Про странности памяти

raketchik — 23.05.2012 Как-то давно Дима Вернер у себя в журнале спрашивал, кто как относится к своей службе в армии. (Буде такая имела место быть)
И там ещё, по моему в комментариях, прозвучала мысль, что вот странно мол. Армия, срочная служба в смысле, весьма вроде бы неприятная штука, а вспоминается с ностальгией. Парадокс.
И ведь действительно. И не только кстати армия. Комочки в манной каше, строгие учителя, осенние промозглые поездки "на карттошку", задолженность за два семестра... Все эти казалось бы по сути весьма неприятные вещи со временем имеют свойство менять полярность.
Вот последний буквально пример.

Шарился тут намедни в поисках кой чего на ютубе, и неожиданно наткнулся на целую кучку видео с Грушинского фестиваля образца 1998 года.
Просто целый концерт, разбитый на ролики по исполнителям.
Я конечно хорошо помню грушинку девяносто восьмого, последний раз, когда я случайно и неожиданно для самого себя даже оказался на этом сомнительном мероприятии.
Это была не сказать что весёлая (но и не грустная!), а просто такая вот романтическая весьма, связанная с одной милой леди из Сургута, история. Я её потом может как нибудь расскажу.

Но зацепило меня не это. Не ностальгия по густой ещё шевелюре, и неожиданным эрекциям в общественных местах без всякого видимого повода.
А споткнулся я на пометке "3 эстрада".
"Третья эстрада, третья эстрада... Что-т-то знако..."
И вдруг вспомнил! Бааа! Так ведь это же...
Черт! Так ведь это та самая пресловутая третья эстрада, будь она неладна! Точно? Точно-точно!

А было так.
Самарский приятель (не приятель даже, а просто партнер по бизнесу) забросил нас на машине до поляны и уехал, пообещав вернуться через три дня. Помыкавшись по окрестностям, (народу уже было полным-полно, поляна шипела как масло на сковородке), мы нашли наконец неплохое, довольно тихое местечко на опушке. Подальше, как мне казалось, от всей этой навязчивой творческой активности всяких самодеятельных авторов с их конкурсными прослушками и прочими чайханами. Потому что лично мне не хотелось никакой нахрен авторской песни, а хотелось поскорее обустроиться и слегка покимарить. Потому что ночь в поезде, потом не очень простые переговоры, потом опять дорога... Короче, хотелось чая, тишины, и покоя. Какой вообще возможен на грушинке. И мы наконец расположились. В лесочке на опушке.

За спиной у нас была фестивальная поляна, слева стояла семья из Ульяновска. Приятные, дружелюбные и спокойные ребята, с которыми мы тут же познакомились. Прямо по курсу шумная многочисленная компания непрестанно бухала и без конца орала одну и ту же песню про зелёное небо и красные облака. Эти, как ни странно, тоже никакой опасности уединению не представляли. Такие, знаете, прожженые фестивальные зубры, к себе не зовём, но и к вам не шастаем. И наконец справа, в каком-то буреломе, стояла плотно замаскированная ветками четверка жигулей, на борту которой синей краской было жырно написано "ТАНК", а из открытого окна торчал костыль. Не железнодорожный, а такой знаете... медицинский, который если когда нижнюю конечность сломаешь. Несмотря на настежь открытые окна, за все три дня я ни разу не видел, что бы к машине кто-то подошел.

Ну, вот так примерно всё и было.
То есть условия считай идеальные для отдыха и медитаций.
День катился к вечеру, я разжился у добрых ульяновцев кипятком, набодяжил себе чайку, и уже хотел было расслабиться и забыться, как вдруг где-то совсем рядом раздалось усиленное электричеством.
- Добрый день!

Прямо над ухом главное. Я аж подпрыгнул.
- Здрасьте блять! - сказал я удивленно, пытаясь понять, откуда звук.
Тот же голос незамедлительно и придурковато-радостно ответил.
- Добрый день, дорогие друзья! Мы рады вас приветствовать на третьей эстраде нашего фестиваля, где сейчас начнется концерт почетных гостей и лауреатов прошлых лет! Так что располагайтесь поудобнее, и получайте удовольствие. А на сцену приглашается..."
Вот так примерно оно всё это сказало.
И сразу началось.
Откуда исходил звук видно не было. Но было ясно, что мы как последние идиоты оказались под боком одной из фестивальных площадок.
"Вот чёрт!" - подумал я. Потом ещё подумал, и махнул рукой - "Да и хер с ним!"
В конце концов, лауреаты прошлых лет мало чем отличались от бухающих напротив поклонников "зилёнае небо, красные облака, а больше краски не было у чюдакаааа!" А даже наоборот. Эти две аккустические субстанции, смешиваясь, являли собой какой-то совершенно потусторонний, межгалактический микс, который не мешал, а даже наоборот, создавал такой мощный эффект единения и уединения одновременно. (За что я собственно эти фестивали в своё время и полюбил)

Так что я махнул рукой, и снова расслабился.
Однако совсем не то думала моя спутница. Если для меня вся эта песенная вакханалия была пройденным, и уже практически забытым этапом, то эта только-только окунулась.
- Ой! Это кто поёт? - спросила она, прикрывая правое, в которое стучались зилёные облака, и напряженно оттопыривая другое, левое ухо.
- Кочетков.
- Ой! Это вот тот, который...
- Тот, который. - обреченно не стал врать я, уже подозревая, чем это кончится.
- Ой, пойдём послушаем!
- Слушай, ну давай отдохнем чуть-чуть, а? Ещё наслушаешься, я те обещаю.
- Ой! Ну ты отдыхай тогда, ладно? Я одна схожу! Можно? Ну мне хоооочется! Я не устала! Ну пожаааалуста!

Полчаса назад это хрупкое созданье из нефтедобывающих регионов нашей необъятной родины село прямо посредине центрального фестивального проспекта, и категорически отказывалось двигаться дальше по причине невозможности этага. "Ой, бедные рученькиии моииии! Ой бедные ноженькиии моииии!" А теперь она видите ли "не устала". Она "сходит блин одна"!
Выпустить мадам одну одинёшеньку в толпу, по численности превышающую население этого её Сургута раза в три, было равнозначно расстаться с ней навсегда. Я, честно говоря, был к этому ещё не готов. Ну, не все ещё вопросы жанра, можно так сказать, мы успели обсудить...
Так что пришлось мне беззвучно матерясь и проклиная всех лауреатов вместе с дипломантами, спешно допивать свой чай.
Впрочем, идти никуда особо не пришлось. Через пару десятков метров пресловутая третья эстрада вместе с шумной толпой зрителей оказалась как на ладони.
На Кочеткова мы конечно не успели. Но особо ничего не потеряли. Потом были Ященко и Луньков с Калмыковым, Козловский и Чебоксарова, и черта лысага там не было. А когда начало смеркаться и заморосил отвратительный грушинский дождик, на сцене появился Митяев. Глаза моей спутницы засветились в темноте.
- Ой, это Митяев?!
- Это Митяев.
- Ой! Митяаааееев!

Тьфу ты, прости господи!
Короче, я проклял всё на свете.
И Митяева, и эту третью эстраду вместе с её гостями и лауреатами, и дождик этот нерасторопный какой-то, ни туда ни сюда, и себя. За то что умудрился среди всей этой бескрайней вакханалии вляпаться в самый разгул песеннага творчества. За то, что вместо приятнага уединения и единения с милой спутницей я вынужден как дурак стоять на опушке изнасилованного многими поколениями любителей жанра леса, держать над её головой зонтик, с которого капает за шиворот, и слушать эту дурацкую лирику про ножи, корабли, сентябри, и прочую хрень.

Вы не подумайте, я в принципе ничего не имею против авторской песни. Даже наоборот.
Но вот тут так сложилось. Где-то даже я бы сказал склалось.
Нет, ну потом-то конечно всё было. И гости устали петь, и спутница моя устала слушать, и мы вернулись к костру, и мило общались, и вообще прекрасно провели время. Но вот эта третья эстрада под боком врезалась в память, как мерзкая крошка на шелковой простыне наших безоблачных отношений.

Я к чему всё это рассказал-то?
Да просто так. Такие вот выкрутасы памяти. Сколько времени-то прошло? И милая леди из Сургута вместе с её внезапно вспыхнувшей любовью к авторской песне посредством почему-то меня давно канула в небытие... И "мы с тобой давно уже не те", как говорится.
И вдруг накося. Кучка на ютубе. Концерт девяносто восьмого на третьей эстраде.
И вот знаете что? Я его с удовольствием послушал. Весь. Всё-всё, что тогда с досадой пропустил мимо ушей, всё прослушал с большим удовольствием.

... Вспыхивают в темноте огоньки сигарет и фонариков, светится вдалеке эстрада, шуршат капли дождя по ткани зонта, острые лопатки упираются в грудь, а мокрые волосы пахнут терпко и завораживающе. С каждым выходящим на сцену она запрокидывает голову, и спрашивает шепотом.
- А это кто?
Я наклоняюсь, чтобы ответить, и щека у неё тёплая и мягкая.

(Так просто рассказал, ни для чего)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив