Про немцев и про войну.
tilimoska — 08.05.2010 Когда мне было 15 лет, я была в Германии в группе школьников. На один день нас разбирали в семьи. Нас построили, вдоль ряда ходили немецкие семьи и выбирали тех, кто больше понравится. Меня выбрал противный толстый мальчик с проборчиком, толстой мамой и толстым папой. Я не говорила по-немецки, они не говорили по-русски. Весь день мы сидели в чистом унылом доме друг напротив друга. Весь день мальчик с вожделением смотрел на меня, из угла его рта стекала слюна. Весь день я почему-то думала о войне, меня так и подмывало сказать, что я - еврейка. Они были такие противные, мне казалось, что это бы им не понравилось.Когда мне было 32 года, я опять оказалась в Германии. Мой друг сказал:
- Я хочу познакомить вас с моим отцом. Он воевал, он ненавидит коммунистов, но он никогда не видел русских. Я хочу, чтобы он вас увидел.
Мы пришли. В старомодной душной квартире сидел отвратительный внешне старик. Он был слепой. Разговор не получался. А потом я вдруг сказала:
- Я - еврейка. А моя мама была в плену в Германии.
И я начала рассказывать. Потом старик сказал:
- Подойди ко мне, девочка.
Я подошла. Он потрогал моё лицо. Потом притянул меня к себе и поцеловал.
- Будь счастлива, девочка, - сказал мне он.
Когда мы уходили, я тоже поцеловала его. И он уже не казался мне отвратительным.
Один мой друг, немец, сказал, что его отец погиб на Восточном фронте и что он плакал, когда уходил на фронт от своей молодой жены и годовалого сына. И мать этого моего друга всю жизнь любила своего погибшего мужа.
Мой дед рассказывал, что на войне всё время было страшно. И он очень хотел вернуться к своей жене и своим детям, он думал о них каждую минуту.
Мой папа рассказывал, как один мальчик бил пленных немцев, как они жалобно закрывались руками. Мой папа рассказывал, как он приносил им хлеб.
В Интернете очень много записей о войне. О наших, о немцах, о мародёрстве и о насилии. А я читаю и думаю, что война просто очень страшная штука. Очень. Очень страшная штука - война.