Про конституцию и интеллигенцию

werewolf0001 — 23.11.2021
Самый главный вопрос относительно событий 1917 года (неважно, февральских или октябрьских) – еще не задан. И вопрос этот таков – как получилось так, что спустя всего двадцать лет после семнадцатого года – случился год тридцать седьмой. Как мы смогли за двадцать лет пройти путь от почти полной вседозволенности – до жесточайшей тоталитарной диктатуры, в которой жизнь человека не стоила ничего, где в лагерную пыль превращались десятки и сотни тысяч, миллионы, и это было нормально.
Более того. Тридцать седьмой год необратимо скомпрометировал и все то хорошее, что было в годе семнадцатом. Скомпрометировал идею легальности восстания против тирана (на чем, кстати, стоит США) и в какой-то мере саму идею свободы. Какой смысл восставать против тирана, если победители установят несравнимо более жестокий и бесчеловечный режим. Где та свобода, ради которой шли на каторгу и смерть? И власть это знает и этим пользуется. Выйдете на площадь – и вот что будет!
Ответ на этот вопрос есть, хоть он и непростой.
Никакая революция не делается без идей, без наработанного ранее солидного интеллектуального багажа. Никто не встанет и не начнет крушить свою страну, свой дом, если ему не объяснят – ради чего. И это объяснение должно быть очень и очень убедительным. В 1917 году такое объяснение было, и оно было подготовлено за сотню с лишним лет работы русской интеллигенции. Но оно само в себе содержало опасное внутреннее противоречие, которое так и не нашло разрешения.
Если посмотреть на интеллектуальный багаж русской революции, то он состоит из двух частей, противоречащих друг другу. Требование прав и политической реформы. И требование социальной реформы. Три поколения русской интеллигенции не видели противоречия между ними, легальный марксист Туган-Барановский в начале 20 века сказал – неужели вы думаете, что спустя тридцать лет все еще будет частная собственность? В России – весь мыслящий класс упорно отрицал легитимность права собственности и предполагал, что это право легко может быть нарушено в угоду социальных реформ и прогресса общества.
Политическая реформа русской революции была не просто прогрессивной – она была ультрапрогрессивной и поставила Россию на какое-то время в авангард борьбы за политические права. Временное правительство предоставило такой объем свобод, которых не было ни у кого. Отмена всех ограничений по признаку национальности, сословья, религии или пола. Свобода совести, слова, собраний. Прямые, равные и тайные выборы без имущественного ценза. Тогда прав в таком объеме не было ни у кого. Правда если в США и Великобритании политические права имели смыслом защиту личности, ее прав на свободу, выбор и собственность, то у нас политические права были даны народу сами по себе и с расчетом, что он своим голосом легитимизирует глубокие социальные реформы.
Но вместе с тем – народ требовал и социальной реформы. То есть передела собственности (и прежде всего земли), трудовых прав (8-часовой рабочий день, профсоюзы, забастовки) и в целом более достойной жизни. Провести такие реформы было невозможно без массового передела собственности, в целом нарушения прав собственности, причем на длительный период и зарождения полномасштабного социального конфликта, причем в воюющей стране. Причем ни одна из сторон не была готова на компромиссы и, прежде всего не готовы были на компромиссы рабочие и крестьяне. Наученные собственным горьким опытом, они вынесли из жизни урок, что от власти надо брать все сразу и сейчас, пока она не опомнилась, потому что как только она опомнится, то не только ничего не даст, но и постарается отобрать данное ранее. Любой разумный человек понимал, что даже частичное удовлетворение требований породит глубокий социальный конфликт, а политические права лишь усугубят его, вынеся на поверхность, и позволив противоборствующим силам открыто проявлять враждебность и ненависть друг к другу. Надо было выбирать, и выбирать как можно быстрее – или политические права или социальная реформа, потому что совместить их в таком виде было объективно невозможно. Временное правительство и интеллигенция такой выбор не сделали, тянули до последнего, после чего выбор сделал народ, поддержав крайних радикалов. На выборах в учредительное собрание большевики и эсеры набрали на двоих восемьдесят процентов голосов, причем за эсеров явно голосовали не как за партию оборонцев. Но народ, отказавшись от политических прав в угоду социальным, пойдя за радикалами, совершил огромную ошибку. Ленин говорил – большевикам неведома мораль, морально все, что идет на пользу революции. А Сталин показал, до какой степени бесчеловечности можно дойти, руководствуясь таким пониманием морали.
Итак, ошибка была заложена еще на дореволюционном этапе, когда русская интеллигенция попыталась совместить несовместимое – политические права и социальную реформу. Надо было выбирать, и политические права невозможны без экономических, среди которых главное – незыблемое право собственности. Выбор этот был сделан не в пользу политических прав, но потеряв политические права, народ потерял и остальные. Так – мы и пошли по пути к национальному аутодафе…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив