Снова о протекции (не помню, которая часть, вроде - третья)

chipka_ne — 28.04.2019

Вот и Песах прошёл,
Словно и не бывало —
Наконец-то тепло,
Только этого мало...
               А. Тарковский и С. Ротару. Переврано Пересказано мною

...Ну-с, отдохнувши от предпасхальной уборки, приходится приниматься за послепасхальную — менять обратно мацу на хамец, одну посуду прятать, другую доставать и попутно изумляться — а на фига мне столько сковородок??? Добрые люди лишнее выкидывают до Песаха, а у меня настрой типа «выкинтош» как раз появляется после пасхального минимализма, когда вдруг выясняется, что можно же обойтись четырьмя всего каструлями и двумя сковородками — и ни грамма не похудеть при этом! В этом году, чувствую, повыкидываю к лешему поболе прежнего, потому что помочь мне некому — перед Песахом управились мы безболезненно вдвоём с любимой племянницей с Украины, которая приехала попрощаться с бабушкой, но перед самым Песахом вернулась к выборам, и осталась я одна сражаться с хаосом.

И вспомнилось мне, как во время предпасхальной уборки решили мы с ней  поискать на смарт-ТВ что-нибудь ностальгически-ненапрягающее и нам обоим понятное  (племянница иврита и английского не знает)— только не после-пред-выборное-интернациональное, чур нас, чур!  Догадливый Youtube прочёл наши мысли и услужливо предложил целую серию советских довоенных доперестроечных  «Фитилей» — очень удобно смотреть, сидя на диване и перетирая-перетряхивая шуфлядки.

Повеселились мы изрядно и поработали ударно, прямо жаль, что вскоре пришлось менять фронт работ, вставать с дивана и перемещаться туда, откуда экран не виден. Но болтать, рассуждать и обсуждать увиденное нам же никто не мешал, верно?

И удивительное дело, мы с племянницей, живущие в разных странах и имеющие 16 лет разницы, просто на редкость сошлись во мнениях: я, без сожаления покинувшая взрастившую меня отчизну, отщепенка, так сказать, и она — где родившаяся, там и пригодившаяся и живущая благополучно во всех смыслах в нескучной неньке-Украине. 

Советское время, несмотря на изрядную разницу в возрасте, нам помнится почти одинаково и мы дружно согласились с тем, что на материале этих самых советских-рассоветских сатирических киножурналов, редактируемых лично товарищем гимнописцем, можно было бы замутить такой  видеоблог, что все матёрые ЖЖисты-антисоветчики слюнями удавились бы от зависти и отправились бы переквалифицироваться в управдомы. Вот ей-же-ей — лучшей прививки от ностальгии по прекрасному прошлому и не придумаешь!

Я, в частности, уж в который раз нашла подтверждение тому, что уже для себя давным-давно поняла — погиб и развалился нерушимый Союз не от происков неведомых врагов, а от дурости и повального безделья.

Да-да-да — страна, усердно создававшая культ «человека труда», страна, в которой существовала статья УК, преследовавшая за тунеядство, на деле была страной искреннего презрения к труду и тотального безделья. 

И раз уж к слову пришлось, решила я заодно перетряхнуть черновики и дописать очередную часть, задуманной некогда с большим размахом саги о важности протекции в Израиле (я хронически затеваю эпохальные апупеи с прологом и эпилогом, а потом бросаю на полуслове, поймав новую тему — экая, понимаешь, ветреница). Там я решила про мужа-кормильца написать, а то всё про себя,  да про себя любимую – нехорошо. Но вот всё никак не оформлялось окончательно. А тут повод сам собой нашёлся. В виде вот этого простенького мультсюжета из «Фитиля».

Моего мужа, например, старший тигр есть не стал бы, потому что за годы беспорочной службы во благо советской науки в так называемом Ташкентском НПО «Физика-Солнце» (бывший ФихТех) он был там незаменим, как тётя Маша ему так и не дали защититься — и, знаете, на этот раз антисемитизм здесь ни при чём. Потому что существовали некие, не доступные младшему научному сотруднику С., соображения, удивительным делом не имеющие ничего общего ни с элементарной целесообразностью, ни с национальной политикой, ни даже с протекционизмом. Например, темой его разработок в своё время заинтересовались в Киевском НИИ материаловедения и ещё в одном Питерском НИИ. Заинтересовались настолько, что из Питера прислали на него персональный запрос на место в целевой аспирантуре. Подчёркиваю — именной, персональный запрос на откровенно еврейскую фамилию — чегой-то там доктора наук и членкоры академий в физхимии, видать, кумекали. 

Угадайте с трёх попыток, добрался ли он до аспирантуры? 

На самом деле, он не очаровывался открывшейся возможностью, чтобы лишний раз не разочаровываться. Знал, что директор НПО, давно впавший в маразм академик Азимов, велит референтам сочинить цветистое письмо, объясняющее необходимость послать в Питер непременно нацкадр. Но вот когда узнали, КОГО конкретно посылают — то не только мой муж, но и вся его лаборатория впала в ступор. Рекомендовали туда окультуренную девушку по имени, допустим, Мамлакат[1], работавшую в НПО без году неделя, попавшую туда по распределению, ибо никаких высокопоставленных родственников за ней не числилось. Я не шучу, правда не числилось — приехала она в поступать в ТашГу из какого-то богом забытого посёлка в Каракалпакии, поступила на физфак с минимальным проходным баллом по норме для жителей сельской местности (начиталась, наивная, старых подшивок журнала «Юность» со спорами про физиков-лириков) и честное направление в вожделенный Ташкентский НИИ (НПО тогда ещё называлось Физтехом, почти по-московски — оооо!) получила, без затей разрыдавшись перед жалостливой комиссией по распределению. (И не пытайтесь в свете современных веяний заподозрить здесь сексуальный какой-то подтекст, бедняжке ничего от томной восточной красоты по жизни не досталось — коренастая, ширококостая, с абсолютно невыразительным плоским личиком). Тяга её к цивилизации была, конечно похвальна, но прославилась она редкостной дуростью, горящими глазами, постоянными разговорами о высоком (на хорошем русском языке, кстати), попытками организовать кружок аэробики и сагитировать сотрудников на походы в Чимган и пение у костра. 

Коллеги относились к ней с состраданием, приправленным иногда долей раздражения. Как к монгольскому космонавту примерно. 

Молодому поколению придётся напомнить эту баечку: советский журналист после совместного полёта берёт интервью у первого монгольского космонавта: 

— Как вы себя чувствуете после полёта?

— Однако, хорошо... Только руки, однако, распухли.

— Почему? 

— Ну, как... Весь полёт только и слышишь: «Туда не лезь! Этого не тронь!» — и по рукам, по рукам!..

И вот эта вот поклонница песен у костра должна была занять место в целевой аспирантуре города на Неве, с отдельной квартиркой в аспирантском общежитии и стипендией, размером с зарплату МНСа! Тут даже татарин завлаб взвыл: зачем!!!! Зачем позориться???? Хотите нацкадр — есть толковые местные ребята: хоть Алишер, хоть Бахтиёр, хоть Бохадыр — звёзд с неба не хватают, но соображают и работать умеют, за них не стыдно будет! Хотите освобождённую женщину Востока для отчётности? Так есть умница-разумница,  девушка Эльвира, наполовину татарка, правда, но узбечка по паспорту — комсомолка-спортсменка-красавица и публикации имеет — кому, как не ей, представлять солнечный Узбекистан в северной столице!!!

И, знаете, что ему ответили?

В общих словах, так примерно: панымашь, дорогой, и Алишер, и Бахтиёр, и Бохадыр, и умница невполнеузбечка Эльвира, и кореец Валера, не говоря уже про инородца С. — они ж работу работают, да? А от бедняжки Мамлакат всё одно толку нет — зарплату получает — да? — а уволить молодого специалиста, присланного по распределению — ну, никак! Нехай едет, шоб под ногами не путалась и лабораторную посуду не била, а членкор Р. в городе Ленина в очередной раз чертыхнётся или матюкнется и прикрепит её к кому-нибудь из толковых своих подчинённых, и поможет накарябать чего-ничего — ему непрестижно, чтоб его аспирантка, да и не защитилась.

А вы, дорогие, работайте, работайте, двигайте науку, вы ж это дело любите, нет? — Менделеевы вы мои, или, эти, как их — Ланда...ы — гы, шутка такая...

Логично, правда?И по-честному. И протекцией никакой не пахнет.

К слову, в начале 90-х мужу удалось частично отыграться. Но именно что частично. В перестройку, когда многочисленные НИИ СЕЛУ — НИИ ГОРОДУ,  укомплектованные Мамлакатками и монгольскими космонавтами разных национальностей (в том числе и еврейской — увы!) начали массово закрываться, то мощное НПО, где работал мой муж, предприняло отчаянные попытки найти иностранных инвесторов, предпочтительно американских. И — тадам! — единственное, что американцев, как потенциальных партнёров, заинтересовало — это разработки уже не младшего, но ещё и не старшего (не дорос ишшо!) научного сотрудника С.! Но не успели мы порадоваться и возгордиться, как перед самым отъездом нам это чуть не вышло боком — в то время, как мы уже получили разрешение на выезд, остались без прописки (что означало остаться без талонов на продукты), встали на очередь на консульскую проверку и для получения загранпаспортов мужу осталось только уволиться с работы (я уволилась за три месяца до этого) — его в ультимативном порядке отказались увольнять — и это тогда, когда выставленная взашей армия бывших бесполезных инженеров и разнообразных НСов уже вовсю челночила с клетчатыми баулами и соглашалась на любую подработку! Более того, не увольняли его паскудно, без попыток хотя бы предложить контракт или повысить зарплату — с откровенными хамскими угрозами и выкручиванием рук. (Ну, в самом деле — не Мамлакатка же будет на американских инвесторов работать, верно — не для того ж она три года в Питере к культурке приобщалась?)

Сейчас можно вспоминать об этом спокойно, но тогда мужу это стоило микроинфаркта в сорок лет, а всей семье — четырёх тягостно-безумных месяцев пребывания в полной неизвестности (я не работаю, дети не уже не в школе, внутренние паспорта без прописки, считай, что недействительны, деньги стремительно тают...). Как эта история кончилась, если кому интересно, я как нибудь напишу отдельно.

Но я к чему это веду? Да к тому, что не надо подозревать меня в предубеждениях против дружелюбного, трудолюбивого и неглупого восточного народа — Мамлакатка в совке была явлением интернациональным. Ей подобные, обоих полов и разных национальностей, непонятно как и зачем закончившие бесчисленные и бесполезные совковые ВУЗы, просиживали джинсы и юбки в столь же бесчисленных и бесполезных НИИ, ГИПРОГРАДах и, осссспади, прости! — ГИПРОСПЕЦАВТОТРАНСах, получая зарплату за организацию кружков аэробики и вязания, шашлыков, походов и конкурсов бардовских песен. 

И искренне надеялись, что эта музыка будет вечной. 

И главные стоны по поводу развала прекрасной страны, где, таки да, не было безработицы, именно от них и идут — неважно, эмигрировали они из бывшей империи или остались на обломках отечества досиживать в своих хрущёвках, проклиная Горбачёва с Ельциным и оплакивая потерянный рай. 

Жалкое свое счастьичко с импортными сапогами по талонам и ежегодными профсоюзными путёвками от дурноватой власти они потеряли навсегда и слюнявить уже трижды жёваны штаны будут вечно, обвиняя в этом кого угодно, только не себя. 

Потому что понять не могут и не смогут никогда, что страна рухнула в том числе и от повального дармоедства — кто как не зубоскалы-интеллигенты сочиняли весь этот фольклор: «где бы ни работать, лишь бы не работать», «мы делаем вид, что работаем, они делают вид, что платят», или уж совсем фронду с уклоном в народничество:

«Слева — молот, справа — серп,
Это — наш советский герб.
Хочешь — сей, а хочешь — куй,
Всё равно получишь... (по заслугам, разумеется)».

Неужто никто из плакальщиков по стране вечной справедливости такого не помнит? Или кто думает, что это тётушка Чипка во щаз на коленке скоренько сочинила? Психиатру расскажите — и тот не поверит. Впрочем, задолго до распада Союза, ещё не побеседовавший со Сталиным Михал Афанасьич, грядущую разруху от любителей бардовских песен хорового пения предсказал устами профессора Преображенского — внимательно читайте классику и будет вам счастье. 

А плохо было таким, как я и мой муж. 

Тем, кого неправильно воспитали, зачем-то внушив, что специальность надо выбирать по уму и по душе, чтоб не тошнило всю оставшуюся жизнь. 

Что на работе — даже временной, случайной и не самой любимой (всякое может быть) — надо работать, а не байдыки бить и распевать Окуджаву, иначе стыдно. 

Что деньги за ничегонеделанье получать тоже стыдно. 

Что завидовать дармоедам, блатным и пронырам — себе во вред и фу! 

Ну и, что за хорошо сделанную работу деньги желательно получать более лучшие, а не как в процитированной выше частушке. Но если нет возможности зарабатывать много, то лучше зарабатывать мало, чем лапу сосать и плакаться — кто не барахтается, тот не выплывет. 

Неправильная какая-то мораль, буржуйская, шо делать, происхождение не пропьёшь — у мужа дед был купец первой гильдии, самостоятельно выбившийся из местечковой нищеты, а у меня со стороны отца — ваще сплошь хохлацкие куркули, привыкшие на своё благополучие вкалывать по двадцать часов в сутки.

Ну, а теперь, а том, как мой муж нашёл по протекции в Израиле работу. В кибуце он рванул на фабрику на третий же день — мы туда и ехали с условием, что будет работа. Приставили его к машинке с романтичным названием «гильотина» — рубать не головы якобинцам, а жесть (во жесть!), из которой потом штамповали и собирали посуду, передаваемую мне на упаковку. 

Вот, кстати, вопрос ко всем монгольским космонавтам,  сетующим на  отсутствие работы в Израиле начала 90-х: почему у нас, интеллигентов недобитых, тяжелей ручки, тетрадки и колбы ничего прежде в руках не державших, хватило ума за несколько месяцев до отъезда просчитать наши ресурсы и возможности и твёрдо настроиться на жизнь в любой дыре и в любой деревне, ЛИШЬ БЫ БЫЛА РАБОТА? Почему той же рассудительности достало маленькой и сердитой матери-одиночке Авиве, которую вытолкали замуж в эфиопской деревне, еле дав закончить начальную школу? Она ведь могла поехать вместе со всей хамулой в центр абсорбции на всё готовое на первое время — но нет, упёрлась: хорошая школа для детей и любая работа, точка! Жила в ледяном караване без мебели, ездила на подвозке из Кирьят-Арбы в Кфар-Эцион на фабрику (полюбопытствуйте, где это находится на карте), час туда, час обратно с заездами в Рош-Цурим, Мигдаль-Оз и Кармей-Цур, по закидываемым камнями и простреливаемым дорогам, вечером тащилась в ульпан и платила пять шекелей в час «русской» бабушке из соседнего каравана, чтоб присматривала за детьми. Вот ещё до кучи повод некоторым оргазм поиметь в приступе мазохизма по теме «как нас унижали» - белая мэм-сахиб черномазых детей нянчит! — жаль, что упомянутая бабушка этих оргазмов не поняла бы, потому что детки были  не капризные, а пять шекелей в час лучше, чем дырка от бублика за мемуарные плачи на пенсионерской лавочке. Мне, честно, говоря, перед темнокожей злючкой-Нефертити было стыдновато — моя-то семья, приехавшая спустя два года, поселилась непосредственно в том же Кфар-Эционе, в домике с центральным отоплением и на работу ходила десять минут пешком через сосновую рощу, да и няньки девчонкам-подросткам были не нужны, они и сами через пару месяцев встали на надёжную тропу бэби-ситерства, благо младенцев в тех краях рожали исправно, а вкус самостоятельно заработанных денег вызывает моментальное привыкание. И попробуйте угадать — кто лучше в жизни в дальнейшем устроился: отчаянная Авива или её соплеменники из центра абсорбции? Мне ответ очевиден. И звыняйте, сказкам об отсутствии  работы для действительно желающих работать мне Станиславский К.С. верить не велит. Среди людей моего круга , приехавших, как до нас, так и позже, таких не водилось — сколько ни вспоминала (ещё раз подчёркиваю — я про свой круг, и наряду со скромной служилой интеллигенцией, а также какими-никакими докторами-профессорами-художниками-бизнес(ву)менами,  упаковщицу Авиву и уборщицу Томку  я в него принимаю с удовольствием, а монгольские космонавты, будь они хоть трижды евреями, мне в Совке осточертели). 

Но я отвлеклась. Кроме гильотинного, штамповочного, сборочного и упаковочного цехов, был на заводике ещё один цех, с хрущёвскую кухню размером, где чегой-то химичили — там всякие шумовки-прихватки-ложки-поварёшки из нержавейки макали в бадейку с раствором, шоб блестели (к слову, весь заводик «Планеро» со всеми его цехами и кухонькой был по площади чуть больше нынешней моей квартиры, а работало там человек пятнадцать — зато каких!). Ну и в этой бадейке вечно чего-то не так химичило, не блестели поварёшки, как надо, а часть вообще летела в брак. Мужу моему, регулярно это безобразие наблюдавшему (заводик-то маленький), в конце-концов надоело, пошёл он к начальству, пашущему в том же цеху и в такой же спецовке (директорский кабинет на «Планеро» предусмотрен не был, из-за пресловутой кибуцной ментальности и нехватки помещений) и сказал, что желает сам похимичить, благо диплом есть. 

На следующий день поварёшки засверкали, как зеркала в Версале, и в брак не ушла ни одна! Директор наш, Кути — Кутёнок по-русски и Йекутиэль по паспорту — почухал под кипой и назначил мужа в сверхурочные часы начальником по химии (платил тот же минимум, но по-честному 25% надбавки за первые два часа и 50%, начиная с третьего). Времени убавилось, зато денег прибавилось, да и муж приободрился, а то я, ушедши с фабрики присматривать за стариками, какое-то время зарабатывала больше него — непорядок. Ну и я повысила статус до супруги начальника гидролизного (если не путаю) цеха! Подчинённым, а заодно и уборщиком за самим собой в том же цеху, как вы догадываетесь, он сам же и являлся, но то таке... Зато строчка в резюме появилась красивая. И в закапанной при расставании с кибуцем Кутиными слезами рекомендации — целый абзац об исключительных производственно-научных достижениях ценного работника и выдающегося химика С.. 

Но задолго до рекомендации мужу подвернулись от службы трудоустройства курсы почти по специальности — для химиков-технологов текстильного производства. Как подвернулись? Сами собой — пришло письмо из службы трудоустройства для академаим — вы у нас, кажется, химик, не желаете ли? Он пожелал. Опыта работы на производстве у него, кроме «Планеро», не было, но почему бы не поучиться восемь месяцев за казённый кошт? Правда, уволившись по собственной воле, он три месяца вынужден был бы ждать пособия по безработице, но мы были к этому готовы — какие-то сбережения уже появились, да и я продолжала работать. Но не готов был к этому, как оказалось, Кути. Расспросил, поинтересовался моей зарплатой (а мне скрывать было нечего), просчитал на бумажке калькуляторе, вздохнул и выдал мужу увольнительное письмо: «с величайшим сожалением, в связи с вынужденным сокращением производства...» — это означало, что увольняет его сам работодатель и пособие будет начисляться с первого месяца. Почему он это сделал? Да вот понравились мы ему — вот почему! Как грузинскому продавцу шашлыков в довлатовской байке[2]. Считаете это протекцией? Та на здоровьичко! Несправедлива жизнь — что делать, без протекции — ни шагу.

Кстати, после курсов, работа нашлась опять по протекции. Сначала ему лично в руки директор курсов дал два направления — дадада, в обход остальных — муж мой, понимаете, вечный золотой медалист-перфекционист, никак не мог не учиться лучше всех, ну, прастити, не сдержался, не получалось. (А ведь были, были там нормальные люди, умудрявшиеся сбегать с занятий на левые поломойные подработки «по-чёрному», привычно тырившие у секретарши журнал посещаемости, чтобы отметиться, а затем простодушно клянчившие у бородатого лоха-очкарика в кипе списать-подсказать и пытавшиеся протащить шпаргалки на экзамены — нормальное поведение для советских дяденек и тётенек, четвёртый-пятый десяток разменявших. Они потом и плакались, что протекция только кипастым достаётся — правда-правда, сами проверили и убедились!). 

По первому же направлению, на фабрику по производству перевязочных средств его согласились взять, только до работы он дойти не успел. Конечно, карьера технолога-текстильщика предпочтительнее пролетарской, но — эх! — об этом ли когда-то мечталось — вот он и поплакался на сей предмет, коротая время в застрявшем на блокпосте тремпе впервые в жизни встреченному русскоязычному водителю по имени Давид (поселенческая культура поездок в тремпах и бесед с незнакомыми попутчиками — это особь статья, только тем, кто в теме, и понятная). А тот легко откликнулся: а почему бы тебе в универ не сходить к такому-то чувачку, в такой-то кабинет — он в теме, может, чего подскажет. И на шапирку[3] документы подать давно пора — больше двух лет в стране, чего тянешь? 

— Не остепенённый я, — загрустил муж.

— А публикации?

— Это да — хоть стены обклеивай, — и не удержался от того, чтобы похвастаться, —   даже в JACS[4] парочка...  

— Ну, так попробуй, что ты теряешь, максимум — откажут, тогда и пойдёшь сдаваться на фабрику!

Муж аккуратно записал номер кабинета и фамилию чувачка и спросил:

— Сказать, что от Давида?

— Скажи, — легко разрешил тот, — только он меня фик вспомнит, раз в жизни видел, меня к нему тоже из тремпа послал непоймихто два года назад.

...Ну что сказать — перевязочные средства так и производятся без мужниного участия. Исследовательская работа нашлась точнёхонько по специальности, хоть на тот момент и за более, чем умеренные деньги. А чтобы получить шапирку достаточно оказалось развернуть свиток публикаций (ну ладно,  не свиток, но две брошюрки мелким шрифтом одних названий набралось...) — впечатлились, уважительно присвистнули и утвердили. 

И о незащищённой в СССРе диссертации он жалеть давно перестал — а то б пришлось сдавать кандидатский минимум по научному коммунизму — чур меня, чур!

[1] Подлинное имя хранится в архивах редакции

[2] «Между прачечной и банком грузин Дариташвили торгует шашлыками. Какая-то женщина выражает ему свои претензии:

— Почему вы дали господину Лернеру большой шашлык, а мне — совсем крошечный?

— Э-э, — машет рукой грузин.

— И все-таки почему?

— Э-э-э, — повторяет грузин.

— Я настаиваю, я буду жаловаться! Я этого так не оставлю! Почему?

Грузин с трагической физиономией воздевает руки к небу:

— Почему? Да потому, что он мне нравится!..» — конец цитаты
С. Довлатов, «Иностранка», глава «Те же и Гонзалес»

[3] Стипендия Шапиро, для кандидатов и докторов наук:
Доплата работодателю за прием на работу репатрианта с высшим образованием. 

[4] The Journal of the American Chemical Society is a weekly peer-reviewed scientific journal that was established in 1879 by the American Chemical Society. The journal has absorbed two other publications in its history, the Journal of Analytical and Applied Chemistry and the American Chemical Journal.

Оставить комментарий

Популярные посты:

thurinus

Drip Casino - оазис азартных развлечений с богатым выбором игр, турнирами и бонусами

hippy_end

"Похоже, американским медиа приснилось, что Израиль напал на Иран"

ru_railway

Срок годности железнодорожного билета в 1941 году

prilepin

ЛЕДОВАЯ ПОБЕДА

denalt

Иран: расколотое общество

el_set2_0

Осмотрительность как процесс

magman67

Самые красивые библиотеки мира

nathoncharova

11 привычек, которые делают из человека настоящего гения

muiere

Весна идет, весне дорогу!

• Ранее
• Архив