
Привет, молодость!


Человек вспоминает обо всех ужасах службы в нашей армии. И первым делом плачет, что у него украли фотоаппарат и электробритву.
Меня в армию забрили всего на месяц на сборы перед присвоением звания лейтенант. Причём жили мы вместе — 30 мужиков из института, а срочники жили в большой казарме. Это мы знали перед выездом.
Но я не взял с собой ни фотоаппарата, ни электробритву. Брился месяц скверными лезвиями Балтики и Спутник. Вместо пены для бритья — обычное мыло. Фотик не взял, потому что уже тогда знал, что такое секретность. У меня украсть было можно только итальянские туфли. Советские были мне неудобны, потому рискнул. Но одежду с гражданки у нас всех отобрали и спрятали в части. Так что туфли тоже не спёрли.
А у детёныша из заметки украли всё! Может и часы золотые с запонками?
Почему все стали такими инфантилами? Жизни не знают и в 18 лет.
Мальчик далее продолжает плач:
«Я написал рапорт на имя начальника штаба батальона. И если шапку мне выдали в тот же день, только видавшую виды, то с фотоаппаратом и бритвой вопрос решался другим путем. Начштаба вызвал меня в кабинет и предложил забрать рапорт и не раздувать воровство, а взамен, в порядке компенсации, предложил командировать меня в столовую, в хлеборезку. Блатное место, никакой шагистики – нарезать хлеб, раскладывать по тарелкам сахар и масло. И я согласился».
Конечно. А что от него ещё ожидать? Как все либерасты он продался за печеньки мадам Нуланд. С радостью — таки как мне повезло!
– За вами идти? Да на край света. Пинайте меня вашими фетровыми ботинками в рыло, я слова не вымолвлю! — Так думал Шариков-собака.
И когда его собратья по собачей жизни установят власть либерастов, то он же взорёт:
«Спасибо, кончено, – мечтательно подумал он, валясь прямо на острые стекла. – Прощай, Москва! Не видать мне больше Чичкина и пролетариев и краковской колбасы. Иду в рай за собачье долготерпение. Братцы, живодеры, за что ж вы меня?»
«Я – красавец. Быть может, неизвестный собачий принц-инкогнито, – размышлял пес, глядя на лохматого кофейного пса с довольной мордой, разгуливающего в зеркальных далях. – Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом.
– Чего ты? Ну, чего лаешься? – умильно щурил глаза пес. – Какой же я карманник? Ошейник вы разве не замечаете? – и он боком лез в дверь, просовывая в нее морду.
Ошейник все мы заметили! Человека — нет!
И вообще сегодня входит в сознательный возраст странное поколение Z. Это те дети, которым ещё в детском саду рассказывали, какие они особенные и, к сожалению, они этому поверили.
А потом начались скачки за призами ЕГЭ и разные олимпиады. Они, как группа, наиболее авторитарные, склонные к осуждению и суждению, основанном на завышенном чувстве собственной значимости на скудных доказательствах. Я их ласково зову Воинствующими дураками. Хотя это просто старым словом обозначаемые люди — невежда. В Америке их прозвали реднеками.
Судя по соцсетям, сегодняшняя молодёжь свободна от фактов культуры, и полна ядовитой смесью незнания, высокомерия и абсолютного невежества.
А самое плохое — они уже почти пришли во власть в моей стране.
