У меня тоже была бабушка

kraepelin — 05.07.2011 "когда я был маленький, у меня тоже была бабушка"
(из фильма " Добро пожаловать или посторонним вход воспрещен")

Помните этот чудесный фильм?
Впрочем, к чему я это?
Ведь написать –то я хотел совсем о другом, о давнем, но не забытом и грустном.
Просто моя память устроена странно – помимо моей воли все услышанное, увиденное и пережитое пропускается через ассоциативную призму всего моего жизненного опыта, при этом все пыльные чуланчики моей памяти услужливо открываются, наперебой предлагая свой лежалый товар.
Вот и всплыла эта фраза.
Так вот, когда я был маленький, потом уже не очень маленький, потом женился и стал доктором, у меня тоже была бабушка. Мамина мама.
В моем не очень нормальном семействе она была, пожалуй, единственным здоровым человеком, тихим, мягким, спокойным .
И очень добрым.
Перебирая старые фотографии я вижу себя летом 1953 года на даче в Ильинке, в ту пору, когда дети учатся ходить . На фотографии я заснят именно в тот момент, когда решается вопрос –продолжать ли мне идти или уже пора падать.
За мной стоит бабушка, в домашнем затрапезном виде, она смотрится уже старушкой, а меж тем –она на шесть лет моложе меня теперешнего.
Другие времена.
Другая самооценка своего возраста.
Девичья фамилия ее была довольно редкой – Ханютина. Несмотря на то, что "Гугль" дает довольно много ссылок на эту фамилию, в жизни других Ханютиных мне встретить не посчастливилось. Родом она была из Витебска , рано осиротела, и ее воспитывала тетка.
Бабушка нигде не училась, но очень гордилась тем, что сдала экзамены за полный курс гимназии.
И еще она почему –то гордилась тем ,что не знала идиша – так же, как и мой дед .Впрочем, о деде я расскажу как нибудь в другой раз. Бабушка рассказывала, что когда умер отец моего деда, ее тесть, мой дед не смог прочитать Кадиш,
На самом деле, когда мне самому пришлось читать Кадиш я понял, что никакое знание идиша мне бы не помогло. И даже иврита.
Кадиш читается на арамейском.
Со слов покойной моей мамы я знал, что бабушка считалась среди витеблян "первой красавицей", но, впрочем, о ком так не говорят?
Но глядя на ее портрет уже 20-х годов, высказывание моей мамы не кажется большим преувеличением. При этом фотографии тех лет не могли передать зеленый бабушкин цвет глаз . Я то ее уже помню , когда глаза уже "потеряли свой цвет".
Мой дед ухаживал за бабушкой с подростковых лет.
Видимо, уже тогда скверный характер моего деда ни для кого секрета не представлял , и только в возрасте 25 лет бабушка согласилась выйти за него замуж.
В 1926 году родилась моя мама.
Мой дед успешно и загадочно пережил период террора - в его ведомственном доме не посадили всего двоих – одним из них был мой дед.
Бабушка никогда не работала, если не считать периода войны и эвакуации, более того – как и было положено в те времена – у нее постоянно были домработницы – народ как мог бежал из деревни в город.
И, как водится, бабушка страдала такими обычными болезнями, которые настолько прочно вошли в теперешнюю жизнь всвязи с общим постарением населения, что как бы стали в один ряд с детскими инфекциями как неизбежное и возрастное.
Она еще успела увидеть правнука, и я как раз собирался отвезти его к ней еще раз, когда вдруг наступило резкое ухудшение ее состояния.
Стоял сентябрь 1975 года, чудесный и непривычно солнечный , желтизна листьев пробивалась еще очень слабо, только намекая на будущие холода, дожди и снега.
Вот в такой день бабушку и увезли в реанимацию.
Уже не помню, какой медицинский дурень разрешил мне войти в реанимационный зал. Любой профессионализм в таких ситуациях улетучивается моментально , лишний раз доказывая , как тонок и непрочен слой профессиональной отстраненности .
К счастью , мое восприятие в тот момент тунельно сузилось, только отчетливо помню,
что сестры в голубом ставили очень любимому мной человеку катетер, а она уже никого и ничего не узнавала, и только кричала –"мне больно, больно".

Теперь я подошел как бы к "соли" рассказа.
Спустя пару –тройку лет после смерти бабушки случилось мне работать на скорой с медбратом, проходившим практику как раз в том отделении реанимации , где бабушке суждено было умереть.
Надо сказать, что у скоропомощной сестринско –фельдшерской молодежи в то время самым главным врагом были "бабки", упорно нежелающие умирать и своим упорством их беспокоящие.
Почему –то им, девочкам и мальчикам 19 -20 лет казалось, что они и "бабки" сделаны из разных материалов, они как бы разные биологические виды.
Поэтому "бабки" были вынесены как бы вне закона.
Как – то разговорился я с упомянутым выше медбратом – молодым, красивым, вроде даже не глупым.
-Когда в реанимации орали бабки по ночам – рассказывал мне он, смотря на меня чистыми детскими голубыми глазами – мы их кололи сначала всеми четными лекарствами (лекарства стояли по номерам), а потом всеми нечетными . Это делали сестры на свое усмотрение.Чтоб бабки и прочие не орали почем зря.
-Что мне было делать?
Забить его тяжелым предметом до состояния , когда на нем стали бы пробовать все "четные" и "нечетные" , хоть он и не "бабка"? Он бы даже не понял за что.
Он даже не понял, почему я ему сказал –Ну и фашисты вы!
А был я неправ.
Инфантильное то существо просто не ведало, что творило.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив