
Три часа

Что в «Единой России» заслуживает искреннего восхищения, так это партийная дисциплина. Минувшая ночь подарила мне её достойный гурмана образец.
В черно-белом мире партийного конъюнктурщика, где есть только «за Путина» и «против Путина», и недосуг разбираться в нюансах политических позиций, я последнее время считался «предателем» и «болотным». Таким образом, на меня распространялась последняя установка Кремля в отношении несистемной оппозиции: «не о чем дискутировать, давить гадину, и точка!».
С момента, когда я заговорил вслух о необходимости реформирования партии и диалога между властью и образованным классом, прошло около полугода. За это время мои бывшие партийные наставники – Дмитрий Юрьев и Надежда Орлова – старательно избегали содержательной дискуссии со мной в публичном пространстве. Вынужденные комментарии Дмитрия Александровича относительно моих шагов звучали исключительно в уничижительном ключе («Федотов – никто», «Федотов не интересен», «Федотов – маргинал»… подставьте вместо моей фамилию любого оппозиционера, а на место комментатора любого единоросса, и вот она, универсальная формула диалога власти и общества последнего времени). Ну а Надежда, которую журналисты вопросами обо мне не терзали, и вовсе предпочитала наблюдать за моей эволюцией в отстранённом скептическом молчании.
И вот вчера вечером случился свежачок: Путин обозначил решение помириться с нерадикальной частью болотного люда. На встрече со своими доверенными лицами президент, вместо ожидаемых презервативов и бандерлогов, назвал своих оппонентов с улицы «умными людьми». А также подчеркнул их право отстаивать свои позиции любыми законными методами. Отличное решение, кстати – давно настаивал на его необходимости. Осталось лидерам протеста научиться разговаривать с властью, вместо того, чтобы кидаться в неё овощами и требовать казней – и в этом диалоге вменяемой части оппозиции с смягчившейся от её вменяемости частью власти могут родиться все те перемены, о которых мы мечтаем, и которые нам точно не принесут ни ожесточенное противостояние, ни тем более революция. Включая самую главную перемену – самого президента. Но речь сейчас не об этом.
Известие о смене курса в отношении оппонентов, а в
аппаратной партийной логике о том, что я теперь оказываюсь не так
уж неправ, прозвучало в СМИ поздним вечером. Скажем, «Газета»
опубликовала его в
половине десятого. Три часа спустя в моём информационном мире
после полугодового перерыва вновь объявились оба моих бывших
коллеги, а после недруга. Они появились одновременно, и выглядели
вполне дружелюбно.
Юрьев возвёл меня из «ничтожества» в один ряд с такими вполне уважаемыми в единороссовском мире политиками, как депутат Госдумы Бурматов, член Общественной палаты Мищенко и даже экс-руководитель федерального правительственного ведомства Якеменко (избежим соблазна спора об упомянутых личностях, просто согласимся, что в устах партийного руководителя это – безусловный комплимент). Орлова же с легкостью слога и остроумием втянулась в дискуссию об одном из моих последних хулиганских постов, походя номинировав меня «многоуважаемым другом».
Конечно, в обоих прямых обращениях ещё не до конца заретуширован прежний сарказм. И оба они, за дружелюбным тоном, всё о том же, о моем ничтожестве и бесперспективности (кстати, вот что в подобных ситуациях говорит другой наш видный партийный руководитель). Но всё же произошедшая перемена от насупленного молчания или яростного отрицания к нормальному человеческому разговору, а также время прохождения управляющего сигнала с вершины вертикали власти в её низы – впечатляет.
Вот так и всё в России однажды может измениться на прямо противоположное за три часа – теперь я это точно знаю.