Из книги Хелен Льюис «Неудобные женщины. История феминизма в 11 конфликтах»

fem_books — 24.03.2025 Теги: Гейтс Льюис Что такое секс? Это вопрос с подвохом. В 1990-е годы, когда выяснилось, что Биллу Клинтону делали минет в Овальном кабинете, он выступил с печально известным заявлением: «У меня не было сексуальных отношений с этой женщиной». Солгал ли Клинтон? Все зависит от того, что вы называете «сексуальными отношениями». Опрос показал, что только 40 % студентов колледжа полагают, что оральные ласки тоже «считаются». Это неудивительно, потому что наше законодательство считает проникновение пениса в вагину особой категорией секса – как в случае развода (только этот вид секса считается прелюбодеянием), так и в случае изнасилования (согласно английскому праву, «домогательство с проникновением» посторонним предметом – это другое преступление). Однако в Британии 1910-х годов этот вопрос стоял еще более остро. Что такое секс? Для тысяч людей базовые механизмы совокупления оставались тайной. Не имея ни малейшего представления о том, как происходит зачатие, женщины не могли его предотвратить.

Но не такова была Мэри Стоупс. Она родилась в 1880 году, и ее родители были рады дать девочке образование; она получила диплом, а затем и докторскую степень по ботанике. В 1910 году Мэри разменяла третий десяток, не обзаведясь ни мужем, ни детьми. Это не слишком ее тревожило, поскольку она считала, что интеллектуалки из среднего класса поздно выходят замуж, и она неторопливо подыскивала себе спутника жизни. Стоупс нашла его на второй день после Рождества в 1910 году, в День подарков: генетик Реджинальд Рагглз Гейтс был моложе ее на два года. В канун Нового года они обручились, а в марте состоялась свадьба.

Когда Гейтс переехал к Стоупс и ее сестре в Хемпстед, его ждала череда сюрпризов.Во-первых, Мэри ненавидела домашнее хозяйство и рассчитывала, что муж разделит с ней эту ношу. Она объявила, что не собирается менять фамилию. Она уже, несколько самонадеянно, начала работать над книгой о любви и браке, которая продвигалась с трудом. Вскоре она получила письмо от друга, писателя Мориса Хьюлетта, который советовал… впрочем, дадим слово дипломатичному Морису: «Это черновик произведения, которое в завершенном виде может быть романтичным, поэтичным, философским… Стихи не вполне уместны в этой книге». Пособие по сексу в стихах? Кошмар, кошмар.

Стоупс добросовестно сожгла бо́льшую часть рукописи и начала писать заново. В этот раз получилось лучше, но брак уже дал трещину. «Сексуальная жизнь доктора Стоупс и доктора Гейтса – это полный провал, – пишет ее биограф Джун Роуз. – На публике он обнимал и ласкал жену, смущая ее, он даже засовывал руку ей под одежду». Хотя Гейтс лапал Мэри на людях, Стоупс впоследствии признавалась, что у него были проблемы с эрекцией. К тому же он завидовал ее успеху, его не впечатлили ее подруги – синие чулки, и он чувствовал себя одиноко, будучи иностранцем в Лондоне. Он становился собственником.

В декабре 1912 года Мэри познакомилась с Эйлмером Модом, 54-летним биографом Толстого, который тоже был сексуально неудовлетворен в браке. После двух месяцев флирта и походов на танцы она привезла Эйлмера в Хемпстед с (возможно, неохотного) согласия мужа. Она стала писать Моду письма, что Гейтс «испорченный и неразвитый ребенок», и жаловаться на отсутствие близости.

Получить развод было сложно без признания в измене, которое сделало бы ее виновницей случившегося. (А если она хотела, чтобы ее признали пострадавшей, нужно было доказать, что Гейтс обманывал ее и совершил еще какое-либо преступление против брака, скажем жестоко с ней обращался.) Аннулировать брак, т. е. признать его изначально недействительным, было бы куда проще. Как она рассказывала впоследствии, проблемы в браке привели к тому, что она начала читать медицинские трактаты в «кладовке» Британского музея – специальном хранилище непристойных книг с ограниченным доступом. Только тогда, по ее словам, она поняла, что у них никогда не было настоящего секса. Гейтс был импотентом, «таким вялым, что при попытке совокупления ему приходилось действовать пальцами». Такого описания, предъявленного суду, было достаточно, чтобы аннулировать брак.

К началу 1914 года ее личная жизнь превратилась в хаос. В мае, когда суфражистки вышли на марш к Букингемскому дворцу, она собрала вещи и уехала из Хемпстеда. Мэри жила у друзей, а летом – в палатке на побережье в Нортумберленде. Гейтс в конце концов понял, что от него требуется, и отплыл обратно в Канаду.

Когда ее брак распался, Стоупс начала вести сексуальный дневник – она называла его «Схема симптомов сексуального возбуждения в одиночестве». Аккуратно выведенное слово «одиночество» в заголовке подчеркнуто двойной чертой. «Те многие нежности и волнения, которые могут происходить при частичном или полном сексуальном контакте с мужчиной, в эту схему не включаются», – решительно отмечает она. Она регистрировала моменты, когда чувствовала себя усталой или перегруженной работой, и тем не менее ей удавалось достичь «одного или двух оргазмов в эти дни, но они определенно были вызваны действием воображения».

Через месяц ее грудь превратилась в настоящий аттракцион. Чувствительность постоянно менялась; в какой-то момент Мэри «осознавала ее форму», в другой – «груди тяжелели и словно натягивали поводок». Позже она отмечала, что «соски чутко откликаются на прикосновение», а завершила месяц слегка недоверчивым «они и впрямь сильно увеличены в размере». Ее «сексуальные части тела» тем временем то «пульсируют», то «отчетливо пульсируют при воспоминании», то «манят прикасаться к ним, пока не наступит оргазм». Все это записывалось в таблицу и сопоставлялось с ее менструальным циклом.

Мэри Стоупс не повезло: такое недоразумение, как Первая мировая война, помешало ее честным попыткам поделиться этим знанием с миром. Зато военные годы обернулись для нее ураганом литературного творчества: памфлеты, пьесы, статьи, черновики романов, письма Эйлмеру Моду. Ее проза была, мягко говоря, ужасна. Я пыталась прочесть ее пьесу «Наши страусы», поставленную в 1923 году в театре Ройал-Корт, и вынуждена была сдаться: это оказалось невыносимым. Прочитав одно из творений Стоупс, Джордж Бернард Шоу написал: «Я не в силах переписывать эту пьесу, могу только вырезать 20 страниц – просто чтобы показать вам, что следует сделать с остальным. Вы не дали себе труда пошевелить мозгами». Я нахожу в равной мере впечатляющим и ужасным тот факт, что Мэри продолжила писать, невзирая ни на что.

Стоупс также работала над руководством по сексу – «Любовь в браке». Не такая это была женщина, чтобы дать трагедии в личной жизни пропасть даром. Она знала, что трудно устоять перед историей о невинной, образованной «жене-девственнице» из среднего класса, беспомощно наблюдающей крушение собственного брака. В предисловии к «Любви в браке» она писала, что «заплатила ужасную цену за сексуальное невежество, но знания, полученные этой ценой, должны послужить человечеству». Она стала рассылать рукопись друзьям. Один из них предложил опубликовать ее по-французски, что ограничило бы ее аудиторию средним и высшим классом, а значит, вызвало бы меньше осуждения за непристойность. Но Мэри была настроена донести послание до как можно более широкого круга читателей.

Другие ее корреспонденты называли еще одну причину против публикации книги. Держать женщин в неведении – значит оберегать их изначальную невинность, читай: неосведомленность о «грязных» аспектах жизни. Идея о том, что у женщины могут быть свои желания – потребности, казалась им опасной. Наконец, образованная в вопросах секса, а значит, сексуально требовательная женщина – это определенно Неудобная женщина. «Мэри отрицала, что у "милых" дам нет спонтанных сексуальных порывов», – пишет Джун Роуз. Ее исследования «позволили женщинам осознать, что у них есть право на сексуальные импульсы и они могут не стыдиться этого».

В конце концов «Любовь в браке» попала к меценату Хэмфри Роу, в то время служившему в Королевском летном корпусе в звании лейтенанта. Он согласился анонимно поддержать публикацию книги суммой в 200 фунтов. Книга вышла в печать 26 марта 1918 года, в день, когда Мэри приехала к Хэмфри в больницу. Его самолет разбился во время бомбардировки на Западном фронте, и он вернулся на лечение в Англию. Период ухаживаний на этот раз длился еще меньше, чем ее судебные тяжбы с Реджинальдом Рагглзом Гейтсом. Через несколько недель они уже обсуждали, как назовут первого (еще не зачатого) ребенка, а Мэри объявила, что хочет выйти замуж за Роу и забеременеть, пока он не вернулся на фронт. Именно тогда он признался, что помолвлен. Отвергнутая невеста объявилась дома у Мэри и потребовала, чтобы новоявленная пара ожидала полгода, прежде чем она разорвет помолвку и разрешит им пожениться. Эта проволочка раздражала Стоупс. Ей было 37, и ее шансы родить ребенка ускользали.

«Любовь в браке», напротив, произвела настоящий фурор и разошлась тиражом 2000 экземпляров в первые две недели продаж.

* * *

Книга вышла как нельзя более вовремя. Первая мировая война принесла британским женщинам новую свободу: они вышли на работу и в социальном плане приблизились к мужчинам. Количество военных смертей, казалось, ослабило табу на секс до брака.

Сексуальная революция Мэри Стоупс сопровождалась экономической революцией, и этот паттерн в точности повторился в 1970-е годы. В «Сладкой свободе» Анна Кут и Беатрикс Кэмпбелл вспоминают, как расспрашивали женщин о том, что привело их к феминизму: «Нас поразило, что очень многие женщины практически в один ряд ставили забастовку на заводе Форда и статью американки Энн Кёдт». Во время забастовки у Форда 1968 года в Дагенхэме женщины-механики ушли с завода, недовольные тем, что их труд считают менее квалифицированным, чем мужской. Этот момент заметно радикализировал общественную жизнь. Статья Энн Кёдт, напротив, стала революцией в частной жизни, поставив под сомнение «миф о вагинальном оргазме».

Чтобы понять, какое воздействие произвела работа Кёдт, нам нужно вернуться к началу ХХ века. В 1905 году Зигмунд Фрейд описал следующую модель сексуального развития женщины. У девочек сексуальное возбуждение возникает в клиторе, где сосредоточено множество нервных окончаний, но удовольствие зрелой женщины исходит от вагины. А для чего нужна вагина? Разгадка кроется в латинском наименовании – «ножны для меча». И если глупенькие девочки фокусируются на той части тела, что столь очевидным образом способна вызывать оргазмы, признаком зрелой женщины считалось получение удовольствия от гетеросексуального соития. «При половом созревании, – писал Фрейд, – эрогенная чувствительность и ведущая роль частично или полностью переходит от клитора в область влагалища».

К несчастью, все эти предположения были ложными. Во влагалище по сравнению с клитором очень мало нервных окончаний. Точка G столь же неуловима, как лох-несское чудовище. Всего 30 % женщин достигают оргазма от одного лишь вагинального проникновения без дополнительной стимуляции клитора. Теория Фрейда привела к тому, что женщины несколько десятков лет ощущали себя неудачницами. Сценарий, который предполагал, что проникновение непременно должно приводить к оргазму, оставлял их в недоумении, что же неладно с их собственным телом. Некоторые авторы считали, что даже небольшая помощь рукой – это недостойная уловка. «Представьте, что женщина играет с клитором во время соития, – писал в 1986 году философ Роджер Скрутон. – Эта особа оскорбляет любовника нескромным показом своего тела, ведь, наблюдая ее в таком положении, любовник ощущает свою ненужность. Женщина становится ему противна, и его желание может угаснуть». Поняли, дамы? Ради всего святого, не пытайтесь достичь оргазма. Ему это не понравится. [...]

* * *

Через десять минут после знакомства я заговорила с Лесли Холл о пенетрации. Архивариус с неоново-зеленой прядкой в седых волосах выглядела впечатляюще. Она вела меня по Библиотеке Веллком в Ойстоне, а я рассказывала, что была здесь в последний раз, когда писала о коллекции человеческой кожи с татуировками. «Да, – сказала она. – Генри Веллком собирал то, что технически можно назвать… странными штуками».

Холл вот уже несколько десятков лет исследует жизнь и труды Мэри Стоупс. Она написала докторскую диссертацию по письмам мужчин к первой женщине, популяризировавшей противозачаточные средства; эти письма полны тревог о преждевременной эякуляции, импотенции и извращенных сексуальных влечениях. Когда я сказала, что мои друзья удивляются, услышав, сколько женщин не может кончить от проникновения, она всплеснула руками: «Неужели Альфред Кинси умер зря?»

Кинси был, конечно, одним из самых влиятельных исследователей секса в ХХ веке. Биолог по образованию, он начинал с изучения ос-орехотворок[33]. Переключившись впоследствии на людей, он провел несколько сотен анонимных интервью и обнаружил, что мастурбация, секс до брака и измена куда более распространены, чем принято считать. Он создал «шкалу Кинси», представляющую сексуальность в виде спектра от гетеро- до гомосексуальности. «Мир не делится на агнцев и козлищ», – сказал он. Он также подвергал сомнению существование вагинального оргазма, называя его «биологически невозможным».

Его работа имела ряд важных последствий. Данные о женской мастурбации развенчали представление о том, что сексуальные реакции у женщин по определению медленнее, чем у мужчин. Это выглядит так лишь из-за «неэффективности общепринятых техник соития». Другими словами, существующая модель секса гораздо лучше подходит мужчинам, чем женщинам, – все та же проблема, обнаруженная еще Мари Бонапарт. «Многие мужские особи, – писал Кинси, – основывают представления о соитии на ложном, но лестном для них мнении, что мужские гениталии играют в нем важную роль, и думают, что женская мастурбация – это засовывание пальцев или других предметов в глубь влагалища». Он обнаружил, что это не так. Он также оспаривал диагноз «фригидность», который ставили психиатры, и предположил, что большинство женщин способны достичь оргазма. Бо́льшую часть прежних исследований секса, отметил он, проводили мужчины.

Как и «Любовь в браке» Мэри Стоупс, работа Кинси мгновенно стала коммерчески успешной. Первый том, «Сексуальное поведение самца человека», за два месяца разошелся тиражом в 200 000 экземпляров. Он фактически создал новую дисциплину – сексологию. Однако его работа, связанная с мифом о вагинальном оргазме, не привлекала такого внимания, пока Вирджиния И. Джонсон и Уильям Э. Мастерс не подтвердили многие из его находок в более либеральные 1960-е годы. «Можно предположить, что многие семейные консультанты и секс-терапевты понимали последствия новейших открытий в сфере женского оргазма, но мало кто был готов обсуждать их в печати, – писала Реджина Маркелл Морантц в 1977 году в American Quarterly. – Из данных Кинси следует, что совокупление – не самый эффективный способ доставить женщине удовольствие. Более того, его статистика по женской гомосексуальности позволяет предположить, что лесбиянки достигают оргазма чаще». Говорят, каждое поколение считает, что оно открыло секс. В действительности каждое поколение обречено открывать, что прежние представления о сексе ошибочны. А затем забывать об этом.

Впечатляющие данные Кинси не были доступны Мэри Стоупс в 1918 году. Поэтому ей приходилось подробно фиксировать собственное сексуальное возбуждение. Она вышла замуж за Хэмфри Роу 16 мая 1918 года, через три недели после того, как он пообещал своей прежней невесте Этель, что подождет с решением полгода. Его молодая жена была упрямой женщиной. Она попросила Эйлмера Мода (ему было 60, и он все так же был в нее влюблен) стать свидетелем их бракосочетания. И он, что примечательно, согласился. Мод даже согласился быть ее посаженым отцом, когда она настояла на венчании в церкви через полгода. На фотографии Мэри – сама целеустремленность – выходит из церкви, а Роу держит зонт у нее над головой.

Вскоре Мэри забеременела; она велела Хэмфри оставаться рядом с ее палатой в клинике, где она рожала. В его дневнике написано, что он покинул палату в 5:32 пополудни – отцу ребенка воспрещали оставаться с роженицей, – а вслед ему неслись нарастающие болезненные стоны и мольбы Мэри об облегчении боли. В 11 часов вечера 16 июля 1919 года, как записал Хэмфри в дневнике, врачи вышли к нему: «Они сказали, что не слышат сердцебиения ребенка». Ребенок, мальчик, которого Мэри назвала Генри, родился мертвым спустя полтора часа. Мэри была возмущена тем, как с ней обошелся медицинский персонал. Она хотела рожать стоя на коленях, чтобы гравитация помогала ей, но «на мне повисли, руки, запястья и ноги держали, я чувствовала себя как пойманный и разъяренный зверь… Они не дали мне опоры, не было даже прутьев в изголовье или в ногах кровати, не на что было опереться».

Ее описание – типичный опыт мира медикализированного деторождения в начале и середине ХХ века. В похвальном стремлении снизить женскую и детскую смертность во время родов представители медицинского истеблишмента (в первую очередь мужчины) решили, что существует один правильный способ давать жизнь: лежа в кровати, на спине. Стоупс очень разозлило то, что ее просьбы отвергали мужчины, которые считали, что уж они-то знают лучше. Врачи, очевидно, решили, что у нее сложный характер. «Сегодня Центр активного деторождения рекомендует "более естественные" позы для родов, и, возможно, акушерки и врачи разрешили бы Мэри родить так, как она хотела, – пишет ее биограф Джун Роуз. – В своем желании родить ребенка стоя на коленях или сидя на корточках Мэри парадоксальным образом опередила свое время». Женское тело не вписывалось в мужскую модель – ни в сексе, ни в медицине, и женщины от этого страдали.

После публикации «Любви в браке» Стоупс стала знаменитой. В 1921 году она открыла первую Клинику материнства – при поддержке леди Констанс Литтон – и распространила информацию о «Pro-Race Cap» («шапочке гонщика») как методе контрацепции. Это был резиновый колпачок, который помещался на шейку матки, прерывая продвижение спермы к яйцеклетке. Прежде она осуждала «низшие классы» за «беззаботность, безграмотность и беспечность», но теперь была согласна с другими реформаторами в том, что контроль рождаемости – это действенный способ борьбы с нищетой. Клиника находилась в Холлоуэе, Северный Лондон, в то время это был бедный район. Мэри Стоупс настояла на том, чтобы там работали женщины – акушерки на приеме и врач, которая рассматривала сложные случаи. Многие пациентки отказывались называть свое имя. Это мало освещалось в СМИ.

Не все отклики на ее миссионерскую деятельность были положительными. Один психиатр назвал ее книжный труд «практическим руководством по проституции». Другие читатели называли книгу грязной и аморальной, беспокоились, что она будоражит воображение и богобоязненные гражданки не смогут обуздать страсть. Но подавляющее большинство писем, полученных издателем Стоупс, были позитивными, даже с оттенком обожания. 45 % читательских откликов пришло от мужчин.

Некоторые письма были отчаянными, душераздирающими. «Не могли бы вы подсказать самое безопасное средство не иметь детей? Мне 37 лет» – так начинается одно из писем. Матери 14 детей (9 остались в живых) в возрасте от 6 месяцев до 17 лет сказали, что у нее «очень слабое сердце, и если я рожу еще одного, то могу умереть; у меня внутри все измучено [sic]; у меня выпадает матка, страшно рожать детей в мир, обрекая их практически [sic] голодать». Другая женщина сообщала, что ее попытки избежать беременности посредством воздержания приводили к тому, что муж брал ее анально: «Он говорит, если ты не пустишь меня спереди, я войду сзади. Мне плевать, с какой стороны, главное – остаться довольным. Мадам, это очень больно, и я хотела бы знать, насколько это опасно для здоровья». Таким отчаявшимся женщинам Мэри Стоупс отправляла рекомендации по использованию контрацептивного колпачка. В 1924 году Стоупс, многие годы дававшая советы женщинам, как не иметь детей, родила сына Гарри. Ей было сорок три года.

Ее взгляды теперь представляли собой странную смесь прогрессивного и реакционного. Она позволяла себе снобистские высказывания о рабочих, но при этом отвечала полуграмотным женщинам, которые писали ей письма с просьбами о помощи. Она была сторонницей консерваторов – и поборницей избирательного права для женщин. Она не брезговала непринужденным бытовым антисемитизмом, а в 1939 году послала Гитлеру томик своих стихов с пламенным сопроводительным письмом, в котором было сказано, что «любовь – это величайшая сила на земле». В «Любви в браке» не упоминалась гомосексуальность, и однажды она назвала влечение женщин друг к другу «болезнью». Признавала Стоупс и то, что не давало покоя нескольким поколениям феминисток из среднего класса – что их свобода создается трудом других женщин, помогающих им по хозяйству. Она написала в Sunday Chronicle в 1920 году, что без домработниц «цивилизация развалится на куски».

Так же трудно отделить ее взгляды от стратегических решений. Два предисловия к «Любви в браке» написаны профессором и иезуитским священником для придания книге научного и морального веса. Стоупс поддерживала контроль над рождаемостью, но публично выступала против абортов. При ее жизни клиники, названные в ее честь, не давали рекомендаций по прерыванию беременности. Сегодня дают, и это еще одно из противоречий. В декабре 2017 года клиника «Мэри Стоупс» в Белфасте была закрыта. Ее работа регулярно вызывала протесты, и женщины, которые пользовались ее услугами, нуждались в сопровождении, заходя в клинику и покидая ее. Клиника проработала пять лет, самой пожилой пациентке было 52 года, а самой юной – 13 лет (девочку-подростка изнасиловал родственник).

* * *
Книга «Любовь в браке» написана в стиле, который иначе как бредовым не назовешь. Это полные эвфемизмов страницы эротической прозы о «порталах желания», которые перемежаются с самым приземленным реализмом. «Срывать лаванду и фиалки… А затем: вот так мы стимулируем клитор», – описывает книгу Лесли Холл. От непрерывных смен тональности голова идет кругом. Сама Стоупс, как и ее взгляды, была очень противоречива. Она представляла себя как наивную, изголодавшуюся по сексу жену. На самом деле она очень целеустремленно искала собственный путь. В 1922 году Стелла Браун, ее коллега по борьбе за контролем над рождаемостью, писала Хэвлок Эллис: «С ней становится все труднее работать. Я не могу описать подробно, как она вела себя на нашей последней встрече, но, уверяю вас, это жалкое проявление буйства и наглости производило самое прискорбное впечатление. К тому же она эгоистична и тщеславна до крайности… ежедневно наживает новых врагов». В статье «Расположенная Стоупс» Холл резюмирует: «Мэри Стоупс плохо работала в команде, была не готова даже к необходимым компромиссам, не поддерживала других участниц кампании, когда они нарушали закон и шли против официальной власти, не могла работать гармонично и даже из тактических соображений солидаризироваться с остальными».

Многие историки считают, что личная трагедия Стоупс, ее брак без секса с Рагглзом – это ложь. В биографии, написанной Джун Роуз, много скепсиса. Сохранились письма, где у Стоупс во время ее первого брака просят совета по контролю беременности, и они показывают, что она не была так уж невежественна. К тому же, еще будучи подростком, она интересовалась биологией. Подозреваю, что бедняга Реджи время от времени испытывал трудности с эрекцией, но это было не единственной причиной развода. Его показания в течение десятилетий оставались недоступны, но в документах, доставшихся Британской библиотеке, он утверждает, что Стоупс была «сексуально одержима, почти патологически».

Однако самое темное пятно на ее наследии – это интерес к евгенике. Еще не начав исследовать труды Стоупс, среди немногих точных фактов о ней я знала: она запрещала сыну жениться на женщине, которая из-за близорукости ходила в очках. Я тогда подумала, что «неудобное», переходя некоторые границы, становится непростительным.

В 1920-е и 1930-е годы интерес к евгенике не был чем-то необычным среди интеллектуалов. В более патерналистскую эпоху идея о том, что образованная элита может управлять фертильностью других людей, выглядела вполне респектабельно. Была также и определенная наивность в отношении того, куда приводят такие идеи, но в 1930-е годы стало ясно, что нацистская Германия стерилизует и убивает людей с нарушением обучаемости, эпилепсией, шизофренией, геев, лесбиянок и других «дегенератов», стремясь к созданию арийской «высшей расы». Режим скопировал программу стерилизации с аналогичной инициативы в Калифорнии.

Как исследователь Лесли Холл не снимает со Стоупс обвинений в приверженности евгенике и не считает необходимостью, чтобы та оставалась заслуживающей изучения. Однако она помещает Стоупс в контекст ее времени, когда в нескольких комнатах теснились семьи из десяти и более человек. «Движение по контролю над рождаемостью действительно делится на два направления, – сказала она в разговоре со мной. – Одни люди говорят, что нужно рожать правильных детей или добиваться, чтобы определенные люди не заводили детей… [Вторые] предоставляют другим возможность иметь любое количество желанных детей. Мэри – на этой стороне». Лесли Холл считает, что Стоупс выступала против будущей невестки, подспудно желая контролировать сына. «Наверное, можно назвать это комплексом Иокасты. Она была очень привязана к Гарри и должна была придумать хоть что-то, чтобы его удержать. Мэри Уоллис трудно было в чем-то упрекнуть: это была умная девушка, очень образованная, привлекательная. Она носила очки – да, это так. Давайте вычеркнем ее». Стоупс сделала именно это: она вычеркнула Гарри из завещания. Когда в 1958 году она умерла, то ее клиники по ее распоряжению достались Обществу евгеники. Возможно, это было неизбежно, но так или иначе с Ассоциацией планирования семьи Стоупс разошлась окончательно.

Невозможно отделить друг от друга личное и политическое у Стоупс и понять, чем продиктованы ее действия. Легче ли мне думать, что ее обвинения в адрес будущей невестки продиктованы не увлечением евгеникой, а чрезмерной материнской опекой? Я не уверена. Но это усложняет картину, как и знание, что ее возражения против абортов в 1910-х и 1920-х годах были тактическим расчетом, как и требования суфражисток об ограниченном избирательном праве для женщин. История показывает, что Стоупс приняла правильное решение: когда контроль над рождаемостью был принят медицинским истеблишментом, а затем и церковью Англии, феминистки продвинулись в борьбе. Как только было установлено, что женщины вправе сами контролировать свое тело, стало легче требовать права на аборт.

Хочется вычеркнуть евгенику из истории контрацепции в Великобритании и США, потому что она дает оружие противникам абортов в Америке и тем, кто выступает против субсидированного распространения контрацептивов в развивающихся странах. Однажды меня ошарашила темнокожая консервативная американка, которая сказала, что я поддерживаю «убийство миллионов чернокожих младенцев», потому что выступаю за то, чтобы у женщин был выбор.

В развивающихся странах религиозные консерваторы пытаются представить контроль над рождаемостью как инструмент империализма и колониализма, навязываемый Западом, чтобы разрушить традиционную структуру семьи. Мы не можем отрицать, что Стоупс и такие ее сторонницы, как Маргарет Сэнгер, занимали не самую здравую позицию. Но мы можем поместить их в контекст их времени. Их убеждения не имеют ничего общего с современным движением за репродуктивную справедливость. Организация, которая сейчас носит имя Мэри, была основана в 1976 году – через год после того, как закрылись ее клиники. Борьба, которой положила начало Мэри Стоупс, продолжается по сей день. Способствовал ли сложный характер этой женщины ее достижениям? С ее легкой руки контрацепция и женское сексуальное влечение стали темой для обсуждения за чаем в приличном английском обществе. В 1923 году Мэри возбудила иск против католического врача, который обвинил ее в непристойности, и в результате огласки в тех же газетах, где ранее отказывались рекламировать ее клиники, стали писать о противозачаточных средствах. Судебные издержки были значительными, но посещаемость клиник выросла. Как и суфражистки, она обнаружила, что громкое осуждение лучше, чем вежливое игнорирование.

Лесли Холл сравнивает Стоупс с Жермен Грир – радикальной, яростной феминисткой первой волны, смешной и бесстрашной, вызывающей бешенство и благоговение и часто пренебрегавшей женской солидарностью. «В начале 70-х годов коллеги считали ее фурией, сорвиголовой, но она была публичной фигурой, которая возбуждала в обществе волнения – так же, как Стоупс заставляла людей задуматься о противозачаточных средствах», – говорит Холл. Одновременно другие женщины выполняли неблагодарную работу, создавая группы для решения конкретных задач и лоббируя политиков. Но любому движению нужны и провокаторы, и прагматики.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив