Советская авиация в ВОВ: позор или гордость?

ru_history — 25.06.2010 "Потому, потому что мы пилоты
Небо наш, небо наш родимый дом
Первым делом, первым делом самолеты
Ну а девушки, а девушки потом"(с)
В такие же летние дни, в 1941 году, в небе, над Советским Союзом шли воздушные бои, на земле догорали так и не успевшие взлететь самолеты с красными звездами на крыльях, немцы завоевывали господство в воздухе. Советская авиация в ВОВ, что это было?
Советская авиация в 1941-42 годах. Она, как бы, исчезла, после скоротечных приграничных сражений. В советской литературе упоминается постоянно только немецкая авиация, которая безнаказанно «долбит» наши сухопутные войска. Бесконечные «карусели» из десятков пикирующих бомбардировщиков Ю-87 «Штука», «Мессеры» гоняющиеся даже за одинокими бричками. И ни одного нашего «Ястребка».
В книге немецкого генерала Вальтера Швабедиссена «Сталинские соколы. Анализ действий советской авиации 1941-1945», основанной на сведениях, полученных от участников боевых действий с обеих сторон, сообщается о том, что: « Немецкая атака с воздуха 22 июня была полной неожиданностью для советских ВВС. Сотни советских самолетов всех типов подверглись уничтожению в первые дни нападения. Многие из них были разрушены на земле безо всякого сопротивления, другие – сбиты в воздушных боях. При этом количество уничтоженных на земле машин во много раз превышало число сбитых в воздухе. Однако необходимо обратить внимание на один факт, которому немецкое командование не придало тогда должного значения: при данных обстоятельствах советские потери в живой силе были значительно меньше, чем потери техники. Это частично объясняет тот факт, что русским удалось быстро восстановить боевую мощь своих ВВС.
… С 22 июня по 13 июля 1 воздушный флот уничтожил 1698 советских самолетов: 487 в воздушных боях и 1211-на земле. В предварительном отчете Люфтваффе приводятся такие данные о советских потерях за период 22-28 июня 1941 г.: приблизительно 700 самолетов на северном участке, 1570 – на центральном и 1360 – на южном участке восточного театра военных действий.
Результатом этого первого сокрушительного удара по советским ВВС явилось то, что на всем Восточном фронте немцы обладали неоспоримым, и даже абсолютным господством в воздухе.
Однако уверенность в своем превосходстве немецким командирам дал не этот первый неожиданный успех, а опыт встреч с советскими самолетами и летчиками в воздухе. Очень быстро обнаружилось, что, несмотря на свое численное превосходство, как в личном составе, так и в самолетах, советская авиация не могла противостоять Люфтваффе. У советских летчиков совершенно не было боевого опыта, отсутствие которого невозможно было компенсировать только агрессивностью и упорством. Подготовка советских пилотов не отвечала современным требованиям, а оперативные и тактические принципы были устаревшими и неэффективными. Таким образом, советские летчики значительно уступали немецким с их богатым боевым опытом. Другим фактором выступал устарелый парк русских машин, значительно уступавших немецким».
А вот как надменные немцы описывают качества своего противника. Очень похоже на обиженный лепет, получившего по шее, подростка: «В оценке поведения в бою советских летчиков – истребителей мнения немецких командиров расходятся, что объясняется их разным боевым опытом. Некоторые говорят о недостаточной агрессивности советских пилотов и считают, что даже при явном численном превосходстве состояние их духа в атаке и просто в бою было достаточно низким. Другие считают среднего советского летчика-истребителя самым серьезным оппонентом, которого они до сих пор встречали и описывают его как агрессивного и мужественного.
Это очевидное несоответствие мнений можно объяснить, вероятно, тем, что убежденные в своей слабости и находясь под влиянием внезапности нападения и поспешного и неорганизованного отступления своих войск, советские летчики вели преимущественно оборонительные бои, но сражались с отчаянием и готовностью к самопожертвованию. Характерными чертами среднего советского пилота выступали склонность к осторожности и пассивности вместо упорства и стойкости, грубая сила вместо тонкого расчета, безграничная ненависть и жестокость вместо честности и благородства. Эти качества, вероятно, можно объяснить менталитетом русского народа.
Если принять во внимание врожденную медлительность и недостаток инициативы у среднего русского пилота (и не только это), а также его склонность к коллективным действиям, привитым в процессе воспитания, то можно понять, почему у русских отсутствуют ярко выраженные качества индивидуального бойца».
Так что, товарищи ветераны, победившие в той войне, сделали вы это, по мнению обиженных побежденных, неправильно, грубо как-то, с ненавистью и жестокостью, хотя и с врожденной медлительностью, а нужно было честно и благородно, за пару месяцев.
Вот в каком контексте встречается слово «авиация» в книге К.К.Рокоссовского «Солдатский долг»:
С 22 июня по 10 октября 1941 года (в этот день командарм Рокоссовский впервые увидел советский самолет, впрочем, эта встреча впоследствии больше огорчила, чем обрадовала, но об этом позже).
В первый день войны: « Один из офицеров штаба армии торопливо сказал, что город вторично подвергается бомбежке, связь все время рвется, положение на фронте ему неизвестно.
Почти к этому же времени удалось получить сведения, что Киев бомбили немцы. И тут же связь опять нарушилась».
И далее: « В воздухе с момента объявления тревоги и на походе мы не видели нашей авиации. Немецкие самолеты появлялись довольно часто, это были преимущественно бомбардировщики, проходившие над нами на большой высоте, почему-то без сопровождения истребителей.
Мы вскоре узнали, в чем дело, увидев наши разбитые и сожженные самолеты, так непредусмотрительно сосредоточенные на аэродромах приграничной полосы.
… часто появлялись немецкие самолеты. Они бомбили войска и беженцев…
… Самолеты налетали волнами, бомбили нас нещадно…
… широкое использование авиации, которая беспрепятственно бомбила наши боевые порядки…
…Массированные удары немецкой авиации по атакующим частям срывали все эти попытки, вынуждали к отходу…
… массированные удары авиацией по переправам и боевым порядкам нашей группы…
… Но вот на горизонте появилась вражеская авиация…. Немецкие самолеты уже пикируют на наши окопы…
… Самолеты, встав в круг, бомбят позиции…
…на гаубичную батарею обрушилась немецкая авиация…
…фашистские летчики гонялись за командирскими машинами, не жалея времени, пуль и бомб…
…Немецкие летчики – как будто знали – дали ему «салют» с воздуха. Посыпались бомбы...
… откровенно обеспокоены господством вражеской авиации…
… самыми чувствительными были для нас удары с воздуха….

А здесь появляются те, кто дал некоторый отпор обнаглевшим ассам люфтваффе:
« Впервые мне тогда удалось увидеть, как наши 37-миллиметровые зенитные батареи сбили три пикирующих бомбардировщика, заставив этим другие неприятельские самолеты подняться выше. А то они буквально обнаглели, нападая даже на отдельные машины. Часто немецкие летчики вместо бомб сбрасывали продырявленные бочки от бензина, издававшие при падении свист и вой. Это уже походило на хулиганство».
Дальше снова только немецкая авиация:
« … На переправе под бомбовым ударом с воздуха образовался затор…
… против немецкой авиации мы ничего придумать не могли. Оставалась опять же артиллерия – 37-миллиметровые орудия, но их было очень мало, и они могли поражать самолеты только на небольшой высоте.
…Известная ярцевская мануфактура была сожжена гитлеровской авиацией.
… Ночью и почти до рассвета над нашим КП пролетали немецкие бомбардировщики…
… гул вражеских самолетов, не прекращавшийся в течение ночи, обострял и так напряженное состояние нервов...
То там, то тут самолеты противника стали сбрасывать кульки из плотной бумаги. В них были обнаружены мельчайшие насекомые…
Вскоре из Москвы получили результаты анализов: ничего опасного. Гитлеровцы просто хотели поиграть на наших нервах».
И снова:
« … группы самолетов бомбили позиции батарей и вели усиленную разведку дорог…; гитлеровцы вводили в бой сильные группы по 30-50 танков …поддерживаемые …бомбардировкой с воздуха…; …мощным танковым кулаком они стремились пробиться к Волоколамскому шоссе. С воздуха их атаки все время поддерживала авиация…; …На вопрос, чем там Ставский занят, он ответил: - В данный момент считает «юнкерсы», которые нас долбят,… насчитал двадцать семь…; … немецкая авиация нас здесь основательно побомбила. Сильно пострадали оперативный и разведывательный отделы… Самолеты, встав в круг, пикировали один за другим, с воем сбрасывали бомбы на позиции нашей пехоты и артиллерии».
Исчерпывающая картина, показывающая, как тяжело было нашим войскам, когда в воздухе господствовала немецкая авиация. Очень, похоже, описывают небо первых, двух лет войны, многие ветераны. Нет наших самолетов. Только немецкие.
Григорий Константинович Жуков, в своей книге «Воспоминания и размышления» пишет:
« К 8 часам утра 22 июня Генеральным штабом было установлено, что:
- сильным ударом бомбардировочной авиации противника подверглись многие аэродромы Западного, Киевского и Прибалтийского особых военных округов, где серьезно пострадала, прежде всего, авиация, не успевшая подняться в воздух и рассредоточиться по полевым аэродромам;
- бомбардировке подверглись многие города и железнодорожные узлы Прибалтики, Белоруссии, Украины, военно-морские базы Севастополя и в Прибалтике;…»
«В воздухе и на земле происходили ожесточенные схватки. Обе стороны несли большие потери. Зачастую немецкая авиация не выдерживала смелых ударов наших летчиков и отходила на свои аэродромы».
«Телефонная связь повсеместно разрушена, только восстановим, противник действиями авиации разрушает ее вновь».
«Потапов (командующий 5-й армией). Мне подчинена 14-я авиадивизия, которая к утру сегодняшнего дня имела 41 самолет. В приказе фронта сказано, что нас прикрывают 62-я и 18-я бомбардировочные дивизии. Где они – мне неизвестно, связи с ними у меня нет».
«Враг жестоко бомбил Минск. Город был объят пламенем».
«Авиация противника почти весь день бомбила дорогу Борисов-Орша».
«…под давлением превосходящих сил и ударов с воздуха 21-й мехкорпус был вынужден отойти и занять оборону…».
Первый советский самолет, который увидел генерал Рокоссовский, приземлился на колхозное поле 10 октября 1941года, недалеко от расположения наших войск пробивавшихся из окружения. Это был У-2, «кукурузник» или «русиш фанер», как его называли немцы. Обрадовавшись возможности получить информацию от летчика, которому «сверху видно все, ты так и знай», Рокоссовский послал за ним. Посланцы вернулись без летчика, но с хорошей новостью. Гжатск, располагавшийся впереди, удерживался нашими войсками. Мало того, там летчик, якобы видел и командующего фронтом, Ворошилова. Пока все радовались хорошей новости, самолет взлетел и направился почему-то на запад, к немцам. Почему, поняли позже, когда на окраине города напоролись на засаду. В Гжатске были немцы.
Внезапность нападения на СССР, имела, для Германии большое значение. Немецкая авиация должна была захватить господство в воздухе за короткое время, буквально в течение нескольких дней. Добиться этого можно было, только уничтожив советские самолеты на земле. Для этого в штабах, разработали план, согласно которому, группа опытных летчиков должна была подняться в воздух с таким расчетом, чтобы в момент начала немецкого наступления, бомбардировщики оказались над разведанными советскими аэродромами. В этой, первой волне, было всего несколько десятков самолетов. Их главная задача – посеять панику среди летного и наземного состава советских ВВС. Не дать спокойно взлететь, на перехват основной волны немецких самолетов, наносившей главный удар. Перед началом боевых действий авиаразведка, при помощи высотных самолетов-разведчиков, обнаружила и нанесла на карты, все советские, приграничные, аэродромы. Воздушное пространство Советского Союза нарушалось несколько сот раз, но высшее руководство страны, опасаясь провокаций, не разрешало сбивать нарушителей.
Накануне немецкого нападения, в войска была послана директива, которая предписывала рассредоточить и замаскировать самолеты. Но из-за обычного бюрократизма, она опоздала. Изумленные немцы, бомбили бесконечные ряды, выстроившихся, как для парада, краснозвездных самолетов. Послевоенные подсчеты, показали, что на земле, в первый день войны, было уничтожено, порядка 1200 советских самолетов.
Ф. Гальдер в своем дневнике, записал 22 июня 1941 года, о том, что командование ВВС сообщило: к концу дня уничтожено 850 советских самолетов. В том числе целые соединения бомбардировщиков, которые без прикрытия истребителей были легко сбиты немецкими асами.
Вот как описывает гибель советских летчиков в первые дни войны, когда войска в полнейшей неразберихе отступали от границы, Константин Симонов в романе «Живые и мертвые»:
« Прямо над дорогой, на сравнительно небольшой высоте, шли обратно три ТБ-3. Наверно, бомбежка, которую слышал Синцов, была результатом их работы. Теперь они благополучно возвращались, медленно набирая потолок, но острое предчувствие несчастья, которое охватило Синцова, когда самолеты шли в ту сторону, не покидало его и теперь.
И в самом деле, откуда-то сверху, из-за редких облаков, выпрыгнул маленький, быстрый, как оса, «мессершмитт» и с пугающей скоростью стал догонять бомбардировщики.
Все ехавшие в полуторке, молча вцепившись в борта, забыв о себе и собственном, только что владевшем ими страхе, забыв обо всем на свете, с ужасным ожиданием смотрели в небо. «Мессершмитт» вкось прошел под хвост заднего, отставшего от двух других бомбардировщика, и бомбардировщик задымился так мгновенно, словно поднесли спичку к лежавшей в печке бумаге. Он продолжал еще идти, снижаясь и все сильнее дымя, потом повис на месте и, прочертив воздух черной полосой дыма, упал на лес.
«Мессершмитт» тонкой стальной полоской сверкнул на солнце, ушел вверх, развернулся и, визжа, зашел в хвост следующего бомбардировщика. Послышалась короткая трескотня пулеметов. «Мессершмитт» снова взмыл, а второй бомбардировщик полминуты тянул над лесом, все сильнее кренясь на одно крыло, и, перевернувшись, тяжело рухнул на лес вслед за первым.
«Мессершмитт» с визгом описал петлю и по косой линии, сверху вниз, понесся к хвосту третьего, последнего, ушедшего вперед бомбардировщика. И снова повторилось то же самое. Еле слышный издали треск пулеметов, тонкий визг выходящего из пике «мессершмитта», молчаливо стелющаяся над лесом длинная черная полоса и далекий грохот взрыва.
- Еще идут! – в ужасе крикнул сержант, прежде чем все опомнились от только увиденного.
Он стоял в кузове и странно размахивал руками, словно хотел остановить и спасти от беды показавшуюся сзади над лесом вторую тройку шедших с бомбежки машин.
Потрясенный Синцов смотрел вверх, вцепившись обеими руками в портупею; милиционер сидел рядом с ним, молитвенно сложив руки: он умолял летчиков заметить, поскорее заметить эту вьющуюся в небе страшную стальную осу!
Все, кто ехал в грузовике, молили их об этом, но летчики или ничего не замечали, или видели, но ничего не могли сделать. «Мессершмитт» свечой ушел в облака и исчез. У Синцова мелькнула надежда, что у немца больше нет патронов.
- Смотри, второй! – сказал милиционер. – Смотри, второй!
И Синцов увидел, как уже не один, а два «мессершмитта» вынырнули из облаков и вместе, почти рядом, с невероятной скоростью догнав три тихоходные машины, прошли мимо заднего бомбардировщика. Он задымил, а они, весело взмыв кверху, словно радуясь встрече, друг с другом, разминулись в воздухе, поменялись местами и еще раз прошли над бомбардировщиком, сухо треща пулеметами. Он вспыхнул весь сразу и стал падать, разваливаясь на куски еще в воздухе».
В книге английских исследователей Томаса Полака и Кристофера Шоурза «Асы Сталина», есть сведения о результатах самых первых боев в воздухе, из чего видно, что мастерство советских летчиков, их желание любой ценой победить, иногда компенсировало качественное отставание советской летной техники, от немецкой. Из книги также видно, что войну встретили, в основном, на устаревших самолетах И-153 (биплан), И-16. Новые истребители, только начали поступать в войска, освоить их не успели. Смена устаревших моделей самолетов на новые, шла всю войну. 22 июня 1941 года, более маневренные советские самолеты, на которых, как шутили пилоты, можно облететь вокруг столба, уступали в скорости немцам, поэтому догнать «Мессер» было также не реально, как и оторваться от него. Воздушные бои напоминали избиение бабочек, осами, как в романе «Живые и мертвые». Однако вот что могли сделать умелые и отчаянные бабочки с обнаглевшими осами:
«Те пилоты, которым все-таки удавалось подняться в небо, часто испытывали смешанное чувство – ярости и отчаяния, что приводило к самопожертвованию, некоторые летчики совершали по нескольку вылетов в день, другие шли на таран, что часто стоило им жизни. По крайней мере десять таких атак было предпринято истребителями в течение первого дня войны, причем они шли на это, даже израсходовав боезапас в предыдущем бою.
Такие атаки, однако, проводили не только истребители: на таран пошел также экипаж бомбардировщика Туполева СБ-2 (лейтенант Т. Малиенко, 86-й БАП, и капитан А.С. Протасов, 16-й БАП), уничтоживший два самолета противника – Ju88 и Bf 110, оба члена экипажа погибли.
Андрей Данилов – не единственный, кому удалось сбить четыре немецких самолета. Такие же победы одержали мл. лейтенант Д.Ф. Ковтюлев (91-й ИАП), С.Ю. Жуковский (127-й ИАП, девять боевых вылетов за один день) и Николай Бояршин (шесть вылетов). Первым летчиком ВВС, добившимся пяти побед в этой войне, был, по-видимому, И.Н. Калабушкин (123-й ИАП), который, совершив три вылета на И-153, сбил один Bf 109 и по два Ju 88 и He 111».
Блицкриг, в переводе с немецкого – молниеносная война. И на самом деле, в начале все шло так, как планировали немцы. Они наступали так быстро, что нашим взлетевшим самолетам некуда было садиться, аэродромы захватывались противником вместе с оборудованием и складами.
К 6 сентября, по наблюдениям немцев, соотношение сил авиации было такое: 1916 – немецких, против1175 – советских самолетов. В районе группы армий «Центр», там, где воевал Рокоссовский, насчитали 549 советских самолетов, у немцев здесь почти на 100 самолетов меньше. Т. е. самолеты у нас были, немцы в отличие от К. К. Рокоссовского их встречали. Возможно, советские самолеты просто не запечатлелись в памяти генерала, потому, что они в первую очередь пытались воздействовать на сухопутные части противника, а прикрывать свои войска сил уже не хватало. С точки зрения психологии, страх и то, что с ним связано, запоминается лучше, условные рефлексы, например, формируются в основном через страх. Ребенок, упав однажды, уже знает, что нужно быть осторожнее, или будет больно. Поэтому, необстрелянные советские солдаты, да и генералы, больше запоминали бомбардировки и связанный с ними страх. Немецкие солдаты в своих мемуарах, также часто вспоминают советские самолеты, штурмующие войска Вермахта, штурмовики, бомбардировщики и истребители с красными звездами, в первые дни и недели войны в том числе. Что такое «Рата», немецкие пехотинцы отлично знали, а это не штурмовик и не разведчик – это истребитель И-16, который также выполнял главную задачу советской авиации, поддерживая действия своих сухопутных войск и нанося удары по пехоте и танкам противника.
Захватив господство в воздухе, Люфтваффе приступило к следующим, по важности задачам:
- Воздушная разведка, при помощи которой, немецкое командование находило слабые места в советской обороне, определяло местонахождение резервов, пути движения войсковых колон - это позволяло создавать пяти, десяти кратное преимущество в живой силе и технике, на участке прорыва. Что такое «костыль» или «рама» знал любой советский солдат, ненавидели эти самолеты люто, потому, что сразу после их появления начинался артобстрел или бомбежка;
- Выведение из строя транспортных узлов, на которых скапливались войска и техника, фото на которых запечатлены результаты нападений немецкой авиации, можно назвать одним словом – мясорубка. Мясорубка, в которой перемалывались не только физически, но и морально, сотни тысяч, советских солдат и мирных жителей, уничтожалась техника;
- Обеспечение быстрого и беспрепятственного продвижения танковых клиньев, путем уничтожения обороняющихся советских войск мощными бомбовыми ударами. Самым страшным для наших солдат, по воспоминаниям ветеранов, была именно бомбежка, когда воющая смерть, несется как будто, точно на твою голову, когда хочется быть, как можно меньше, чтобы втиснуться в первую, попавшуюся земляную щель, а земля сама беззащитно стонет и дрожит, и кажется, что этот ад никогда не закончится.
К концу 1941 года, несмотря на подавляющее превосходство немцев в воздухе, началось возрождение советской авиации. Оставшиеся «безлошадными», после уничтожения самолетов на земле, летчики, пересели на более современную технику. Делались поправки, в способы ведения боевых действий, совместно с другими родами войск. Рос боевой опыт. Уже к зимнему контрнаступлению, под Москвой, советская авиация оказалась лучше подготовленной, чем немецкая. Немцы пишут, что не могли завести двигатели своих машин из-за сильных морозов, а советские самолеты заводились и летали, на специальных, зимних горюче-смазочных материалах. Зимняя, кожаная, меховая форма советских летчиков была предметом зависти не только полураздетых немцев, но и союзников, англичан, которые помогали оборонять Мурманск.
Во время войны, по инициативе командующего авиацией Калининского фронта, была создана штрафная авиационная часть, в которую попадали летчики, совершившие различные преступления. Командовал ими майор Федоров, летчик которому, перед войной за отличное пилотирование во время показательного полета, в Германии, Геринг вручил Железный Крест. Люди в авиаштрафбате были с характером, дрались отчаянно, на самых опасных участках фронта. Вернуться в нормальную часть можно было, сбив 10 самолетов противника. За 15 сбитых самолетов, в обычных частях, давали Героя. По воспоминаниям летчиков, немцы боялись их, иногда выпрыгивали из исправных самолетов с парашютом, только бы остаться в живых. Наши сбрасывали над немецкими аэродромами, консервные банки с записками, в которых вызывали немцев на воздушные дуэли. Почти всегда побеждали. Но возможно – это легенда, потому, что архивных документов об этой части не сохранилось.
Средний немецкий летчик был сильнее советского, в тактической подготовке, он был опытнее, так как совершал больше боевых вылетов. До Сталинграда они должны были налетать 450 часов в учебном подразделении, после – 150. Учебный налет русских летчиков перед отправкой на фронт составлял – 8 часов. Немецких летчиков чаще перебрасывали с одного участка фронта на другой, туда, где шли более интенсивные боевые действия. Советскому военному руководству, такие рокировки были не нужны. «Незаменимых у нас нет» - говорил Сталин, а поэтому, ставка на личности не делалась. Цель в войне – победа, достигалась не одиночками, не «экспертами», как у немцев, а всеми пилотами советских ВВС. Не подходила для советских летчиков формула успеха асов Люфтваффе, которая гласила: «Сбил, убегай». Ну, насбивали «эксперты» по нескольку сотен советских самолетов, а войну в воздухе в целом - проиграли.
В начале войны сказывалось то, что на советских самолетах не было радиостанций, командир мог передавать команды, только заранее оговоренными визуальными сигналами, рукой. Немцы имели на каждом самолете радиостанцию. Их самолеты легко наводились, с земли, на цели. Советские же истребители, поднятые на перехват немецких бомбардировщиков, летели, сначала к посту воздушного наблюдения, где на земле в форме стрелы было выложено полотнище, указывающее направление перехвата. Если противник менял направление полета, истребители летели в пустоту, потому, что сообщить об изменении направления не представлялось возможным.
Советская авиация действовала в интересах своих сухопутных войск. Главная задача истребителей: не дать немцам точно отбомбиться и прикрыть свои штурмовики от действий немецких истребителей. Если получалось сбить самолет противника – хорошо, нет, тоже не страшно, главное чтобы задачу выполнили штурмовики. Если летчик отвлекался от выполнения задания по прикрытию своих штурмовиков, сбивал немецкий истребитель, но при этом штурмовики не выполняли задание – его наказывали. С 1943 года, по заявлению высшего командования Люфтваффе, сопровождение советскими истребителями своих бомбардировщиков можно назвать образцовым. Но то, что основной задачей советских истребителей, было прикрытие своих войск и штурмовой авиации, ставило их в невыгодное положение, они изначально вынуждены вести оборонительный бой.
Немецкие истребители в отличие от наших летчиков, в первую очередь, охотились за советскими самолетами. Поднявшись на максимальную высоту, они выслеживали жертву, затем, резко снижались на цель, давали очередь из автоматической пушки в упор или с близкого расстояния. Большинство сбитых летчиков даже не видели, откуда и кто стрелял, не было никакого воздушного боя. Эрих Хартман, лучший немецкий летчик-истребитель, которому приписывают более трехсот воздушных побед, поступал именно так. Он не был любителем фигур высшего пилотажа, но у него было отличное зрение, позволявшее быстрее противника обнаружить цель, а также он понимал, что, обнаружив внизу самолет противника, нужно немедленно атаковать, снижаясь на цель, причем огонь открывался с очень близкого расстояния.
Советский летчик-истребитель Александр Покрышкин, еще, до войны, пришел к такому выводу: успех в воздушном бою достигается, когда есть «высота, скорость, маневр и огонь». Во время обучения в летном училище, стреляя по конусу, который тянул за собой самолет-тягач, Покрышкин обнаружил, что количество попаданий, если вести огонь с рекомендованного в инструкции расстояния, ничтожно мало, 2-3 пулевых отверстия на сотни выпущенных боеприпасов. Это обстоятельство не устроило будущего наставника молодых пилотов и одного из лучших летчиков мира. Однажды, перепугав до смерти того, кто пилотировал самолет-тягач, Покрышкин открыл огонь в тот момент, когда уже нужно было отворачивать от цели. Результат был потрясающим. Почти все пули попали в цель. Именно этому Покрышкин учил всех своих подчиненных - стрелять нужно с как можно меньшей дистанции. И еще, советские летчики хорошо действовали в горизонтальном бою, недооценивая умения драться на вертикалях. Умение, пришло позже, а время, потраченное на учебу, отняло много жизней.
Советские, гвардейские, истребительные полки не уступали лучшим частям Люфтваффе. Гвардейские самолеты выкрашивались в вызывающе красный цвет, никогда не уклонялись, от схватки, часто выходили из нее победителями.
Авиасоединение, в котором служил Хартман, носило название «Зеленые сердца», и на бортах своих машин они имели логотип в виде этого самого сердца, зеленого цвета. Наши их называли: «Зеленые жопы». В 1943 году, логотипы пришлось содрать, потому, что за «Жопами», советские летчики, охотились с удвоенной энергией, самолеты с зелеными эмблемами, были хорошими раздражителями и желанным трофеем. Потери росли и руководство, решило, что больше не стоит дразнить противника, который уже научился побеждать.
По отзывам советских военных исследователей, немецкие самолеты имели большой запас устойчивости, поэтому летать на них было легко, даже начинающим пилотам. Советские самолеты были маневреннее, но из-за своей неустойчивости губили летчиков, особенно молодых и неопытных. И все же, лучшие образцы, советских истребителей почти не уступали, истребителям немецким. И это, не смотря на то, что масса дефицитных материалов, из которых изготавливались самолеты в СССР, заменялась, на дерево, сталь и специальную ткань, что ухудшало их летные качества. Двигатели были слабее немецких, ремонт в полевых условиях, еще более ухудшал их тактико-технические характеристики, после полета, вся машина была забрызгана маслом, моторесурса хватало на несколько десятков часов, зато самолет стоил дешевле, и построить его могли люди, которые «вчера», шли за сохой и не знали алфавита. Этим объясняется и массовость советской авиации. Зачем строить идеальные, во всех отношениях машины, если десять вылетов на одном и том же самолете, т.е. без сбития, считалось достижением?
С лета 1943 года, советская авиация прочно завоевала господство в воздухе. Некоторые иностранные исследователи связывают это с тем, что немецкому командованию пришлось значительную часть Люфтваффе перебросить на Запад, для борьбы с «Летающими Крепостями», бомбившими немецкие города. Во время Курской операции, немцы потеряли около 3000 самолетов. 90%- в воздухе.
Почему победил Советский Союз, а не Великая Германия? А потому, что советское руководство, смогло организовать мобилизацию, уже в ходе войны, так, что выбывших солдат и технику заменяли тут же новые солдаты и еще более совершенная техника. Причем в большем количестве. Хорошо об этом говорит один из героев романа Сергея Анисимова «Вариант «Бис»»:
« - Я всегда говорил, войну в воздухе выигрывают не асы!
… - Войну выиграют не герои и не те летчики, которых аккуратно и долго готовят в мирное время. Только система подготовки пилотов-новобранцев определяет, кто победит в большой войне. На Халхин-Голе воевали профессионалы, их годами натаскивали. А здесь мы имеем что? Большинство тех, кто сейчас там дерется, - он показал рукой в сторону черной от дыма западной части горизонта, - это замена, военные выпуски. Выдающиеся асы сейчас дают пару процентов сбитых, все остальное делают рядовые летчики. Люфтваффе конец. Я знаю, мы много раз это уже говорили, но я не вижу шансов им оправиться от такого. Как обычно, уцелеют пара десятков «экспертов», будут нам кровь пускать…».

« Согласно имеющимся сведениям, в июне 1941 г. имелось (на вооружении советских ВВС) в общей сложности 11 500 истребителей, а до 1945 г. в авиационные подразделения поступило еще 62 880 самолетов. Потеряно было 46 800 самолетов, в том числе во время боевых действий – 20 700.
За время войны советские летчики – истребители одержали около 40 000 побед, в том числе 4900 – морской авиацией и 3900 – истребительной авиацией ПВО ». Томас Полак и Кристофер Шоурз, «Асы Сталина».
По немецким данным, во время войны, авиапромышленность Германии построила более 40000 истребителей и около 20000 бомбардировщиков.
За годы войны три человека, трижды, были награждены званием Герой Советского Союза, два, из них, летчики – истребители, И. Н. Кожедуб(330 вылетов, 120 боев, 62 сбитых самолета противника) и А.И. Покрышкин(560 вылетов, 156 боев, 59 побед), третий награжденный – маршал Советского Союза Г. К. Жуков.