Список книг, март 2020 года, часть вторая

maiorova — 07.04.2020 «Современная подростковая драма. Всем, кого касается» – https://fem-books.livejournal.com/1940651.html. Издано отлично, но градус депрессивности как сейчас пишут, «стекла», чрезвычайный. Леонид Андреев нервно перекуривает на лестничной клетке. Взрослые появляются либо как статисты, либо в том духе, в каком в советских кинофильмах представляли фашистских оккупантов. Ах да, есть ещё третий тип прекраснодушные самовлюблённые дурёхи, объекты манипуляции, из которых ещё дух шестидесятых не выбили. Собственно подростки – изверившиеся, измученные, задавленные постылыми семьями, постылой учёбой, постылой дружбой, хотят одного – сдохнуть. Без преувеличений. Из шести пьес пять на тему суицида, реального ли, воображаемого. В шестой, стихотворном «Хлебзаводе» Олейникова, в финале с небес спускается громадный каравай и всех пожирает. Считайте, хэппи-энд. При этом «Хлебзавод» и заглавная трагикомедия Д. Сидерос откровенно талантливы, «Бог ездит на велосипеде» Васьковской и Уткиной искрится ненатужным остроумием, а «Фото топлесс» Блок и «Это всё она» Иванова, хоть и чернуха, а чернуха сценичная.

«Современная подростковая драма. Хочу по правде» – это уже не для молодёжи, а для отроковиц и отроков, adolescents, но вновь и вновь демонстрирует, как же молодые драматурги (и не только они) отравлены девяностыми. Опять проклятая школа, если любовь – то у любимой – у тринадцатилетней – задатки Мессалины, если дружба – то перемирие тарантулов в банке. Опять самоубийство, у Бизяевой в «Марте и Сливе» аж двойное. У Орловой антиутопия и путч, у Огнёвой критический реализм и Чечня – я даже не представляю, что должно произойти с тринадцатилетним ребёнком, чтоб сидеть и это смотреть в театре: https://fem-books.livejournal.com/1941348.html. Понадобилась Дарья Варденбург, чтобы написать наконец-то комедию, где хоронят разве что хомячка, и не заживо: https://fem-books.livejournal.com/1941096.html. Варденбург я всегда высоко ставила, а сейчас готова превозносить. Не поддалась мейнстриму.

Бьянка Мараис «Пой, даже если не знаешь слов» – порекомендовано уважаемой френдессой dance_in_round, и исключительно кстати оказалась рекомендация. В южноафриканской литературе разбираюсь плоховато, обычный набор: немножко Шрейнер, немножко Гордимер, два тома Кутзее. К собственному изумлению – поэма Дирка Оппермана «Ночной дозор» в переводе Витковского. На которую эпопея Мараис немного похожа. Не фабулой, упаси Бог, – фабула традиционно-приключенческая, чуть не «Великолепной пятёркой» то и дело отзывающаяся, а общим настроением, что ли... Помните мультфильм «Гора фреглов», Моки, хипповатая инженю-растрёпа, трогательная, всё искавшая «внутренний динь». Вот вам портрет Робин с поправкой на младший школьный возраст и сиротство. Бьюти тогда похожа на Бубера, у которого было два интереса, две точки приложения сил: смерть и стирка. Добрая и добротная приключенческая сага.

Надежда Городецкая «Остров одиночества» – https://fem-books.livejournal.com/1941612.html. Саму биографию Городецкой можно читать как авантюрную эпопею с оттенком религиозного мировоззрения: полунищая дочь еврея-журналиста и бездомной домохозяйки, полтавская гимназистка с золотой медалью, беглянка то ли замужем-то ли нет, сборщица целебной белладонны, статистка в кино, нянька, гувернантка, богомолка, студентка теологического, оп-па! – у недавней студентки диссертация, а затем профессорская кафедра в Оксфорде. Если бы кинокартину снимали, на этом месте бы доморощенные Станиславские воскликнули бы хором: «Не верю!» Самое же поразительное: Городецкая неизменно оставалась писательницей. Внимательной очеркисткой, коллекционершей бытовых мелочей, заботливой интервьюершей, стремившейся не себя в мире сохранить, а мир для нас: см. Баратынского, Мой дар убог, и голос мой негромок. Вот, например, небольшая зарисовка, как «плыли завтрашние галлиполийцы, плыли вчерашние русские» (да не зачтётся поэту эта смачная, как пощёчина, сентенция): https://fem-books.livejournal.com/1941857.html.

Кристофер Ишервуд «Прощай, Берлин» – очередной раз перечитав «Возвращение в Брайдсхед», захотела чего-то исторически близкого, а Энтони Пауэлл в очередной раз не покатил. Заговорённый он у меня какой-то. Осилив от безысходности несколько бретонских новелл Уиндема Льюиса, пришла к выводу, что новеллист он такой же, как и живописец – в больших дозах невыносимый, вдохнула поглубже и взялась за Ишервуда. Самое здравое решение месяца. Берлинская действительность тридцатых-сороковых похожа на знаменитый роман наверняка ещё меньше, чем размалёванная Лайза Минелли на интеллигентную шотландку из старинного купеческого рода, убеждённую марксистку Джин Росс, послужившую прообразом певички Салли Боулз. Вообще женщин лиргерой не понимает. Никого не понимает, ни одного действующего лица, но женщин как-то особенно глобально. Тем и актуален.

Кристофер Ишервуд «Рамакришна и его ученики» – здесь аналогичный лейтмотив – непонимание, но вышедшее на некий новый, спиритуальный уровень. Ишервуд не учёный богослов, да и в Индии бывал только как турист, поэтому развёл настоящую агиографию. Центральный персонаж получился трогательным неврастеником с общими местами на улыбающихся устах, то и дело, как салонная барышня в обморок, падающий в самадхи... Так что не вполне понятно, что непосредственное окружение в гуру находило. Сараду жалко деревенской женской жалостью, бедный ребёнок, во что её втравили! Должно быть, со специфическим чувством верующие индуисты читают экзальтированную британскую тягомотину – а всё равно кое-что в ней есть. Биографии любимых людей, сколь угодно неудавшиеся, имеют своё неотразимое, хоть и раздражающее обаяние.

Кристофер Ишервуд «Фиалка Пратера» – саму «Фиалку» я дочитывала уже на излёте увлечения, с прохладцей. Не сомневаюсь, что ещё многое открою в этой малость фантасмагорической притче о кино, об ответственности кинорежиссёра, о призвании и случайных мальчиках, но а пока бескорыстно и во всю глотку ржу над «Трудами и днями мистера Норриса».

— Смелей, товарищ Норрис. Думайте о Ленине.
— Боюсь, ха-ха, что меня скорее вдохновит маркиз де Сад.

Столкнуться с Норрисом и его присными – ничего смешного, жутко, врагу не пожелаешь, как жутко. Зато листать на досуге – самое то. Прототип вкрадчивого гадика, Джеральд Гамильтон, носивший прозвище «самого скверного человека Европы», сочинил, например, автобиографию под заглавием «Мистер Норрис и я». Кто знает, может быть, он и не был таким мерзостным типом, каким его живописует Ишервуд. Так или иначе, было поучительно.

Грэм Грин «Конец одного романа» – в условно каноническом переводе Натальи Трауберг. Знакомство моё с Грином началось максимально неудачно: в десять лет, с «Ведомства страха», после которого у меня от одной его фамилии тряслись поджилки. Кроме шуток, меня Грэмом Грином можно было пугать, как бабаем. В одиннадцатом классе подруга разрекламировала «Путешествие с тётушкой», потом удачно подвернулась «Сила и слава». Словом, мнение переменилось. Что сказать о четвёртом и последнем католическом произведении Грина? Без чудес было бы круче. Они ничего не доказывают, а потому не интригуют. Что касается самого affair, аж душа просила, чтоб Морис и Генри уже отстали от покойницы да поженились друг с другом. Саре по-человечески, по-женски сочувствую. Быть запертой между двумя безвольными пошляками-эгоцентриками, естественно, что она и Вседержителя воспринимает таким же эгоцентричным пошляком...

Янгцзе Чо «Невеста призрака» – https://fem-books.livejournal.com/1942073.html. Усилием воли переехала из предвоенной-военной-поствоенной Великобритании в Малакку, жемчужину Андаманского моря. Жемчужина, правда, в описанный период несколько потускнела, но старинные традиции ещё незыблемы, и хорошенькую живую девочку из бедной семьи могут по договорённости выдать за богатого безобразного мужчину, к тому же ещё и мёртвого... А что вы хотите, во Франции, например, посмертный брак законен. Не зря мне уважаемая felix_mencat ещё года три назад «Невесту» советовала. Пусть написано неровно, пусть финал не самый внятный, пусть романтический любовник долдон, а надёжный жених тоже, в общем-то, долдон, пусть в сравнении с той же самой «Влюблённой Пион» Лисы Си «Невеста призрака» – разыгранный Фрейшиц перстами робких учениц – в робких перстах, знаете, есть шарм. Есть эстетика.

Вигдис Йорт «Наследство» – здесь немного спойлеров и полемики: https://fem-books.livejournal.com/1943068.html. Да не обманет вас начало в духе «делового романа» девятнадцатого века! Йорт мне сугубо симпатична, да и не так часто на наших прилавках появляются новинки из Норвегии, но данную конкретную вещь мне хочется задвинуть в самый дальний угол шкафа и никогда-никогда не вспоминать, что она там стоит задвинутая. Концентрированная безблагодатность... а для кого-то «ну надо же, старухе к шестидесяти, старику за шестьдесят, а до сих пор не могут простить восьмидесятилетним дряхлым папочке с мамочкой детские обидки»... Подобным читателям отчасти завидую, но ладно бы читатели – и свидетели такие попадаются! Жалеют отца, в пьяном безобразии ползающего, стонущего: трудно быть человеком. Можно подумать, нечеловеком быть легко.

Тамара Петкевич «Жизнь – сапожок непарный» – https://fem-books.livejournal.com/1943357.html. Советовать никому не буду, а в принципе счастлива, в конце концов ознакомилась. Военная и лагерная мемуаристика меня неизменно выбивает из колеи, потом трудно собраться и ещё труднее внятно изложить впечатления. А впечатлений бездна. Правда, не звёзд полна, а чёрных дыр. Сама Петкевич, как она себя рассказывает, мне скорее приятна – такая жовиальная чуть молодящаяся дама, немного торпидная, немного упрямая,немного, а иногда много-много демонстративная... фантазия сама дорисовывает ewig Weiblische, шляпку и тросточку. Очень ленинградский характер.

Многим из нас не однажды задавали вопрос: „Как вы смогли все это пережить?“ Хелла как-то исчерпывающе на это ответила: „А кто вам сказал, что мы это пережили?“ И всё же: как?

Читаем с дочерью:

Станислав Востоков «Зимняя дверь» – свершилось! Самые отсталые слои населения облачились в джинсы и спешат поделиться беспримесной радостью. В своей экзальтации я далека от того, чтобы сновать по улицам и хватать встречных-поперечных за рукава, возвещая: «Новый Юрий Коваль явился!» Однако не так далека, как со стороны может показаться. Предыдущие повести Востокова, хоть и про зверюшек (Станислав Владимирович профессиональный биолог, в первую очередь писатель-натуралист), подобного экстаза и близко не вызывали. Хотя впоследствии мы их непременно испытаем, впереди времени много, а Востоковым при желании можно заставить целую полку. Книг пятнадцать-то точно будет. Но почему же именно «Зимняя дверь»? Место действия, может быть, родное? Все мы из Акуловки, что неподалеку от Чистого Дора...

— Я люблю лето, — говорит Анна Петровна. — Зимой-то оно не так.
— А как зимой?
— Зимой домик от мороза так перекосит, что дверь и не откроешь. Вот как зимой!
— Как же вы тогда в дом заходите?
Анна Петровна хитро улыбается.
— А у меня еще одна дверь есть с обратошней стороны. Сейчас-то она не открывается, а зимой, когда эту схватит, ту как раз и отпустит. На случай зимы дверь. Зимняя. Понял?
— Понял, Анна Петровна!

Всех с праздником. Если верить старой примете, как этот день провести, так и весь год.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив