ПРЕДОХРАНИТЕЛЬ

Но задумался я тут над судьбами Китая и мира и вот до чего «докатился».
Китай издавна славился своей многолюдностью. Собственно говоря, численность населения – извечное проклятие этой страны: китайцев всегда, на любом отрезке их истории (разве что кроме эпох распада очередной китайской империи, когда они мёрли, опять же, в циклопических масштабах), было чуть более, чем дохрена. Причина этой многолюдности лежит, видимо, в основной сельскохозяйственной культуре страны – в рисе. Возделывание его требует немалых трудозатрат, зато и результат превосходит любые ожидания: высокая продуктивность в сочетании с двумя – тремя урожаями в год – о таком могли лишь мечтать не только кочевники Великой Степи, но и вполне себе оседлые жители наиболее благоприятных для земледелия районов Средиземноморья (см. заметку «Урожайность зерновых культур в древности»).

Империя Тан и её протектораты приблизительно в 660 г. от Р.Х.
Так вот, возвращаясь к тому, с чего я начал: к влиянию биологического фактора на исторические процессы. Почему же китайцы, которых всегда было с избытком, что в древности, что в средневековье, не завоевали весь известный мир или хотя бы его знатный шмат? Ведь допороховая эпоха – это время, когда Бог – на стороне больших батальонов.
И тут в процессе размышлений я вспомнил о таком феномене, как гиполактазия, и истории его появления (см. мои заметки «Зачем древний человек одомашнил корову?» и «И ещё раз о молоке…»).
Организм китайцев во взрослом возрасте испытывает дефицит лактазы – фермента, отвечающего за переработку лактозы (молочного сахара), что не позволяет ему усваивать молоко и молочные продукты. Следствием этого является полное отсутствие в Китае – как историческом, так и современном, – такой отрасли народного хозяйства, как молочное скотоводство. В совокупности с тяжёлым влажным климатом южного Китая это привело к тому, что в стране не получило развитие коневодство и, как результат, китайская армия – это en masse многочисленные пешие рати. А пешком, как известно, мирового господства не добьёшься! Во всяком случае, времена, когда Китай поворачивался лицом к миру и начинал внешнюю экспансию, – это всегда времена симбиоза с кочевниками Великой Степи: империи Тан – с табгачами, Юань – с монголами и Цин – с маньчжурами (правда, это уже эпоха пороховых империй).
По всему выходит, что матушка Природа, обеспечив Китай изобильными ресурсами для «плодитесь и размножайтесь», одновременно создала предохранитель, довольно жёстко ограничивающий возможности внешней экспансии китайцев.
|
</> |