Путь к оптимизму

diak-kuraev — 24.07.2015 Теги: Путин Кураев http://ura.ru/articles/1036265417



- Диакон Андрей, почему, на ваш взгляд, события в Ульяновской области не вошли в федеральную повестку? О чем это может говорить? О том, что все уже смирились с такими вещами в православной церкви? Или они не столь значимы?
- Да, это странно, потому что уже сутки прошли после этого происшествия, а федеральные ленты новостей дружно молчат. Нет даже информации о событии, а не то что аналитики. Сутки не было ни малейшего упоминания, в том числе и на специализированных сайтах, таких, как Интерфакс-Религия. Ничего. Нет такого события. Это означает, что поставлен административный фильтр - по каким-то политическим мотивам об этом не писать и не говорить. И это показывает цену нашей журналистики, ее ангажированность, и то, чего стоят когда-то модные слоганы о том, что новости - наша профессия.

- А как вы можете прокомментировать эти события? Чем они могут закончиться для двух клириков, которые написали письмо Феофану?
- Их поступок в каком-то смысле жертвенный или самоубийственный. Патриархия никогда не сможет признать их право на несогласие с собой.
Я не исключаю, что она перевела Анастасия из Казани в Симбирск для того, чтобы потом с ним тихонечко расправиться. Это такая методика сталинской чистки 37-го года. Когда надо было арестовать какого-то комдива, его неудобно было брать в штабе его родной дивизии (вдруг там кто за него вступится?). Поэтому ему говорили: приезжай в Москву, тут для тебя есть интересное предложение. Он едет, облизывается, думает, может быть, корпус дадут, или еще что-то, а его в поезде тихонечко арестовывают. Что-то подобное, возможно, было задумано и тут.
Анастасий был очень удобен татарским элитам, потому что он никакой с точки зрения политики. Он никогда не заступался за русские или православные общины Татарстана, и в этом смысле был совершенно послушным и призрачным персонажем. Может быть, это одна из причин, почему патриархии надо было быть осторожным в действиях с ним. Снять сегодня ВИП-лицо в Татарстане непросто: согласования нужны и с Московской администрацией президента, и с местными элитами… Патриарх, насколько я понимаю, этого не сделал, а просто перевел Анастасия в соседнюю область. За что в Казани уже снят чиновник, отвечающий за контакты с РПЦ. Но это уже рядовая область, там у Анастасия такой поддержки быть уже не может. И не исключаю, что у патриарха были планы через годик тихонечко убрать Анастасия на пенсию по состоянию здоровья.
Но это должно было выглядеть как умная многоходовка Патриарха, а не как уступка чьим-то требованиям. И в этом случае объективно Анастасий должен быть благодарен и мне и этим священникам-бунтовщикам, потому что в патриархии кастовая солидарность ценится выше всего. Патриарху особого дела до Анастасия нет, но он заботится о своем личном престиже и о том, чтобы каста, которую он возглавляет, была тефлоновой и не сменяемой снизу. Священноначалие – это голос Бога, и оно по определению не может быть неправым. То есть он сам может кричать матом на своих епископов (патриарх прекрасно знает им цену), но народ должен верить, что это оракулы и представители Бога на земле.

- А те, кто так не считают - раскольники?
- Да, и это самое мягкое. Потому что тот же Анастасий уже назвал их [протестующих] бесноватыми. Его символ веры ныне звучит так: «У нас есть только Господь, у нас есть только Царица Небесная, а на земле есть Святейший Патриарх Кирилл, и никакие Кураевы, никакие кураевские последователи, в конце концов, не могут разрушить Церковь Христову, несмотря на все происки диавольские в лице темных лиц, которые, к сожалению, живут на земле» (цитата буквальная). Его подручные журналисты уже говорят, что священники замыслили чуть ли не убить митрополита, а он сам верещит, что готов мученически умереть у престола, но в отставку не уйдет… Из свежих перлов – в местной прессе появилась версия, что это все заказ «украинской униатской церкви, чтобы расшатать ситуацию во всей России». Предельная демонизация оппонентов вполне в традициях православной риторики.
- Какие варианты развития событий вы видите для остальных участников конфликта?
- Что касается официальной реакции, я думаю, что они предпочтут действовать по государственной линии – уже есть обращение в Ленинское РУВД Ульяновска (по месту нахождения собора и события). А дальше пойдет по аналогии с делом Pussy Riot, когда формально церковь не выступала участником судебных прений, и суд просто защищал пострадавшие религиозные чувства какого-то охранника, который сон потерял, и какой-то храмовой продавщицы, которая потеряла аппетит. И прокурор как бы их чувства защищал, а не патриарха или Путина.
Я думаю, что в Казани тоже могут пойти по этому пути - деклерикализовать это дело и организаторов этого протеста подогнать под светские статьи. И лишь затем могут принять и церковные меры: на время следствия запретить священникам Иоанну Косых и Георгию Рощупкину служение, а если будет приговор, то и лишить сана навсегда.
А что касается реакции народа – то сегодня храм на службе Анастасия был пуст. Празднуется день иконы Казанской Божьей Матери, а на фотографии, размещенной на сайте епархии видно, что там человек 20 прихожан, по сравнению с теми сотнями, которые были еще вчера.

- А нежелание владыки Анастасия обелить свою репутацию - о чем говорит? Почему он этого не сделал?
- Сам по себе отказ от обеления репутации может быть по-разному истолкован. Это может быть отказ Иисуса Христа говорить перед Понтием Пилатом. И тогда это мужество. Анастасий пробует именно так это представить
А может быть, напротив - трусость. Скорее всего он просто боится любой открытой полемики, даже в суде. Полагаю, его молчание исходит из знания реальной уязвимости своей позиции - вдруг наткнется на честного судью? Мало ли - вдруг звезды как-то не так встанут, и суд заинтересуется поиском свидетелей и потерпевших?
Его защитники кричат: «А ты свечку держал? Где свидетели?». Но, простите, с чего вы ожидаете флешмоба свидетелей и потерпевших? Разве не задача самих судебных инстанций (церковных и светских) их искать? И в данном случае это сделать как раз очень легко, потому что речь идет о деяниях, которые происходили с семинаристами. А все личные дела в архиве семинарии и епархии в Казани лежат. Тем более, он на одном месте больше 25 лет служил. Вы пойдите и посмотрите - кто из семинарии был отчислен, кто ушел по собственному желанию. Найдите этих людей (особенно тех, кто уехал за пределы Татарстана и может свободнее говорить), побеседуйте с ними. Но этой вот настойчивости не было явлено.
Была лишь имитация дознания. Но именно ее хватило на скандализацию происходящего.
Скандал стал громким именно из-за того, что патриархия попробовала быть чуть более гуманной, чем обычно. Наш «Левиафанчик» решил, что может заняться косметикой - и в результате повредил шкуру.
О чем я говорю? Если бы они просто продолжали игнорировать все жалобы, как они делали десятилетиями, то скандала не было бы. Полная несознанка, ничего не было, все начальники по определению святые, и все хорошо. А они вдруг осенью 2013 года, получив жалобы казанских семинаристов, назначили проверку, публично признали наличие этих жалоб. Во время опроса московской комиссией казанских семинаристов четыре пятых (!) студентов говорили о том, что они знают о приставаниях голубых игуменов, а восемь человек сказали, что сами были объектами домогательств. Это, если я не ошибаюсь, статья 133 УК РФ - побуждение подчиненных лиц к сексуальным отношениям. Независимо от пола и возраста. Но там может быть и педофилия, потому что это молодые люди, и может быть, кому-то из них еще не было 18 лет, когда начальники делали им такие интересные предложения.
Что происходит в таких случаях у католиков? Как и у нас, католический епископ тоже не принимает к своему рассмотрению поступивший сигнал о возможной педофилии. Но по другой причине. У нас он бросает письмо в мусорную корзину (или в секретную папку для стратегического компромата). А у них – мгновенно передает государственной полиции. Так их научил делать их собственный горький опыт. Так нужно делать, чтобы не умножать церковного греха: на грех насилия не налагать еще и грех укрывательства. У нас же прошло два года со времени тех жалоб, а патриархия так и не передала жалобы, которые у нее есть, в следственный комитет.


Мне говорят – с этим надо идти в церковный суд. Напротив – именно с этим идти в церковный суд значит совершать еще одно преступление. У нас единое правовое пространство внутри страны. Это означает, что рассмотрение уголовных дел не может быть делегировано никаким шариатским или церковным судам.
Они просто не имеют права принимать к рассмотрению жалобу, рассказывающую про такие деяния, по которым плачет Уголовный Кодекс.
Если поступило обвинение, что монах ест колбасу во время Великого поста или проповедует ересь, государство в это не вмешивается. Тут пусть разбирается внутрицерковный суд по своим внутрицерковным канонам. Но если речь идет о преступлениях против личности, о криминале, то извольте немедленно передать все поступившие материалы в прокуратуру.

- Но ведь и прокуратура их не потребовала?
- И прокуратура тоже не интересуется… Формально проверка была – но дознаватели говорили лишь с руководством семинарии, а не самими ребятами. Но если там было все так хорошо, то почему в мае 2014 года Анастасия сняли с поста ректора семинарии? Почему поменяли там все руководство? Это были какие-то формы признания патриархией проблемы, и поэтому Интернет-слухи приобрели правдоподобность.
Далее - несколько лет мы говорим, что эта проблема есть, но в ответ обвиненные епископы и игумены не пробует защититься. Это тоже мультиплицирует эффект и верифицирует сообщаемые сведения. Что касается меня, то если я про какого-то епископа прямо говорю, что вот он - гомосексуалист, это означает, что у меня есть как минимум два знакомых мне молодых человека, которые готовы пойти в суд и свидетельствовать о том, что этот епископ предлагал именно им. И всякий раз, когда некий епископ громко заявляет «я доведу Кураева до суда», он слышит от меня - «Пожалуйста! Но в суд я приду не один». И его судебный зуд почему-то стихает.

- А почему потерпевшие сами не обращаются в суд?
- Много причин. Одна их них – неверие в честность судов.

- Я, как и многие, наверное, до сегодняшнего дня даже не подозревала, что проблема гомосексуализма в РПЦ имеет такой масштаб. Слышала, конечно, про Казань два года назад, но готовясь к интервью, собирая информацию, просто ужаснулась! Вы говорите, что уже 25 лет поступают жалобы на домогательства клириков. Почему проблема до сих пор не сдвинулась с мертвой точки? Почему об этом молчат?
- В мои мозги это тоже не очень хорошо укладывается. В советские годы в КГБ логично считалось, что скомпрометированные люди – это хороший и управляемый инструмент. То, что КГБ и вообще любая разведка так цинично думает – это более-менее нормально для спецслужб. Но если Патриархия делает это основой своей кадровой политики – это совсем странно. Неужто и там это основа кадровой политики? Плюс к этому еще и культивирование своей непогрешимости: «наши рясы тефлоновые, к ним ничего не пристает, мы святые по определению». В общем – «с Дону выдачи нет».
Сегодня слушал проповедь митрополита Анастасия по итогам вчерашнего скандала. Он удивительно говорит: «Господь меня сюда привел, и я отсюда никуда не уйду».
Вроде бы очень благочестиво. Но ссылки на Промысл Божий слишком универсальны. Ведь этому Промыслу подвластно буквально все. А разве нет Промысла Божия в том, что в стольких людях и даже священниках проснулась решимость добиться правды? Почему такое выборочное отношение к промыслу Божию? Вот если вас сюда поставили 12 членов Синода – это воля Божия, а если 200 человек кричат: «Недостоин!», - это не воля Божия?
А может быть, воля Божия и в том, что в нашей церкви вдруг появился такой писатель - Андрей Кураев, и то, что на каком-то этапе своего пути он снял с себя эти внутрикорпоративные табу и заговорил об изнанке церковной жизни?

- Как изменилась ваша жизнь за эти два года (после публикации в СМИ высказываний Андрея Кураева о «голубом лобби» в разгар конфликта в Казани он был уволен из Московской духовной академии и прекратил преподавательскую деятельность в МГУ – Прим. ред.)? Чем вы сейчас занимаетесь? Лекции больше не читаете?
- Да, лекции теперь - это редкость. Только иногда, вне Москвы, в поездках. Но я по этому поводу не очень переживаю. Я столько наговорился за предыдущие четверть века, что с удовольствием молчу сейчас.
Сегодня я наслаждаюсь частной жизнью, общением с внучатами. Много времени отнимает (после смерти матери) банальное самообслуживание. К тому же оказалось, что интернет-публицистика занимает довольно много времени. У меня нет модератора, который бы постоянно порядок поддерживал - на что-то надо реагировать самому. Да и поводы для актуальных комментариев жизнь подкидывает постоянно.
Я начал писать статьи о православии для светских газет, когда этого еще никто не делал (моя первая статья в «Московских новостях» вышла в 1988). Первым стал читать лекции университетах (первая лекция у меня была в феврале 88-го - раньше чем у отца Александра Меня). Первым стал писать популярные богословские книги на современном языке (первые мои книги вышли в 1994). Сейчас всё это умеют делать многие замечательные люди в нашей Церкви.
Но обнаружился другой дефицит: честного и не-тайного разговора о язвах и проблемах церковного роста. Причем такого, который шел бы изнутри церкви, а не со стороны… Ну что ж, по-ледоколем и эту дорожку.
Сегодня в церкви нет реальной площадки, где можно было бы обсуждать наши проблемы, а не просто обличать гнилой Запад и восторгаться мудростью наших древних традиций и современных иерархов. Официальные сайты онлайна лишены…

- Но недавно Патриарх решил зарегистрироваться ВКонтакте. Чем это закончилось – всем известно. Атака троллей произошла, к нему куча вопросов… Страницу тут же почистили, оставили только лайки. Вот вы как считаете, стоило так поступить? Потому что все-таки страница Патриарха…
- Вопрос не в том, что было в те дни, а в том, что с этим сайтом стало дальше. Сегодня это просто зеркало сайта Патриархии, который размещает те же фотографии и тексты. Посетителям разрешено лишь аплодировать. Ни друг с другом, ни тем более с патриархом диалогировать они там не могут.
И в этом – стиль Патриарха Кирилла: имитация диалога, имитация открытости. Он выходит на аудиторию, но никто не имеет права задать ему вопрос, только специально назначенные люди озвучивают заранее согласованными вопросами в заранее согласованное время. И история с Контактом – то же самое.
Сказали бы честно, что Патриарх не имеет возможности сидеть там, что он не подросток, у него другая занятость. Но, тем не менее, люди, которые стараются понять позицию Патриарха и находятся рядом с ним, будут вам время от времени отвечать. Это было бы более-менее достойно. А пока это просто коллекция лайков.
А потребность людей в диалоге, причем порой в критическом диалоге, очень велика. События в Ульяновске это местный выплеск общей боли. Низовое духовенство всей церкви с огромной надеждой и тревогой смотрит на ульяновские события. И дело не в сексуальной тематике – в церкви нарастает классовая напряженность. За 25 лет церковные элиты явили множество образцов упоения своей роскошью и властью. Епископы рассматривают обычных тружеников-священников как орудие своей финансовой добычи. Священники в глазах епископов это бесправные крепостные (плюс еще их семьи в статусе заложников владычной воли). Никогда в истории епископы не были столь безотчетны, как сейчас. Епископы не отчитываются ни перед государством, ни перед своими епархиями. И патриархия их отчетам верит на слово. А сама не отчитывается ни перед кем.
Пока в ранние советские годы были репрессии, которые били только по епископам, рядовое духовенство даже с некоторой симпатией к этому относилось, полагая, что пришла церковным барам пора расплаты за их былую сверхсытость и глухоту. А сейчас ситуация хуже. Те епископы в Царской России были далеки и от народа, и от духовенства (они считали, что находятся в высшем классе общества), но они все же денег с приходов не брали. Им из Питера Синод содержание присылал. А сейчас для рядового попа епископ это конкретный «вампирчик», который с его прихода берет деньги невесть на что (отчетов-то нет!) и тем самым гробит массу и твоих семейных, и твоих приходских проектов.
А сколько священники наслышались откровенного архиерейского хамства в свой адрес. Чего стоит трансляция в прямом эфире патриаршего пасхального крестного хода вокруг Храма Христа Спасителя, когда шеф патриаршего протокола епископ Сергий бьет кулаком в спину старенького священника, который просто не смог выдержать общего быстрого темпа…
И даже в вежливой форме тема для общения епископов с духовенством предельно проста и далека от Евангелия: «деньги и послушание!». Внутрицерковное напряжение достаточно серьезное. Так что прислушиваясь к Ульяновску, священники ищут возможность, чтобы их хоть как-то, хоть разочек услышали.


- Узнав такие вещи, простой человек, как минимум, испытает разочарование. Но вы не усомнились в своей вере…
- Вы знаете, я не готов к сегодняшнему дню применить классическую строчку - «бывали хуже времена, но не было подлей». Я все-таки неплохо знаю церковную историю. Я крестился по ходу обучения на кафедре научного атеизма МГУ. Это означает, что все возможное дерьмо, которое про церковную историю можно сказать, мне уже сказали профессора-атеисты. Но при этом я искал и находил, что церковь не сводится к порождаемому ею дерьму. Точно так же как и вы и я не сводимся к нему. В ней есть – Жизнь. Потом моя жизнь уже внутри церкви и изучение церковной истории все-таки умножили и осовременили эти печальные представления. Но именно поэтому я сейчас не паникую. Я знаю, что были гораздо худшие времена, на фоне которых даже то, что делалось в Казани – почти невинные цветочки. Все-таки это «избыток любви», а не избыток ненависти, зажигающей костры.

- Но какое будущее в таком случае нас ждет? Если говорить, что произошедшее в Казани - это цветочки, что будет дальше?
- Не знаю. Судьба церкви очень связана с судьбой общества и страны. У нас на удивление похожи патриархи и президенты:
- полусонный Брежнев и такой же был Пимен.
- Ельцин, который был готов раздавать столько суверенитета, сколько сможете унести, и такой же Алексий II, говоривший «я ни из кого не буду делать мученика».
- У Путина главная забота - «вертикаль власти», и Кирилл, который ту же вертикаль втыкает в тело церкви.
Так что же будет с Родиной и с нами? Производной от этого ответа станет ответ на вопрос о будущем церкви.
Путин поставил страну пред выбором. Впервые в истории этот выбор и в самом деле «евразийский». Даже князь Владимир, крестя, вел Русь в Европу. И даже Иван Грозный, и Ленин и Сталин и Хрущев… И лишь сейчас обозначилась серьезная перспектива растворения в Востоке…
Это только с «киселевского» экрана кажется, что наш президент возрождает суверенную и великую Москву, Третий Рим. Боюсь, что он в конце концов возродит не Российскую Империю, а Империю Чингизидов. Не хотели быть младшими партнерами Запада? Кисо обиделось? – Что ж, гордо станем прислугой Китаю в его геополитике и экономике. Выбор 21 века для нас не очень горд: быть периферией Китайской Империи, либо периферией Европы. Путин выбрал первое. Осознает ли этот выбор и примет ли его Россия? Не знаю. Но от того, какими мы будем к середине XXI столетия, и будет зависеть судьба церкви. Если победит европейская прививка уважения к чести и достоинству личности, умение жить, не ходя строем, тогда это рано или поздно скажется и на религиозной жизни. Или же победит азиатчина с е идеалом «консолидации и стабильности», и тогда церковь, конечно, подстроится под это и внесет свои пять копеек в торжество богдыханского дела.
И надо сказать, что этот симбирский протест был бы немыслим без 90-х годов, которые все ныне проклинают. Воздух свободы был порой очень горек, но он – был. И подышавшие им люди просто уже не готовы быть «колесиками и винтиками», за которых все думают и решают. Их самоощущение иное: услышьте меня, я тоже человек, и я не глупее и не ниже вас.

- Давайте поговорим о деятельности патриарха Кирилла? Как менялось ваше отношение к нему с момента интронизации? Я знаю, что сначала вы видели в нем жесткого и требовательного управленца…
- Каждый из нас сложный человек, в каждом есть свои плюсы и минусы. Я и сам вовсе не «белый и пушистый зайчик». Я понимал, что митрополит Кирилл – тоже сложный человек, и у него тоже свои минусы. Но его конкуренты не были лучше. У них у всех были общие минусы, но у Кирилла были плюсы, бонусы, которым не было альтернатив: интеллектуальная мощь, ораторский дар, дипломатический дар, вкус к креативу, к постановке и решению сложных проблем.
Я надеялся, что минусы растворятся в огромной предстоящей работе. За десятилетия в церкви я не раз видел, как некий сложный человек, карьерист, интриган, менялся, получив желанное назначение. Скажем, он стал настоятелем или епископом, у него появилось конкретное поле деятельности и ответственности, и он растворяется в этой работе, и прошлое отпадает. Выясняется, что он не ради своей славы, скажем, подсиживал прежнего настоятеля, и добивался он этого места действительно ради работы и ради блага людей. Он просто искал точку максимально возможного приложения своих сил. И тут я тоже надеялся, что окалина отпадет при переходе от состояния митрополита к состоянию патриарха. Но я ошибся - далеко не все отпало.

- В чем сегодня вы его поддерживаете и в чем критикуете?
- Это не критика патриарха, не месть, не исполнение политического заказа, не разочарование в православии… Для меня эта моя полемическая придирчивость есть форма моего служения любимой православной церкви. Любовь чувство консервативное, желающее сохранить то, что полюбилось. Эпоха патриарха Кирилла привносит определённые новизны. Порой они в полутонах и оттенках. Но они есть, и их общее направление меня тревожит.
Мне и многим иным церковным людям тут видится движение к папству. Мы, православные, очень легко критикуем западное папство. И церковный историк легко и удобно может показать, как от столетия к столетию нарастала догма папской непогрешимости, культ Римского Папы, и как в конце концов это исказило общую картину христианского мироздания. Но легко об этом говорить со стороны и с безопасной многовековой дистанции. А когда у нас здесь, в Москве, такое же происходит? Как тут реагировать? Моя главная боль в этом.
Вот вслушайтесь в эти слова патриарха Кирилла, сказанные им на праздновании пятилетия его понтификата: «За эти пять лет я имел возможность убедиться в том, что рука Божия ведет Церковь нашу по историческому пути. Признаюсь, что некоторые решения, которые мы приняли, были сформулированы мною в моем собственном сознании, несомненно, под действием непреодолимой Божией силы. И только теперь, оборачиваясь вспять, я понимаю, что то была действительно Божия помощь: потому что еще то, что было неведомо мне за некоторое время до принятия решений, вдруг становилось не только ведомым, понятным, но и поддерживаемым абсолютным большинством нашего епископата, духовенства и верующего народа. Я вижу руку Божию, которая всех нас ведет. Я чувствую, как Бог отвечает на наши молитвы» (http://www.patriarchia.ru/db/text/3550769.html)
Или: «Мы, подобно Христу, Церковь не свои слова произносит, не от своей мудрости, и Патриарх вам говорит не от самого себя и не на себя ссылается, а от Господа, от Слова Божия, хранимого в Церкви.» (http://www.patriarchia.ru/db/text/3046294.html
Пять лет назад, поддерживая кандидатуру митрополита Кирилла, я говорил, что патриарх это не некая особая мистическая опция, а просто административная должность. И что собор избирает не медиума и не пророка, а управленца и переговорщика.

- Но менеджерем-то он оказался эффективным?
- Не знаю. Сейчас я бы уже так не сказал. Какие-то проблемы он успешно решает, а какие-то, вы видите, умножаются.

- Я читала о том, что в Петербурге клирики жалуются на увеличение налогов…
- Я не против этих налогов и их роста. Навести порядок в церковных финансах действительно необходимо. Я помню, как у нас был разговор еще с митрополитом Кириллом, и он сказал, что если бы только навести порядок с церковными деньгами, то церковь стала бы свободной. Не нужно было бы унижаться перед спонсорами, просить государство, потому что были бы свои доходы. И в этом есть своя правда.
За десятилетия своей жизни в церкви, весьма своеобразной, я имел возможность общаться со многими людьми в неформальной обстановке, и я слышал очень много жалоб попов на епископов, и наоборот, епископов на попов. Епископы жалуются, что хотели бы и то и другое сделать, да попы денег не дают. Вот такой-то богатый настоятель сам с матушкой три раза в год за границу ездит, а на епархиальные нужды копейки отчисляет. Но и священники жалуются, что все, мол, деньги епископ отнимает, и на приходские проекты ничего не остается.
Конечно, финансовая дисциплина нужна, но вопрос в другом. То, что я вижу и слышу сейчас, возрождает в моем сознании старую проблему конфликта веры и науки, ибо тут я вижу некую их несовместимость. Вот я с детства помню, что если есть бассейн, в нем должны быть две трубы: по трубе «А» вода вливается, по трубе «Б» – выливается. И вот я вижу много труб, по которым наполняются бассейны епископских и патриаршего бюджетов. Но пока мне не удалось найти ни одной трубы, по которым бы эта живительная финансовая водичка выливалась. Я не знаю церковных проектов, которые бы финансировались за деньги епископов, или патриарха, кроме содержания аппарата и обслуги. То есть понятно, что машинистке, шоферу, кухарке и пресс-секретарю надо платить. А что дальше?
Я не вижу, чтобы патриархия помогала бедным приходам. Максимальная форма помощи – «ну ладно, так и быть, не плати епархиальный налог». До анекдота: в одной епархии (не буду ее называть) есть налог с приходов, но кроме того, там, как и в каждой епархии, бывают еще разовые и дополнительные сборы. Один из них - на содержание местной семинарии. Но митрополит договорился с госвластями, что семинария финансируется из местного, краевого бюджета. И вот, представьте, из епархии к настоятелю одного городского храма тем не менее приходит письмо с требованием перечислить такую-то сумму на содержание семинарии. Представить нужно лицо и междометия данного настоятеля, учитывая, что он является ректором этой самой семинарии и прекрасно знает источник ее существования…
Даже Московская семинария только наполовину оплачивается из средств Патриархии. А наполовину ректор сам должен искать спонсоров. И бюджет семинарии скроен так, что Патриархия, например, не оплачивает еду для семинаристов. Это сделано специально, чтобы было жалостливее. Вот к ректору приезжают возможные богатые спонсоры, и им говорят: «Видите, ребята бегают молодые, здоровые. Их надо кормить три раза в день, а вот на это у нас денег нет…» То есть зарплату профессорам, пусть маленькую, но Патриархия дает, потому что на это сложнее разжалобить спонсоров.
А вообще поводов для дополнительных сборов с приходов может быть весьма много: это и именины епископа, и просто его желание приобрести новый лимузин, и визит патриарха...
Последнее время стало модным собирать на благотворительные нужды. Дело хорошее, но в условиях секретности и безотчетности нет гарантии, что собранные деньги не прилипают к рукам - причем на всех уровнях: от прихода до патриархии. И в миру мы знаем, что есть благотворительные фонды, которые неплохо зарабатывают на благотворительности. Точно так же и тут. Порой и церковные благотворительные акции превращаются в бизнес-проекты, которые организаторам приносят больше счастья, чем опекаемым.
Ну это все способы сбора денег. А вот куда деньги уходят, кроме как на заграничные счета, резиденции, все более дорогие облачения и роскошную жизнь? Я, наверное, плохо знаю российскую историю, но не могу припомнить, чтобы какой-то русский царь одновременно строил несколько дворцов. А патриарх Кирилл смог это сделать одновременно: в Геленджике, Даниловом монастыре (где прошла полная реновация его резиденции), новые палаты в Переделкино, на Рублевке, в Троице-Лыково, на Соловках… Даже если патриарх наносит визит в больницу и что-то там дарит, этот подарок оплачивает или местный благочинный, или иной назначенный спонсор…

- Говорят, что патриарх Кирилл с момента своей интронизации ни разу не отчитывался по бюджету РПЦ. А якобы патриарх Алексий II делал это ежегодно, зачитывая отчеты по пять часов…
- Это неправда. Те отчеты тоже были фиктивны и нечестны. Имитация. И занимало это пять минут, а не пять часов. Я помню эти выступления патриарха Алексия, и честно говоря, в нормальном государстве его бы посадили за эти отчеты. Вот он публично заявляет на Архиерейском соборе, что на содержание аппарата патриархии он тратит не те средства, что епархии перечисляют в центр (ибо этого слишком мало), но он сам зарабатывает на свое обеспечение. Но простите, как это он зарабатывает? Значит, это конвертики, которые те же епархии и приходы отдают во время его поездок? Значит, это черная касса и серая бухгалтерия?
Впрочем, я знаю человека, который будучи вполне светским бизнесменом, несколько лет при Алексии выплачивал зарплату нескольким сотрудникам патриархии.

- Но, тем не менее, патриарх Кирилл не отчитывается вообще. Это правда?
- Да. И как и Вы, я не считаю, что это нормально. Церковь – это публичная организация. У нее не должно быть секретов. В США государство имеет право контролировать денежные средства религиозных организаций. Оно тем самым гарантирует права своих граждан: право жить без обмана. Думаю, что и в России это со временем появится.

- Получается, что с 2009 года никто не знает бюджет РПЦ?
- Три-четыре человека знают.

- О каких суммах примерно может идти речь?
- Не знаю. И сложность в том, что именно называть бюджетом РПЦ. Например, патриарху удалось договориться с министерством культуры о получении гранта на финансирование реставрационных работ в некоем храме или монастыре. Эти деньги пришли, освоены, отчет по этим деньгам министерство культуры получило. Вот это бюджет РПЦ, или нет? В прошлом году почти миллиард был выделен Минкультом на строительство епархиальных зданий. Но формально - не епископам, а гражданам, исполняющим обязанности епископов. Опять же, считать ли это церковным бюджетом?
Финансовый контроль вообще очень сложная тема в церковной жизни. Люди не кусочек банковской карты отрезают в храме, когда свечку покупают, а дают наличные деньги. Поэтому есть проблема их учета.
Дальше - вопрос спонсорских вливаний. Не только на высоком уровне. Вот есть батюшка, дружит с директором соседнего маленького заводика, бензоколонки или магазинчика. Они ему готовы помогать. Но сейчас в нашей бюрократии появилась новинка: Патриархия требует от священников в письменном виде рассказывать о своих планах. Не отчет о сделанном, а именно планы. И там есть такая очень болючая для священника статья: ты должен рассказать, на какие средства ты планируешь сделать запланированное, и если это средства спонсора, то надо указать его место работы и телефон.
И вот это самое болезненное, потому что спонсорами у нас делиться не принято. И потом, это же спонсор, он никому ничего не обязан, он помогает на добровольных и неформальных основаниях. Но если я сообщаю епископу имя своего спонсора, то «обаяние» Епископа может оказаться больше, чем обаяние простого сельского отца Василия. У нас же русские любят все самое «большое»… Епископ может обещать церковный орден, а батюшка – нет. Епископ может замолвить словечко перед властью, а батюшка нет… Так что есть вероятность, что открыв имя своего спонсора епископу, священник его просто лишится. И деньги уйдут с этого прихода. Поэтому лучше оглашать не всё.
Так что контролировать все «притекающие» трубы очень непросто. Сложно все это выявить и суммировать.

- Давняя проблема роскоши в РПЦ - актуальна она сегодня, или нет? Как меняется отношение православных к этой теме? Вот недавно патриарх Кирилл приплыл в Ивановскую область на яхте, которую уже оценили в четыре миллиона долларов. Раньше по таким поводам в Интернете поднималась волна негодования, а сегодня мы видим, что уже люди слабо реагируют на это. Вы наблюдаете какие-то изменения?
- Про яхту это фейк от Садальского. Та яхта была арендована. В интернете прайс на нее предлагает аренду за 25 000 рублей в час.
В теме «церковного золота» надо все же различать две подтемы. А именно - где церковная красота, а где личные бирюльки того или иного иерарха. Так называемые «золотые купола» (хотя сейчас это уже не золото, а нитрид титана), или даже резной иконостас в храме – это дорого. Как и хороший хор: это профессионалы, которым нужно платить достойные деньги. И в поддержании этого высокого церковного искусства я не вижу ничего плохого. Вы бы и Большой театр не хотели бы видеть в состоянии свинарника.
Но если речь идет о личных благах, то от вопросов не уйти. Обычные Интернет-апологеты вслед за Чаплиным (Всеволод Чаплин – председатель Синодального отдела по взаимодействию церкви и общества Московского Патриархата - Прим. ред), ставят вопрос ребром: «Вы что, хотите, чтобы епископ был нищим?» Но, простите, между нищетой и классом потребления люкс есть еще масса переходных ступеней. Никто не требует, чтобы вы ходили пешком и ели только сухари. Но почему бы церковным випам не ограничиться уровнем среднего класса? Почему их так тянет в премиум-класс?
Буквально сегодня слышал рассказ одного священника, который когда-то был иподиаконом (юношей, который прислуживает епископу): вот банкет в церковном здании, почетные зарубежные гости, все идет хорошо. Но потом происходит скандал по вине обслуживающего персонала, который нанят из соседнего ресторана. От их услуг тут же отказываются, и приглашенные официанты с позором удаляются. И тут выясняется, что у них свой небольшой бизнес: заказанные блюда они честно ставят на стол, а потом бесчестно стараются их скорее оттуда убрать и «заначить» для себя. А тут их вдруг выгнали раньше. И в итоге на подоконниках за шторами иподиакона нашли лохани с черной икрой, с дорогой рыбой и так далее. Вой рассказ этот бывший иподиакон закончил признанием, что этой черной икры он тогда наелся так, что с тез пор смотреть на нее может.
Это что, необходимость? Я не думаю, что на банкетах у Римского Папы подают такие блюда в таком изобилии.
Мне кажется, эта тяга к показной роскоши – следствие внутреннего бескультурья многих епископов. Помните анекдот про «если у тебя в детстве не было велосипеда»? Люди долго жили в вынужденной бедности и ограничениях, и поэтому не научились сами ставить себя барьеры. Люди попадают буквально из грязи в князи. Они не умеют жить в достатке, и поэтому не умеют сказать «нет». Хоть они и монахи, у них часто отказывает тормоз. Тот, который мог бы сказать: да, я уже могу позволить себе это с точки зрения финансов и власти, но все же не хочу себе это позволять вот по таким—то мотивам, начиная с заботы о здоровье и заканчивая тем, что я пастырь довольно бедной паствы.
Эти новые епископы именно церковно-бескультурны: они не научены заботиться об имидже представляемой ими Церкви. А эта забота может быть и трудной и даже жертвенной.
Церковная культурность велит иерархам проявлять такую заботу, а сама эта забота велит им независимо от их личных амбиций и желаний помнить, то noblesse oblige. Их статус христианских служителей и монахов обязывает их к демонстрации не элитности, а непритязательности. Мы не можем контролировать помыслы людей. Но можно заново подчеркнуть рамки приличий. Тех приличий, которые надо соблюдать даже через собственное «не хочу» и «чтоб вас всех…!».


ПРОДОЛЖЕНИЕ К КОММЕНТАРИЯХ

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив