"У меня никогда не будет парня"

ru_psiholog — 04.03.2013 Всем доброго времени суток. Я пришла сюда с каким-то на редкость банальным и дурацким вопросом, но он важен для меня – и, может статься, будет интересен для вас.

Я студентка третьего курса вполне гуманитарного факультета, мне двадцать лет, и у меня нет и никогда не было парня. Я не то чтобы воспринимаю это как проблему или беду; скорее это беспокоит меня просто с теоретической точки зрения, как ребус, который нужно разгадать, чтобы найти решение каких-то более общих проблем моей жизни. Нет, меня это не особенно удивляет. Учусь я не только на вполне гуманитарном факультете, но ещё и на крайне женском, и всегда могу видеть вокруг себя статистически оправданное количество одиноких девушек и женщин. Правда, на деле их оказалось значительно меньше, чем я изначально себе представляла, но и среди имеющихся, разумеется, достаточно тех, кто настолько во всех отношениях лучше и привлекательнее, добрее, мудрее и талантливее меня, что это, вроде бы, должно снять все вопросы. Только не поймите, прошу, что я считаю наличие этих самых «отношений» критерием того, насколько хорош человек. Это совсем, совсем не так. Но ведь это часть жизни, может быть, факультативная, не критичная, но существующая и важная часть, не правда ли? И я действительно верю, что есть какие-то точки отсчёта или по крайней мере способы оценить доброту, мудрость, привлекательность - словом, всё то, что вроде бы должно стать причиной захотеть быть с человеком, захотеть стать частью его жизни и принять за него ответственность. Каждый человек уникален, каждый человек ценен; но раз уж мы живём на земле все вместе, то неизбежно мы как-то сравниваемся, и если действительно не может человек жить один (в широком смысле), то обязательно он как-то выбирает, с кем он будет не один. Простите, я очень боюсь, что этот пост выйдет совсем огромным и что я уйду в бессмысленно-теоретические дебри, но вдруг кто-то сможет это дочитать до конца и окажется, что я хоть немножко смогла выразить то, что чувствую.
Что касается меня – я средняя. Ум, здравый смысл, внешность, доброта – на сколько могу судить, с этим всем у меня едва ли хорошо, но и не особенно плохо. До 18 лет я считала себя ужасно некрасивой; сейчас меня тоже иногда посещают такие мысли, но в целом всё-таки удалось понять, что ничего критически-уродливого во мне нет, а остальные неприятности можно решить грамотным подбором одежды, спортом, здоровым питанием и доброжелательным отношением к миру. Но вместе с этим есть одна несомненная вещь, которой я очень боюсь и в то же время не могу не сознавать: я посредственность. Во мне нет ничего, что отличалось бы от гипотетически взятой модели ничем не одарённого человека. Я почти совершенный творческий импотент. Целое детство художественной гимнастики и музыкальной школы ничего не смогли сделать с неуклюжестью и полным отсутствием слуха; я могу периодически писать только довольно плохие и однотемные стихи (знаю, что нельзя называть свои словесные потуги «стихами», это не столько моя нескромность, сколько попытка упрощения текста), и моя потребность в этом утоляема, а не извечна, как у по-настоящему талантливых людей. Я поняла, что в своей области никогда не сделаю мало-мальски весомого научного открытия; я не боюсь труда и могу делать относительно добротные исследования и научные статьи, но к третьему курсу наличие «этого самого» в интересующемся наукой человеке, согласитесь, уже видно. Во мне «этого самого» нет. Что я ни делаю, это может выходить довольно хорошо – но никогда не выйдет сколько-то здорово, то есть никогда и ни у кого не вызовет интерес. И так со всеми областями личных свойств и занятий, которые нет смысла перечислять, работой, организацией пространства вокруг себя, созданием спокойствия в семье и т.д., и т.п.
Из вышесказанного вроде бы можно было бы сделать вывод, что я глобально неинтересна, и просто успокоиться и ни на что не надеяться, учиться, пытаться духовно расти, развивать хоть какие-то свои стороны, быть с семьёй и друзьями. По большому счёту, это я и делаю. Но есть еще понятие «любовь», и оно мешает мне закрыть этот вопрос до конца. Я понимаю любовь как едва ли не самую важную форму проявления духовной небезнадёжности и небессмысленности всего (в широком смысле), взятую (в узком смысле) как признание этой небезнадёжности и необходимости в конкретном человеке, деле, идее, образе. И, если ещё сузить, то можно свести это к конкретному человеку и даже к романтическому осмыслению своего чувства к конкретному человеку. Я почти уверена, что в жизни один раз любила человека именно в таком смысле (да и до сих пор, наверное, люблю; но это не важно), и ещё один раз была увлечена в смысле, очень близком к описанному. И если я пытаюсь хоть как-то проанализировать вот это явление, то вижу, что при всём том, на что оно раскладывается: причины, основания, какие-то условия в обществе и в нас самих, комплексы, страхи, желания – проще говоря, объективные и объясняющие появление именно этого чувства к именно этому человеку вещи – при всём этом обязательно есть в нём какая-то область тайны. Я имею в виду ту зону, в которой ничего нельзя объяснить и понять, в которой, при желании, можно находить какие-то «знаки», «предначертания», что угодно; но которая и служит основным доказательством того, что это чувство – не просто выполнение социальной роли и разрешение физического влечения, а что-то связанное с тем, что в мировом порядке есть смысл, красота и правда. Если совсем простыми словами, то я уверена, что мы любим не за что-то, не за мудрость и привлекательность, а просто так.
И это не может быть не прекрасным. Отсюда, из этой тайной зоны, захватывая при этом явные, растёт мощный слой культуры и семейно начало, отсюда идёт очищение низких аффектов, вера и так далее. Но для меня из этого понимания следует, что каждый человек может (и даже должен) где-то быть хоть немного любим, вот именно, как ужасно по бриджит-джонсовски это ни звучит, таким, какой он есть, или, лучше сказать, таким, каково естественно-прекрасное зерно человеческой натуры, души, естества, сознания, Бога, заложенное в него – называть можно как угодно. Только, конечно, обычные люди не бросаются друг к другу под влиянием мистического озарения – немного не те для этого времена и нравы. Мне кажется, что вот эта простая и едва ли не низкая вещь, которую можно назвать сочетанием «поиск партнёра» - неизбежная этикетно-смысловая составляющая любого уровня человеческих взаимоотношений. Вот здесь, наверное, заканчивается этот бесконечный мировоззренческий пролог и начинается изложение сути проблемы.
У меня очень короткая, но довольно странная, наверное, история «личного фронта» - на нём идут разве что какие-то партизански-диверсионные военные действия. Начинается она с меня громоздкой, не очень аккуратной и мальчиковатой в 14 лет, когда мне зачем-то взял и признался в любви мой добрый и едва ли не лучший друг, бывший в то же время отцом моего дворового товарища и, соответственно, меня три чуть ли не с половиной раза старше. Это было очень страшно, очень больно и очень обидно. У меня это очень сильно отпечаталось в голове: апрель пять лет назад, я в пишу смски из неблагословенной Елабуги с олимпиады по литературе, жалуюсь на плохо написанный второй тур и вдруг понимаю, что он не может и не хочет понять, что я могу что-то сделать не так и проиграть. Хотя он всегда был лучше всего понимавшим, лучшим советчиком и лучше всего мог оценить то, что я делаю. Потом эта непонятность очень быстро и очень пугающе разрешается, я пытаюсь как-то что-то разъяснить, не выходит ничего облегчающего, я пишу что-то очень истерическое в ответ, прекращаю разговор, как-то кособоко дописываю третий тур и через четыре дня дома получаю на компьютер письмо, что всё позади и мне не нужно ни о чём волноваться, но я сама сделала выбор. Мы больше никогда и никак не общались, и у меня очень долго не уходило это ощущение лёгкой проклятости от его последних слов, хотя всё это, конечно, совершенно ненужная мистика. Я, наверное, трепетно слишком ношусь со своим внутренним миром, но до сил пор считаю это зажившей, но травмой, совсем никому не нужной в подобное время жизни. Я понимаю, что в чём-то, должно быть, виновата сама, но никак не могу понять, в чём. И нет, тут едва ли могло быть что-то из пагубных физиологических страстей, потому что к тому возрасту я уже никак не могла даже приблизительно подходить под образ приманки для педофила.
На этом моя история почти заканчивается. Потом весь промежуток, который вроде бы обычно считается взрослением, прошёл совершенно пусто, не считая нескольких инцидентов, теперь очень смешных и дурацких, но на тот момент довольно неприятных и болезненных. Я не то чтобы притягиваю извращенцев, наверное, я просто живу в России, хожу одна в кино и пользуюсь пригородным транспортом, но почему именно меня – лишённую каких-либо женственных форм, одетую в рубашку и джинсы, скромно, может, несколько рассеянно себя ведущую – какие-то странные личности несколько раз пытались либо ощупать в кинотеатре, либо осчастливить в пустой электричке зрелищем своего, простите, эрегированного полового органа – моему пониманию до сих пор недоступно. Или я просто пытаюсь жить в мире розовых слонов, и это неизбежное и со всеми происходящее зло? Опять же: я очень быстро это отпускаю и стараюсь близко не принимать, тем более что у меня неплохая стрессовая реакция и в целом такие ситуации ни разу сколько-либо реальной угрозы не несли; но после них неизбежно остаётся чувство какой-то общей растоптанности и униженности – как будто женское начало во мне настолько жалко и непритязательно, как будто я настолько не могу рассчитывать ни на чью защиту и ни на чьё внимание (пусть даже это действительно так), что можно и нужно просто вытереть об меня ноги, ничего не опасаясь и ни о чём не задумываясь, удовлетворить свою потребность и идти дальше. Это очень смешно звучит, но здесь исчерпываются все проявленные до недавнего времени знаки внимания ко мне как к женщине со стороны мужчин как мужчин. Мне никогда и никто не дарил цветов и не делал комплиментов в самом банальном и пустом понимании этого слова, не заговаривал со мной в компании и не проявлял какого-либо интереса; я понимаю, что это глупая жалоба, что таких девушек много; пожалуйста, не смотрите на это как исключительно на жалость к себе (хотя она тут есть, чего скрывать, но не в той пропорции), но, хоть немного, как на желание понять или узнать от других людей, как работают и чем определяются эти механизмы в целом.
Потом, какое-то время назад, в мою жизнь внезапно заглянул один мой бывший недолгий одноклассник и вскоре сообщил мне, что думает, что влюблён в меня. У него была очень забавная мотивация этого чувства (не шучу и не передёргиваю, почти прямым текстом): «Я очень одинок, у меня нет даже кота, а ты всегда была самой скромной и неприметной в классе, не вписывалась в толпу накрашенных девиц с дорогими гаджетами (а этот мой одноклассник ужасно не любит все проявления подобного, как сейчас говорят, «мажорства», «хипстерства» и т.д.; никак не могу понять, почему они вызывают у него такую агрессию) и (внимание!) лучше всех училась и исполняла общественные обязанности». Мне было не то чтобы неприятно, но как-то грустно-забавно это выслушать, потом я совершенно искренне сконструировала (стыжусь за банальность, но едва ли сумела бы иначе) объяснение типа «дело не в тебе», и наши взаимоотношения мирно перешли в режим стандартной френдзоны, которой я очень хотела бы избежать, но одноклассник её приветствовал, мотивируя это, опять же, своим глубоким одиночеством и отсутствием между нами каких-либо обязательств (что мне очень странно, потому что я в данной ситуации какие-то обязательства чувствую, раз уж на то пошло), а так же тем, что «настоящей френдзоной это было бы, если бы у тебя был парень, а у тебя же его нет и не было, ведь так?» Он очень милый и хороший молодой человек, но у меня к нему действительно нет никаких чувств, кроме дружеских. А лёгкая оторопь, которую вызывают у меня его поздравления в соцсети вечером 14 февраля «Я вижу, тебя никто не поздравил, так что с днём Святого Валентина», как-то препятствует всякой возможности образования этих самых иных чувств.
Я боюсь повторить историю своей мамы. Она тоже не пользовалась особенным мужским вниманием, но какое-то всё же было, и когда мне было лет 16, она сильно переживала, что я так некрасива и никто на меня не смотрит. Вышла замуж она около тридцати и без особенных чувств, папа старше её почти на 10 лет. С течением времени их отношения только портились, и сейчас они почти ненавидят друг друга и регулярно устраивают страшные скандалы с оскорблениями и рукоприкладством, а развестись не могут, потому что им жалко делить квартиру. Я очень боюсь, что когда-нибудь к такому же возрасту жажда человеческого тепла и быть нужной пересилит во мне здравый смысл, и я побегу за первым, кто проявит ко мне любой интерес, совершенно не думая о последствиях. Я не хочу быть такой же несчастной, как моя мама.
Наверное, самым естественным и правильным ответом на этот бесконечно длинный текст будет совет стать более открытой и дружелюбной, не думать ни о каких «отношениях» и «привлекательностях» и просто пытаться хоть немножко дарить людям свет. Я не очень общительна; когда мы сильно ругаемся с мамой, она всегда говорит, что у меня нет друзей и интересов (что неправда) и что меня не за что любить (что, скорее всего, правда, но едва ли полностью моя вина). Я, мягко говоря, не ас коммуникабельности, но у меня есть друзья. На этот счёт я страдаю некоторой неуверенностью в себе, и мне в какие-то периоды кажется, что если я не стану ни с кем связываться, никому звонить и писать, то обо мне никогда никто не вспомнит и не пожалеет. Но в этом отношении у меня не очень развита сила воли, и я продолжаю звонить и писать, тешу себя тем, что вроде бы всем нам более-менее хорошо и интересно, и что они удивительно прекрасны, и моё общество, может, тоже не вовсе бессмысленно.
Прошу, простите мне огромность текста. Даже если мне никто не ответит, он всё равно оказался нелишним как некоторая форма деятельной терапии. Но если вам как-нибудь интересна задачка про фатально непривлекательную девушку, я с радостью вас выслушаю и отвечу на ваши вопросы, и приму любую конструктивную критику моих взглядов и поступков. Я немножко в замешательстве, и не знаю, насколько это проблема; знаю, что порой мне отчаянно одиноко и хочется быть хоть немного кому-то жизненно нужной и близкой, но что делать, если человек, нужный мне, едва находит время раз в месяц ответить на письмо? Мне не хочется верить в то, что я действительно очень плохая; быть средней – это жалко и глупо, но это не преступление же… или всё-таки это неизбежно обрекает на одиночество? Или нужно «брать что дают» и стоить из этого что получится, просто чтобы попробовать, как это бывает? Но что делать, если, как мне кажется, это не дают, а кидают в качестве подачки?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив