учение об элементах у Платона и пифагорейцев
clear_text — 29.12.2011 ГЛАВНОЕ СОБЫТИЕ ХХ ВЕКАМой приятель рассказывал:
Они сдавали историю философии.
Дело было в начале семидесятых.
В числе экзаменаторов был один незнакомый старик. Все вокруг него суетились: пересаживали со стула на кресло, закрывали форточку, ставили перед ним стакан чаю, шепотом спрашивали, с лимоном или без.
- Без лимона, ежели возможно, - суховато отвечал он. – Но с сахаром.
Очевидно, это был какой-то легендарный профессор.
Был он очень стар, лыс и сед. Небольшого роста, в негнущемся синем костюме и весь какой-то ненастоящий. Казалось, он был сделан из желто-розового туалетного мыла и нежнейшего тополиного пуха. На нем были круглые выпуклые очки. Стекла очков были сильно исцарапаны. Это разрушало образ, придавало профессору неожиданное сходство со слесарем.
Моему приятелю достался Демокрит.
Он быстро рассказал все, что знал о Демокрите, а потом добавил, что Платон так ненавидел Демокрита, что даже хотел сжечь его сочинения. Потому что Платон был идеалист, то есть нехороший человек, а Демокрит – материалист и прогрессивный мыслитель. Догадался про атомы. То есть хороший человек.
Так было в учебниках. Так нас всех учили.
Экзаменаторы согласно закивали.
Но вдруг этот самый профессор подал голос:
- Позвольте, позвольте! А вы помните, что произошло в 1917 году?
- Конечно, помню, - сказал мой приятель. – А как же!
Он решил, что старик – марксист-ленинец с дореволюционным стажем. Закаленный в битвах с идеалистами, махистами и прочими лакеями капитала.
Поэтому он радостно сказал:
- В 1917 году произошла революция!
- Именно революция! - сказал профессор. – Но вы про неё забыли!
- Я?! – мой приятель даже прижал руку к сердцу.
- Вы, вы! Не выкручивайтесь! В 1917 году Ева Закс доказала, что «атомы» Демокрита и «эйдосы» Платона суть почти одно и то же. С тех пор, молодой человек, так уж резко противопоставлять Платона Демокриту и вообще толковать о каком-то так называемом античном материализме – непозволительно!
И стал возмущенно размешивать чай в стакане.
Потом профессору вызвали такси и отвезли домой.
А моему приятелю поставили «отлично».
Революций много, а красный диплом – один.