Проблемы интерпретации

Характерный пример, с которым я опять столкнулся на днях. В день сражения при Кёниггреце (Садовой) 3 июля 1866 года командир прусской 6-й дивизий генерал-лейтенант Манштейн, получив приказ за подписью Мольтке, заметил: "Все это очень правильно, но кто такой этот генерал Мольтке?" Подавляющее большинство авторов приводят цитату Манштейна в качестве доказательства того, что фигура Мольтке была слабо знакома даже прусскому генералитету. Скажу честно - долгое время и я двигался в русле той же интерпретации. И только потом наткнулся на публикацию, в которой эта фраза трактуется совершенно иначе.
Действительно, странно было бы предполагать, что в сравнительно узком кругу прусских генералов был неизвестен человек, который к тому моменту уже почти десять лет руководил Большим генеральным штабом. Поэтому слова Манштейна следует трактовать не в смысле "а кто это такой вообще?", а в смысле "а кто он такой, чтобы отдавать мне приказы?"
Другой пример. В своей новой монографии "Бисмарк и Россия. 1851-1871 гг." московский историк В.С. Дударев приводит знаменитую фразу из письма, которое Бисмарк отправил жене в разгар все той же австро-прусской войны 1866 года: "В Европе живем не мы одни, а еще три державы, которые ненавидят нас и завидуют нам". Речь шла о необходимости умерить пыл после прусских побед и как можно скорее заключить мир с Австрией.
Дударев пишет: "Примечательно, что Бисмарк называет именно это число: три - ведь помимо Пруссии в европейскую пентархию (...) входили еще четыре державы. Обвинить Бисмарка в трудностях арифметического счета, конечно, очень сложно. Более очевидным здесь кажется то, что Бисмарк попросту исключил одну из великих держав европейской пентархии из списка враждебных Пруссии государств. Учитывая тот факт, что еще со времен своей франкфуртской миссии Бисмарк постоянно твердил об отсутствии каких бы то ни было противоречий между Пруссией и Россией, ответ на эту арифметическую задачу становится очевидным".
Меня эта интерпретация, признаться, весьма удивила. Потому что для меня фраза Бисмарка расшифровывалась просто и однозначно: мы не можем делать с австрийцами что захотим, поскольку кроме нас ДВОИХ в Европе есть еще три великие державы. 5-2=3, с математикой у Бисмарка, действительно, все было в порядке.
Но допустим, что моя интерпретация неверна, и Бисмарк включил Австрию в число трех ненавидящих и завидующих. Какую же великую державу он исключил из уравнения? Чтобы ответить на этот вопрос, стоило бы, на мой взгляд, обратиться не к официальным торжественным заверениям Бисмарка об отсутствии противоречий с Россией, а к реальной ситуации 1866 года. Источниками самой сильной его головной боли в этой ситуации были Париж и Петербург. Бисмарк тратил массу сил для того, чтобы убедить российских и французских политиков остаться в стороне от австро-прусской заварушки. А вот Британия не доставляла ему и десятой доли таких проблем.
Поэтому в состав упомянутых Бисмарком "ненавидящих и завидующих" Россия входила гарантированно. Другой вопрос, что глава правительства писал на эмоциях, поэтому к данному его заявлению можно относиться по-разному. Да и вообще, делать далеко идущие выводы на основании одной фразы не стоит.
Какая мораль всей этой истории? При интерпретации любых высказываний нужно быть осторожным и задумываться над тем, правильно ли мы расшифровывает смысл, вложенный в них автором. Является ли первая пришедшая нам на ум версия единственно возможной? В достаточной ли степени мы учли контекст и язык эпохи, взгляды и представления конкретного человека, чтобы делать однозначные выводы?
|
</> |