Почему девочки (не)носят платьюшка?


Закрывать личные гештальтики — это как открывать внутреннюю монголию.
В принципе что в лоб, что по лбу, какая разница, если переменные одни и те же.
Но нельзя сдвинуться с мертвой точки, если уж тебя случайно занесло не на твое поле боя и ты одной ногой устойчиво завис на мине, разве что если не закрыть глаза на собственный страх.

В принципе такой тактике боевого поведения учил меня мой папочка. Как-то внегласно и на своем примере. Он одной рукой, как Годзилла, мог разрушить, возводимый годами небоскреб и не проронить ни единой скупой слезинки над пылью утраченного времени, а в иной жизненной «прострации» мог часами и щедро рыдать над пластинкой Бернса, который Марк.
Но что же я все время возвращаюсь к былой памяти, когда нужно жить сегодня, сейчас и не отходя от кассы.
Бесстрашие — признак смелой отваги и никому ненужной храбрости.
Так погибают на поле боя настоящие от Бога воины.
А ненастоящие?
Идут в безвременный поход и оловянными шагами.
На женщин в наше время возложен непосильный груз красивой индустрии соответствия.

В поствоенное время и в частности после мировой второй — совецкая ментальность из первобытной фемины соорудила монстра, субстанцию в косынке, которая на себе способна был шпалы доставлять из точки А да в точку Б
Сегодня же воюют дронами и информацией.
Шпалы никому не всра... мешают путешествовать в пустыне и степях, которые и есть та самая внутрення монголия вначале сабжа.
Бесстрашная женщина.

Звучит сегодня опасно и смешно, как сам оксюморон.
А если вдруг к бесстрашию — красивая?
Похоже на коктейль молотова. Не знаешь, в каком мужском боку рванет и насмерть.
Ведь не каждый современный terrible-еnfant способен вынести такую на себе из поля боя.
Элизабет «Ли» Миллер.

«Я много раз представляла, как это случится. В каком городе и с какими товарищами мы будем отмечать окончание войны и смерть Гитлера и какой будет его смерть.В результате я провела сутки в квартире Гитлера после того, как было объявлено о его смерти. Это случилось майским вечером. (…) Хорошо, он мертв. Но он никогда не был для меня таким живым до сегодняшнего дня. Все эти годы он казался мне дьявольским монстром, пока я посещала места, которые он творил, и разговаривала с людьми, которые его знали, копалась в сплетнях о нем, и ела и спала в его доме. Теперь он не кажется мне таким мифическим и это еще более ужасно, потому что теперь у меня есть доказательства, что у него были простые человеческие привычки, как у обезьяны, которая передразнивает твои жесты. (…) Дэвид и я провели ночь в квартире Гитлера — мы пользовались его туалетом и ванной. Больше никто из журналистов не был здесь, так что это абсолютно эксклюзивная история». Из письма Ли Миллер редактору Vogue Одри Уитерс
Из музы Vogue путь в военкора на передовой.

Спасибо Кейт за отыгранную роль «Ли», что вероятно и послужило прообразом для Кирстен Данст в «Падении империи». Там тоже Ли. И тоже с фотообъективом.

И что скрывать — я тоже жду с надеждой дня смерти одного из двух полит_дебилов мировой арены. А вообще, желательно двоих и сразу в один день.
