три писателя - 1

chto_chitat — 07.10.2010 На советской (и нынешней российской) литературе лежат три каиновы печати, три проклятья. Одно из них зовётся «Михаил Булгаков», два других – «Иван Бунин» и «Владимир Набоков». Это три писателя, в бесплодных попытках подражать коим иссохла, исчахла и умерла советско-российская литература. Ужас в том, что этим авторам подражать не следовало бы.

Булгаков – не самый дурной объект для подражания, он и талантлив и разнообразен и остроумен и забавен, но всё же это китчевый писатель, это литератор, который вставлял в свои книги находки современников, набивая тексты аллюзиями и скрытыми цитатами из Катаева, Аверченко, Эрдмана, Ильфа и Петрова. Булгаков так хорош, потому что хороши его современники, с которых он снимал сливки. Для современной (или для застойной) российской литературы этот метод не годится – не с кого снимать сливки. Впрочем, эпигоны Булгакова не анализировали его метод и не пытались им воспользоваться. Крайне простодушно они набивали свои вялые тексты «мистикой» и «метафизикой», не менее пошлой, чем у Булгакова в «Мастере и Маргарите». Ужасно, что заразе имитации Булгакова, наряду со всякими Орловыми и Кимами, оказались подвержены по-настоящему талантливые писатели, такие как Леонид Леонов и В.Тендряков.
Но подражание Булгакову – это ещё полгоря. Настоящая чума русской литературы второй половины ХХ века – Бунин и Набоков. Этим писателям подражали даже не из восхищения скромными литературными достоинствами их текстов, а по боковым соображениям.
Иван Бунин был предметом восхищения советских интеллигентов. Какая замечательная жизнь! Певец дворянских усадеб не принял вульгарных большевиков, проклял Коммуниздию и удалился в эмиграцию, где, обиженный всеми, нищий и одинокий, прожил бедную и гордую жизнь в скромной двухэтажной вилле на одном из самых дорогих и фешенебельных курортов мира в окружении небольшого гарема влюблённых женщин и в заключение получил Нобелевскую премию по литературе – как не восхититься подобным аристократизмом духа! Такая биография – мечта всякого советского интеллигента («жить на вершине голой, простые писать сонэты... и брать от людей из дола хлеб, вино и котлеты»), и на подобном фоне меркнет собственно литература Ивана Бунина. Буниным восхищались и восхищаются, но, естественно, не читали и не читают, потому что читать «Суходол», «Господина из Сан-Франциско» или «Сны Чанга» попросту невозможно. Это даже не плохо, это просто никак. Литература гладкого среднего уровня, чистописание ни о чём.
Моэм однажды заметил, что великий Чехов не умел складывать острый сюжет и потому превратил свою слабость в достоинство. В бесчисленных рассказах Чехова всё строится на том, что герои должны совершать осмысленные поступки... а они пьют чай и говорят пошлости. И ничего не происходит – и именно в этом драма, в том, что ожидание поступка заменяет поступок. Эпигоны гениального Чехова принялись воспроизводить именно его слабость, то есть бессюжетие, а не подмену поступка бездействием. Среди эпигонов видное место занял, конечно, Бунин, выдвинутый в литературу Максимом Горьким. Бунин-то, он из «подмаксимников», как иронически назвали всех этих бесчисленных сереньких писателей-реалистов. Сначала Бунин писал Горькому подобострастные письма, но позже, укрепившись в издательствах, пренебрёг своим бывшим покровителем и отзывался о нём не иначе, как с презрением и ненавистью. Хотя о ком это Бунин хоть раз доброе слово сказал? Он только гадости и мерзости видел в окружающих людях, и это, между прочим, импонировало советским интеллигентам, когда после 1956 года на них хлынуло половодье бунинских однотомников.
Существует легенда, что якобы при советской власти Бунина не печатали – не далее, как неделю назад я спорил с одной окололитературной дамой, убеждавшей меня в этом – но это, как многое, связанное с Буниным, всего лишь легенда. Бунина издавали неимоверно много, массовыми тиражами во всех столичных и многих региональных издательствах. Бунин был единственным классиком русской литературы, которого можно было свободно купить в магазине даже в страшные годы книжного голода 70-х. Все прилавки были завалены Буниным, но тем не менее в среде советских интеллигентов над автором «Иерихонской розы» и «Жизни Арсеньева» витало очарование запретности. Они ведь всё равно его не покупали, а если и покупали, то не читали. Они любили легенду о нём.
Совписам тоже хотелось быть буниными. А что такое «Бунин»? Это прежде всего, отсутствие сюжета. Бунин был плохим рассказчиком и потому даже писал специальные статьи, в которых объяснял, что в его рассказах ничего не происходит, не потому что он не умеет рассказывать интересные истории, а потому что литературе надо избавляться от увлекательности. И подражатели Бунина, зачарованные призраком Нобелевской премии (её Бунину дали именно как «типичному представителю Великой Русской Литературы» как раз в том момент, когда оная окончательно умерла) и романтикой эмиграции, километрами накручивали гладкие повествования без персонажей и истории.
Подражание Бунину было повальным. Буквально четыре пятых Союза Советских Писателей подражали Лауреату Нобелевской Премии. Хотя среди подражателей были люди, создававшие настоящую литературу (чудесны рассказы Юрия Казакова), но в основном это было унылое дерьмо, бесконечное «настроение с подтекстом». Хорошо закрученный сюжет, динамика, напор, яркие герои, всё это было выброшено из советской литературы. Персонажи советской литературы (а теперь - и российской литературы) перестали испытвать сильные чувства, перестали стремится к цели. Повести, рассказы и романы с начала 70-х годов и по сей день состоят из утомительно-подробных описаний повседневности, в которой ничего внятного не происходит. Это уже не литература. Это графомания, все эти бесконечные букеры, антибукеры, книги года и книги столетия - они не нужны читателям и существуют лишь для оформления амбиций и удолетворения тщеславия литературной тусовки.
За пределами России Бунин никогда не был особенно известен, а сейчас уже прочно забыт, но призрак его маячит над гробом российской литературы до сих пор.
Эта заметка, которая должна была вкратце охарактеризовать сразу три фигуры, культовые для советско-российских писателей, к моему огорчени, расползлась сверх ожидания, хоть я её и скоратил беспощадно. Так что Набоков сюда не поместился, про него как нибудь в другой раз.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив