с утра они сидели на кухне и нападали на Радека. - Радек,

iogannsb — 26.07.2014 с утра они сидели на кухне и нападали на Радека.
- Радек, мы должен переехать в новый дом, мы хотим, чтобы у нас была ливинг рум, - говорила Марта, - мы должны общаться.
- Дорогая, мы все равно будем все сидеть на кухне и общаться здесь, - отвечал ей Радек, - знаю я это.
- Нет, дарлинг, нам не хватает места, где мы могли бы сидеть все вместе за общим столом, - настаивала Марта, - нам это очень нужно.
Представляю, да, мы бы переехали в новый дом и быстренько бы сдали свою ливинг рум, чтобы уменьшить нашу плату за жилье.

- Дарлинг, - отвечал Радек, - поверь мне, я жил в куче домов здесь. Мало бы где нам позволили бы жить так, как мы хотим за те же самые деньги.
- Я знаю, я знаю, - говорила Марта и обнимала его нежно.
- У нас у славян, - добавляла я, - есть традиция сидеть на кухне для общения.

- Ну хорошо, - влез Конрад, - мы можем отгородить в саду кусок и сделать дополнительную комнату. Или мы можем использовать чердак, выкинем с него все вещи.
- Ты что, а что скажут те, чьи вещи там лежат?
- Слушай, если эти граждане без этих вещей уже три-пять лет обходятся, значит они им не нужны, мы точно их можем выкинуть. Но все равно мы не можем сделать ливинг рум из чердака, там даже сидеть нормально не получится.

Варвара и Варин папа спали.
Я готовила суп.

- Отличные у тебя шорты, - сказал мне Радек, - очень секси.

Вчера в ночи нам звонила Варвара. Девочка-плакса, девочка-неудачница.
- Ааа, - плакала Варвара, она на самом деле, сильно сдерживалась, - вожатая все перепутала и пытается меня саму посадить в самолет. Как же я во Франкфурте найду куда мне идти?
Я пару минут пыталась сообразить, что происходит. Потом пыталась поговорить с вожатой. На мою просьбу передать трубку вожатой, Варвара перестала рыдать и спросила:
- А зачем?
Потом мне удалось поговорить с вожатой. Но она меня почти не слышала. Это уже позже я вспомнила, что в Америке там по-другому, там не отдаешь ребенка сразу сопровождению, а можешь проводить его до борта. Просто немножко по-другому. Деточка устала, запаниковала, позвонила нам, порыдала. А на самом-то деле, ничего не случилось. Абсолютно ничего.

Когда мы ей перезвонили через десять минут, я уже успела написать Кате и спросить, что делать в такой ситуации, Катя успела позвонить нам по всем телефонам и отправить смски по всем телефонам, пока мы нервно пытались понять что делать.

- Ну как дела? - спросили мы у деточки.
- Все нормально, - ответила наша деточка, хлюпая носом, - когда девочки плачут, все вокруг сразу становятся такими миленькими. Стюардесса сейчас сказала, проси что нужно. Вот кнопка, только нажми и я сразу прибегу. Мне надо высморкаться. Где же взять платок?
- Попроси стюардессу.
- Она слишком сейчас занята, не могу же я ее отвлекать.
Хотелось, конечно, сказать, что мы за это заплатили. Но стюардессы в момент посадки и вправду абсолютно заняты. И хорошо, когда деточка это понимает.

Потом мы включили трекинг в компе и смотрели как самолет оторвался, вернее маленькая точка на карте двинула куда-то там, видимо, в сторону Лондона. Несколько даже страшно, смотреть на это. Вдруг она перестанет двигаться.

Варвара разбудила нас в пять, позвонив из Франкфурта, сообщив, что все нормально. В восемь нам передал ее с рук на руки прекрасный стюард в Хитроу.
Как-то так.
Потом Варвара болтала всю дорогу, пока мы ехали в метро. Дома еще тоже слегка болтала, спрашивала, когда они все проснутся. Мои прекрасные соседи. Потом мы все уснули. И я проснулась от того, что они там в саду начали обсуждать, что нам срочно нужна ливинг рум и еще Радек хочет сделать проект про Гитлера.

Ну да, позже удалось впихнуть немного супа в деточку. С курицей. Настоящего куриного супа. Ну и еще суши с огурцом. Как же в нашем доме без суши.

Я проснулась и пошла варить суп. Потому что Варвара дома, потому что деточке полезно есть суп, потому что я, в конце концов, иногда мама. Ну и все такое. Даже если деточка ненавидит суп, порядок - есть порядок, мы - русские, должны есть суп, потому что это полезно! Традиции - это наше все.
Последний раз я ела суп месяца четыре назад в России.

Выслушать еще раз про лагерь, про этих странных американских граждан, которые несомненно намучились с русской девочкой. Американские дети - они послушные. А русские дети задают дурацкие вопросы. К примеру, когда говорят - нельзя сидеть на скамейке, дети должны сидеть на земле. Американские дети сядут на землю, а русский ребенок обязательно спросит: - почему нельзя сидеть на скамейке? И ему объяснят - потому что на скамейке все не поместятся, другим детям будет обидно, если ты будешь сидеть на скамейке, а они на земле.
- Но мне же тоже обидно, что у них есть специальные штуки для того, чтобы сидеть на земле, а у меня нет.
А потом еще русский ребенок спросит, почему нельзя заходить в дом для того, чтобы переодеться в середине дня? И ему ответят, что вполне можно. Но просто удобно, когда все слушаются и ходят строем.

Ну и да, русские дети не умеют подчиняться там, где необязательно подчиняться. Они обязательно усомнятся в правильности того что надо сделать. И они сделают так, как им будет удобно. Это не я говорю, это мне сегодня Варвара объясняла.
- Твоя девочка, - сказал мне Варин папа.
И я вдруг вспомнила, как все детство боролась со всеми вокруг. И видимо, побеждала. Но как-то странно побеждала. Они просто от меня шарахались как от прокаженной.

И это так смешно, насколько мир устроен одинаково. Есть граждане, которые устанавливают странные правила и требуют, чтобы остальные следовали им. При малейшем сопротивлении, они теряются, не знают, что делать и ведут к директору, который удивляется этим самым правилам, потому что странная инициатива с мест. И главное, это существует везде. Хотя, да, вопрос в количестве.

- Ну знаешь, - сказала Варвара, - невозможно представить, чтобы русский лагерь мог бы быть таким. Где бы еще конфеты падали бы с неба? Где бы еще над лагерем летал самолет и рассыпал конфеты? Где бы еще я ела лобстера на прощальный ужин? А директор лагеря танцевал бы в костюме коровы в свои семьдесят лет с мороженным, которое он потом нам всем раздавал? А инструктор по плаванию сказал, что я - лучшая деточка лагеря!
И она показывала разные вазы, сделанные собственноручно. И брелочки из стекла. И про театр рассказывала и как дети пели, и как там они на лошадях через барьеры прыгали.

И еще, конечно, занятно, как деточка объясняла что-то там вперемешку на русско-английском. И, конечно, этот прогон, что ее английский не улучшился, абсолютный прогон. Хотя да, до совершенства еще работать и работать. Но от русского акцента избавилась, по всей видимости.
- И он спросил у меня, когда мы были в аэропорту и он проверял мой паспорт: " А зачем тебе в Лондон? И потом еще про тебя, чем ты занимаешься, где мой папа и когда все мы собираемся домой. Пожелал хорошего Лондона."
- И ты ему все ему рассказала?
- Ну да, - ответила она, - и еще так странно, когда ты говоришь на английском, как будто совсем чужой человек.


Мы еще прогулялись через парк до винного бутика, купили нам на вечер бутылку белого. Поучаствовали в дегустации под Варварино - ну пойдем уже. Зашли в магазин, купили какой-то еды на вечер. Попали под дождь. Сильный.
- Давайте переждем дождь в магазине, - сказал Варин папа.
- Смысл жизни не в том, чтобы ждать, когда пройдет дождь, а в том, чтобы научиться танцевать под дождем, - заметила Варвара, - пошли уже домой.
- Это откуда?
- Интернетовский мэм, - ответила Варвара.
- Нет бы Грибоедова цитировать, - сказала я, - ну правда.
- Ну это ты мама загнула, Грибоедова цитировать, - умилился мне Варин папа.

Я даже приготовила эти самые куриные ноги в духовке с луком и кабачком под чутким руководством Конрада.
- Настоящая мама, - сказал Конрад Марте.
- Да, я даже думаю, может мне сшить ей фартук, - ответила Марта, - завтра сошью, с кармашком.
- Ага, - добавил Конрад, - а потом она говорит - мне уже так надоело готовить!
- Да ну вас всех, - сказала я им.

А они мне так все умиляются.

Ну вот, да, ночь. Радек работает. Мрачный Данни ходит мимо в смешной кепке и кидает на нас осуждающие взгляды.
Конрад и Марта освобождают радековскую комнату от разного хлама. Иногда Варин папа помогает им. Отпилили ножки у двух высоких барных стульев, которые без дела стояли под лестницей. Их выкрасят в золотой цвет, завтра. И они будут в нашей новой ливинг рум. Уже вынесли огромный пустой аквариум, который уже пару лет там стоит без дела. И тумбочку из под аквариума и два дурацких огромных кресла, найденных когда-то на помойке.
- Интересно бы посмотреть на лицо Радека, - говорит Конрад, - можешь сфотографировать его в этот момент, когда он войдет в свою комнату?
- Ты что, мы все должны лежать в постели, когда он вернется и делать вид, что ничего не произошло.
- Ну конечно, он примчится ко мне в комнату, - говорит Конрад, - даже не представляю, что он скажет.
- А ты скажи ему, что это Варвара все сделала, - советую я.
- Плохая идея, - меланхолично заявляет Варвара, - которая сидит у Радека на кровати в радековской короне и его кольцах, ковыряясь в вконтакте, - а мне здесь нравится, у вас тут всегда так?
- Ну почти, - говорю, - хотя чаще тишина.
- Ну да, и главное понравиться кошке, - говорит Варвара, - что-то она совсем на меня не смотрит.
- А у вас часто такие сумасшедшие идеи людям в голову приходят? - спрашивает Варвара.
- Бывает, - скромно говорю я, - это ты еще наши вечеринки не видели.

- Как ты думаешь, он будет сильно расстроен?
- Сначала, да, наверное, - говорит Конрад, - но же давно хотел выкинуть весь хлам из своей комнаты.
- Ну да, месяца три как об этом говорил.
- Ну вот, а мы ему просто помогли это сделать.
- И теперь мы наконец сделаем фотосессию, которую он хотел сделать.
- А завтра мы покрасим его комнату в другой цвет и выкинем этот дурацкий ковер.
Значит завтра мы с Варварой никуда не поедем, она хотела помочь им покрасить эту комнату.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив