ТАМИЗДАТ ПОЛТОРА ВЕКА НАЗАД: ВЫПУСК № 1
grid_ua — 14.11.2023 Давеча понадобилось мне уточнить кое-какие детали из эпистолярного наследия Бакунина, публиковавшегося во времена оны в издававшемся Александром Ивановичем Герценом «Колоколе», – полез смотреть… Отвлекаясь от рассказа, должен заметить: да, у меня есть подшивка «Колокола» и ещё много чего. Говорю без ложной скромности и без хвастовства: владею отменной коллекцией периодики (газет и журналов) второй половины XIX – XX ст. (естественно, в электронном виде). Имеются, конечно, лакуны и лакуны немалые, но даже то, что в наличие – это песня!..Ну, так вот, полез я в подшивку «Колокола» – и затянуло меня: почитай, полночи читал. И знаете, от прочитанного буквально волосы дыбом встают. Это ведь первые годы царствования императора Александра II: так называемое мрачное семилетие Николая I (1848 – 1855 годы) закончилось, на троне восседает царь-освободитель, который уже начал подготовку Великих реформ – короче говоря, всё пучком! И в то же самое время вокруг творятся такие непотребства… прям, как в нынешней России: закручивание гаек, беззаконие, причём и на местах, и в столице, при непосредственном участии государя.
И ведь, вроде бы, можно возразить на это, что, де, сие всё – наглый поклёп ненавистников России, плоды трудов «иноагента» Герцена, сидящего на денежной игле «иудейского царя» Ротшильда и проч., и проч., и проч., но посмотришь на опубликованные истории, сравнишь их с днём сегодняшним и понимаешь, что эта песня будет жить вечно!
Император Александр II в своём рабочем кабинете. Зимний дворец, Санкт-Петербург. Между 1875 и 1877 годами. Фотография Сергея Львовича Левицкого.
Вот вам в качестве иллюстрации одна такая жуткая история (разбивка на абзацы и пунктуация – мои) [«Колокол»: Газета А.И. Герцена и Н.П. Огарёва. Вольная русская типография, 1857 – 1867. Лондон – Женева. Факсимильное издание. Выпуск второй: 1859, Лондон. – М.: Издательство Академии Наук СССР, 1962. – с. 357]:
ЗА ЦАРЁМ СЛУЖБА НЕ ПРОПАДЁТ.
На одной из улиц Петербурга встречается солдат Преображенского полка, с офицером того же полка, хотя и не одной роты, г. Сорокко, и, при встрече, хотя расстояние между ними было не значительно, не отдаёт ему чести.
Солдат был заслуженный унтер-офицер, лет 60 с Георгием, медалями, шевронами и т.д.; Сорокко, остановив, спрашивает его, почему он не снял фуражки, тот отвечает: стыдно его благородию не знать, что унтер-офицер при встрече с офицерами фуражки не снимает.
«Но отчего же ты не отдал чести?» – спрашивает офицер.
«Да теперь, ваше благородие, так много офицеров, что каждому отдавать честь – много уж будет».
Сорокко велит ему идти на гауптвахту, унтер-офицер замечает ему, что его благородию должно быть известно, что его, как имеющего несколько крестов, можно отправить на гауптвахту только с конвоем, посланным к нему на дом и притом с разрешения, кажется, полевого командира.
После этого Сорокко представляет об этом необыкновенном событии по начальству полковому командиру.
Наряжен был военный суд, долженствующий решить дело в 24 часа; унтер-офицера присудили: лишить всех орденов и всех отличий, на службе приобретённых, и сослать в каторжную работу, в рудники, на 10 лет (Здесь и далее выделено мной. – Пан Гридь) (60-тилетнего старика). Замечательно, что при осуждении его, все эти заслуги ему поставлены были в вину и отягчили его наказание: «так как ты имеешь то и то, ты служил столько-то времени, ты должен быть примером, а ты»…
Сорокко хотел уменьшить его вину, поддерживая ту мысль, что солдат был пьян (Не знаю, как в XIX веке, но сегодня совершение преступления в состоянии алкогольного или наркотического опьянения лишь усугубляет вину подсудимого и, соответственно, степень его наказания. – Пан Гридь); но последний не сознался в этом. Адлерберг-сын (Вероятно, речь идёт о графе Александре Владимировиче Адлерберге – генерал-адъютанте, управляющем делами Императорской Главной квартиры, старшем сыне графа Владимира Фёдоровича Адлерберга. – Пан Гридь), говорят, настаивал, чтобы солдата казнить смертию. Государь не согласился с Адлербергом и утвердил решение суда.
Тот самый жадный до чужой кровушки генерал-адъютант Адлерберг (1818 – 1888). Портрет кисти художника Егора Ивановича Ботмана, 1878 год. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург, Россия.
Старику прочитали приговор, сорвали с него ордена, он перенёс покойно всё, только перед тем временем, как ему уйти, когда натешилась уже над ним сила, он обратился к своему товарищу и сказал ему что-то о сапогах, о которых он забыл сделать распоряжение, кажется, подарил их ему на память.
А мы думали, что по своду военных постановлений солдаты ссылаются в арестантские роты, – да мало ли что мы думали, нам казалось, что мы уж вышли из аракчеевских времён, – бедные, бедные солдаты!
Самое печальное в приведённой истории – это даже не неоправданная суровость наказания, наложенного на унтер-офицера, а то, что он, судя по ответам, великолепно знал устав внутренней службы и, практически, по всем пунктам был прав.
|
</> |