовке. Плотная, с длинными рыжими волосами и широченной улыбкой, никаких юбок и косметики — только штаны и объемные вязаные свитера. Из украшений — лишь плетеные, подаренные кем-то фенечки. Сама Янка тоже дарила самодельные браслеты, но особенные — такие кривые и безобразные сделать мало кому удавалось. Янкины подарки — вообще как на подбор: Черному Лукичу (рок-музыканту Вадиму Кузьмину) на Новый год она подарила уродливого чебурашку из обрезков, токсично-синего цвета и с красными глазами, а Нюрычу, когда та переживала сердечную драму, — «Нюркину песню» из альбома «Стыд и срам».
Егор Летов и концерты с «Гражданской обороной»
В апреле 1987 года Янка познакомилась с Егором Летовым, и с лета их совместная жизнь обернулась вынужденным путешествием по городам — Летов скрывался от властей, когда его пытались отправить на принудительное психиатрическое лечение. На бесконечных квартирниках Дягилева уже становилась полноценной музыкальной фигурой, какое-то время она была и басисткой «Гражданской обороны». В том же году был записан альбом «Не положено», в июне записали «Деклассированным элементам», и больше полутора лет они ездили по стране с концертами.
Летов накладывал электронную обработку на песни Янки и подгонял их под собственное видение. В конце концов это вылилось в конфликт, замешанный и на стилистическом, и на идеологическом представлении творчества. К тому моменту Янка была самостоятельной исполнительницей, но гастроли продолжала в основном с «Гражданской обороной». Ей было сложно найти команду не только по материальным причинам, но и по моральным — она много значения придавала совместному творчеству и, по собственным словам, сначала должна была выпить с человеком цистерну водки, а уж потом играть.
Панк-рок едва ли должен был стать рабочим пространством Дягилевой, но именно в этом измерении ее увидели на сцене. При жизни самой Янке так и не удалось выпустить официальную пластинку, но то, как она выступала вживую, запоминали все — это звучало колдовским заклинанием, заговором на откровение. Плакали и женщины, и мужчины — как говорил Манагер (музыкант и соавтор нескольких песен «Гражданской обороны» Олег Судаков), просто потому, что никому не суждено стать такой, как она, и так видеть мир.
Обычно Янка садилась ближе к краю сцены на колени и протяжно пела под гитару, но через пару песен начинала играть все жестче. Однажды на концерте в Харькове под ее рукой порвалась струна — Янка перестроила инструмент на пять струн, а когда порвалась вторая — на четыре и продолжила выступать. На последнем в ее жизни масштабном концерте — это был фестиваль «Рок-Азия» в Барнауле в 1990 году — на сцене постоянно случались технические неполадки, и в конце концов Дягилева с грохотом бросила гитару на пол и ушла со сцены.
Женщина, доказывающая свое право на существование
Нет смысла повторять, что Янка была и остается уникальным явлением сибирской сцены — она была женщиной среди мужчин, и своей, и чужой одновременно. Янку называли «Янычем», сама она часто говорила и писала о себе в мужском роде: было ли это попыткой приспособиться к мужскому кругу, ничего не значащей привычкой или действительной особенностью самоидентификации — неизвестно.
Дягилевой приходилось постоянно доказывать свой талант, утверждать право петь собственную музыку: и перед публикой, и перед Летовым, который регулярно критиковал ее творчество. Нюрыч рассказывала: «С Летовым вообще тяжело, а она боролась, я говорю, она стала Янычем потому, что женщина — она женщина и есть, сиди — молчи. И вот она доказывала, с кровью, что она имеет право на существование».
Черный Лукич вспоминал, как однажды они с Летовым отправили Янку на кухню, мол, «ты женщина, сотвори там что-нибудь». Очевидно голодная, она ответила, что есть не хочет, потому и готовить и не будет. Летов и Кузьмин поглумились, Янка же, терпеливо прождав ужин, в конечном счете плеснула в мужчин крутым кипятком — правда, попала только на занавески, а спать ушла с пустым желудком.
У Янки всегда не было денег. Она никогда не работала, разве что периодически подрабатывала — например, стиркой белья у друзей. Деньги как концепция отталкивали ее, она не брала плату за квартирники и многие выступления, питалась чем придется, ночевала у друзей и знакомых и донашивала одежду матери. Ее отношение к деньгам обуславливалось одновременно и отрицанием надвигающегося капитализма, и просто внутренней скромностью. Гузель Немирова (организатор музыкальных фестивалей в 80-е) вспоминала, как однажды в коридоре заметила, что Дягилева украдкой оборачивает ногу в целлофановый пакет и сверху надевает сапог — подошва треснула, и Янке даже не пришло в голову попросить у кого-то помощи.
Угрюмый, протяжный песенный вой, смертельная обреченность и скорбь в текстах — все это никак не вязалось с озорной Янкой, простой, добродушной и общительной, какой она на самом деле и была в быту и в жизни. Чаще всего знакомые вспоминают именно ее заразительный смех, а не склонность к депрессии. Есть соблазн подумать, что творчество Янки идеализируется и наделяется дополнительными смыслами именно по причине ранней смерти. Будто она предчувствовала скорый конец, будто намеренно повторяла путь Башлачева, будто кликала смерть.
И все же Дягилева действительно была не чуждым мистике человеком. В старших классах она увлекалась астрологией, после с подругой пыталась на спиритическом сеансе вызвать дух матери. «Янка — самая настоящая колдунья», — говорил Манагер. И этот образ деревенской ведьмы, бабы-заговорщицы, скользящий в ее текстах, неизменно проявляется и в воспоминаниях знакомых.
«Я принесла смерть»
С подачи музыканта Ника Рок-н-Ролла стали часто говорить, что Егор Летов виноват в смерти бывшей подруги. Конечно, в реку он ее не сталкивал, но, по словам многих друзей, их последняя встреча зимой в 1991 году спровоцировала ухудшение состояния Янки: последние полгода жизни она почти не общалась с друзьями и часто даже не открывала дверь деревянного дома в Новосибирске, когда приходили гости. На вопрос «Как поживаешь?» Янка отвечала: «А я и не живу».
В 1989 году отец Янки Станислав (или, как его всегда называла Янка, «Стасик») сошелся с Аллой Викторовной, у которой уже был сын Сергей Шураков, ровесник и близкий друг Янки. Весной 1991-го, совсем незадолго до пропажи Дягилевой, произошла трагедия: в больнице Шуракову перепутали дозировку лекарства, это вызвало припадок, и он выпал из окна больницы. Несколько дней его искали, а он в это время истекал кровью между гаражами, — пока его мертвое тело наконец не обнаружила милиция.
По словам отца, этот случай, кажется, особенно остро повлиял на эмоциональное состояние дочери. Позже он нашел у нее записку: «Я принесла смерть»: у Янки было обостренное чувство вины, она постоянно извинялась за все, будь то смерть матери или несостоявшийся концерт. Слова «Как же сделать, чтоб всем было хорошо» из «Нюркиной песни» — постоянный рефрен ее мировосприятия.
9 мая Яна была на семейной даче под Новосибирском — то ли расстроившись, то ли поругавшись с мачехой, она, выкурив сигарету на пеньке, ушла с участка и пропала. Ее тело 17 мая в реке Иня заметил рыбак, труп привезли на самосвале, опознал Янку близкий друг Сергей Литаврин. По словам близких, экспертиза была выполнена небрежно: официальной причиной смерти названо утопление, но многие говорят о пробитой голове Дягилевой. Случайная встреча с разбойной компанией, намеренное убийство, суицид или просто несчастный случай — к сожалению, никто уже не узнает, что произошло и даже когда именно.
Последней песней Янки Дягилевой считается «Придет вода» — песня, звучащая пророчески, будто порчей на собственное будущее.
Не дохнет тело в моем драном мешке
Не вспыхнет поле на другом бережке
Придет вода
Я буду спать
После похорон пьяный Летов забрал из стола Янки все бумаги — свои письма и личные записи. Сейчас они, так и не обнародованные, находятся в архиве у его вдовы, Натальи Чумаковой. Интервью Янка принципиально не давала и писем после себя почти не оставила. Ни личной библиотеки, ни черновиков — только Стасик после смерти Янки выкупил заказанную ей книгу Анны Ахматовой.
Дом — не место, дом — внутри. Продолжение материала — в Bookmate Journal
Наше новое медиа Bookmate Review — раз в неделю, только в вашей почте
|
|
</> |
Победа в наших сердцах! Рисунок в поддержку медиаэкспедиции от Аксановой Амины, 
С тяпницей! 
Танк КВ "Непокорный" и его героический экипаж 
Инициатива на местах 
Paul McCartney & Wings "One Hand Clapping" - 2024 (rec. '74) 
НЕФТЬ ПРОТИВ СЕКСА. Содержанки лишились спонсоров: есть ли шанс найти новых? 
Новый северокорейский эсминец 
Города Италии. Эмилия-Романья. Часть 1 
