Человек из Буэнос-Айреса

werewolf0001 — 14.11.2021
02 мая 1916 года
Москва, Российская Империя
Тишинский рынок

А что же касается Тишинского рынка – то на нем шла торговля честь по чести. Что-то продавали, что-то покупали, судачили о твердых ценах, о надоевшей войне, о сухом законе, не менее надоевшем и никем не соблюдавшемся. Российская Империя – вползала в последний год своего существования – битая, пьяная, расхристанная, готовая к тому, что потом назовут социальными экспериментами. На самом деле, это был просто блуд.
Блуд всего народа…
Клоп – маленький, низенький, тихий царевококшайский крестьянин – проверив, не идет ли за ним кто – зашел в арку, проскочил во двор. Банда была здесь, она не ушла далеко – да и куда было ей идти?
Своего не остановили – он по скрипучей деревянной лестнице поднялся на второй этаж, толкнул дверь – напоролся на обрез. Державший его детина – узнал Клопа, опустил
- У себя?
- Отдыхает…
- Не терпит...
Полугар прошел вглубь хазы. Их Иван спал на кровати, одетый и в сапогах, входящих он услышал, поднялся сторожко, уже с Кольтом в руке
- Полугар, слышь?
- Да
- Я тут корешка встретил одного. Вместе вшей кормили на пересылке
- И?
- Блаткомитет нами интересуется
- Чо хотят?
- Интересуются, надолго ли мы
Полугар нехорошо осклабился
- А право имеют?
- Блаткомитет есть блаткомитет.
Полугар спустил ноги на пол, едва слышно стукнули об пол подковки – это тебе не крестьянские прохоря, задорого сапоги себе строил*…
- Так пойдем и сами спросим

В сопровождении молчальника Клопа, Полугар, накинув на плечи лепень - пиджак – вышел на улицу. Но блатные тоже ногой не сморкались – в подворотне их уже ждали. Пятеро, с виду типичные московские «гулявые» в пиджачках. За поясом, по новой блатной моде – пистолеты и револьверы. Это раньше они были роскошью, и блатные их сторонились – еще примут за «сицилиста» какого. Сейчас стволов в городе было столько, что старался обзавестись своим каждый порядочный сявка.
- Честной компании привет – начал старший. Он что-то жевал… вероятно, жвачку из смолы, которая в большом количестве появилась в Москве после того, как начали оптом завозить мясо из Сибири и из Китая, закупаемое правительством. А так как дорожная сеть России построена так что все дороги идут через Москву – сюда приходило и мясо. И понятно, часть его терялась по дороге, отчего никто из причастных к транспорту, к торговле, к блатным делам – отнюдь не страдал теперь от голода. Мясной суп каждый день – стал нормой на многих столах**.
- Что надо?
- Базар есть
- Так говори
- Ты, Полугар, закона нашего не знаешь? Кто же будет деловой базар тереть в подворотне, только сявки какие-то
- Ты и есть сявка – не повышая голоса, сказал Полугар
- Я – шестерка - сказал блатной – да козырная. Такая, какая и туза иного прихлопнет. С тобой Мефодий Арсентьевич желает беседовать…
- Ну, пошли…

В сопровождении блатных - Клоп и Полугар прошли к трактиру. Трактир этот среди своих назывался «Не рыдай», а так он был пристойным заведением до того момента, как власть в этих местах взяли блатные. Говорят, что тут были погреба винные с выходами в подземелье – старые выходы, еще Ивана Грозного помнящими.
В трактире играл новомодный патефон – выписали из Америки вскладчину блатные, очень этим гордились. С кухни доносился запашок наваристого супа с мясом – новый обоз с Сибири пришел, значит, блатные будут пару недель обжираться мясом. За цветастыми занавесками были «нумера» около одной из них был стол придвинут, там сидели блатные, целая ватага. Возглавлял их мускулистый, почти лысый человек с волчьими глазами – гнали его Малютой. Малюту до сих пор помнили в Москве – изверг рода человеческого. С собой он носил Маузер и гранаты – до войны такое богатство на извоз*** сменить можно было. Среди блатных было полно поляков, судя по характерному шипящему прононсу, один сидел в кожаной куртке самокатчика и с очками – пенсне на носу. Экспроприатор, видать****…
Полугар подошел. Те, кто его привел немного поотстали – не их маза. Малюта встал со своего места, оружия не вынимая
- Руки в гору – беззлобно сказал он
- Шмонать будешь?
- Порядок такой…
Полугар положил на стол Кольт и гранату. Гранаты появились недавно – но блатные и политические их уже осваивали. Если раньше серной кислотой в лицо городовым брызгали, то теперича можно и гранату бросить.
- Больше нет ничего…
- Малец
Один из блатных с извиняющимся видом подскочил, проверил карманы. Покачал головой
- Мефодий Арсентьевич ждет…
Полугар сделал шаг, остановился
- Шо, Малюта. Блатная пайка – она сытнее?
Малюта зло и с вызовом ухмыльнулся
- А чо? Агитировать меня будешь? За счастье народное, а?
Блатные заржали…
Полугар аккуратно сплюнул на пол, что было оскорблением всех присутствующих. После чего шагнул за занавеску…

Мефодий Арсентьевич, один из королей московского подполья, родом из разорившейся купеческой семьи, хозяина которой загнали в Сибирь на каторгу, и там он, скупая намытое каторжниками золото разбогател повторно – изволили кушать, как выражались блатные. Кушал он по-сибирски сытно, но не забывая и манеры. С салфеткой, с приборами…
Тут какая-то система была, видать – потому что появился тут же и половой, поставил приборы, все честь по чести…
- Садись, откушай…
…
- Пельмешки, с самой Сибири. С медвежатиной. Эти с птицей, эти с лососиной*****
Полугар взял пельмень пальцами, обмакнул в соус. Соус тут был хороший – они во всех трактирах московских были хорошие. Трактирщики допускали молодого повара, только если он знал все соусы.
- Обчество интересуется, Полугар. Зачем ты с властями в контры идешь?
- Я с властями в контры не иду.
- А как же тогда облава?
- Фараоны на то и есть, чтобы облавы делать.
- Э, нет…
Мефодий Арсентьевич тоже съел пельмень, потом еще один
- С фараонами у нас мир – мы их не трогаем, они нас. У нас даже экспроприаторы не шалят, все тихо и мирно. А как ты появился – так и облава.
Полугар наклонился вперед
- Я за фараонов не отвечаю
- А никто с тебя ответа и не требует. Просто обчество интересуется – когда съедешь.
Полугар понял – все серьезно. Такими словами не бросаются
- А что, Мефодий Арсентьевич? Ты вроде Иван, каторгой крещеный – а такого же, как ты прогоняешь.
- Ты не такой как я…
Мефодий Арсентьевич промокнул салфеткой пальцы и рот
- Ты душегуб. И ты не такой как я. Я крещен каторгой, а ты – войной. Ты кровь людскую льешь как водицу. Никогда и нигде обчество такого душегуба как ты не примет и сявок твоих, дезертиров – тем более.
Слова были оскорбительными - да Мефодий Арсентьевич имел право так оскорблять. Против него не пойдешь, за ним сила – все русское криминальное подполье. У них и язык то – свой.
- Неделю дашь?
- Неделю много. Три дня чтобы собраться – и иди себе восвояси.
…
- Куда хочешь.
Мефодий Арсентьевич сделал знак, что разговор окончен.

На выходе из заведения – Полугару вернули Кольт и гранату. Черемис - пристроился рядом, как всегда молча
- Кончай питерского.
- Понял.
Черемису дальнейших слов не требовалось – он канул в толпу и исчез.

* Сапоги в то время были роскошью, их не покупали, а шили. Особым шиком были сарапульские сапоги, именно тут придумали под подошву подкладывать кусочек кожи – «для скрыпу»
** Это мало кто знает, но за время войны – питание населения страны в среднем не только не ухудшилось, но и улучшилось. Государство – брало на себя заботу о миллионах беженцев, о семьях солдат, налаживались огромные, не имевшие ранее места поставки мяса из Сибири. Население страны отнюдь не было голодным, проблема была в дороговизне.
*** То есть лошадь с коляской и упряжкой
**** То есть политический бандит, грабящий в интересах своей партии. Кстати, с деньгами если судить по куртке самокатчика – в Москве они дорого стоили
***** Пельмени в то время не были так распространены, в центральной России их почти не знали. Сибирская еда

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив