Письма о русской философии из 1984-го года

arsenikum — 04.10.2023 Виктор Аксючиц (viktor_aksuchic) выложил в VK свою переписку с Ольгой Седаковой, датированную январём 1984 года. 1984-й год, в данном случае это очень важно.

Тема разговора, поднятая Аксючицем, пренебрежительное, даже презрительное отношение со стороны интеллигенции к национальной философской традиции (отдельный вопрос о том, что тогда автор полагал таковой традицией). В этом можно углядеть негромкую сенсацию: январь 1984-го, ещё месяц будет жив Андропов, потом наступит короткое правление Черненко, условный «Застой» на исходе; до фейерверка нововведений и послаблений второй половины 1980-х совсем недолго, но вообще-то вроде бы «ничто не предвещает». При этом, адресаты обмениваются мнениями о роли и месте русской идеалистической философии в духовной жизни интеллигенции, так будто эту философию можно просто снять с полки, будто она не является terra incognita для образованного сословия, о которой толком ничего неизвестно, кроме нескольких имён, представленных в карикатурном виде в советских учебниках.

Собственно из легальной литературы, напечатанной госиздательствами, было всего несколько книг «по теме», в том числе обсуждаемая корреспондентами работа А.Ф. Лосева «Владимир Соловьёв и его время», которая в 1983-м вышла в серии «Мыслители прошлого» тиражом 60 000 экз. «...Нина Брагинская, человек проницательного трезвого ума и глубоких знаний, вдруг говорит мне: стоит ли эта книга того, чтобы её искать и покупать, а о самом же авторе отозвалась как об экзальтированном русофиле, чуть ли не выжившим на старости лет из ума». Но при этом Асючиц сетует в 1984-м не на недоступность соответствующего корпуса литературы, а на пренебрежение им. Интересно...


«»Виктор Аксючиц, Ольга Седакова


[источник]




Ответ Ольги Седаковой
Дорогой Витя!
Спасибо за Ваше письмо. Главный смысл его для меня — Ваша любовь к русской философии и желание внушить эту любовь другим, обида за отсутствие её у некоторых наших знакомых и незнакомых современников. Но в этом общем пафосе есть разные темы.
Одна из них — философия и искусство или гуманитарные науки вообще. Что тут сказать? Конечно, большое искусство и большие теории немыслимы без обращения к философии. Но в ка-ком плане? Знать философию как философы у поэта или филолога очень мало надежд, так же как узнать по-музыкантски музыку или ещё что-то. Вы, конечно, и не имеете в виду специального изучения — и сама философия, которую Вы любите и продолжаете, — дело не специальное. Примеры Гете и Гегеля, Блока и Соловьева, Рильке и Гуссерля поднимают ещё одну тему: тему «духа времени». Если есть гений нации, то не меньшей реальностью обладает и гений времени. Будучи современником и соседом философа, не знать его было бы нелепо (когда речь идёт о ведущем, творческом направлении мысли). Но Соловьев — не современник наш. Почему я смею так говорить, очень отрывочно с ним познакомившись? По тому ощущению, тону, который Блок называл «музыкальным напором» истории. Конечно, его идеи живы и были бы оживляющими для нашего времени, но ощущение иного тона, иного, чем современный, колорита меня не покидает. Анализировать это ощущение и не возьмусь. Лично мне гораздо легче увлечься более удаленным периодом, чем перелом веков, и, как ни странно, при чтении Златоуста (сейчас читаю) у меня не возникает никаких претензий на счёт несовременности. В общем же я предлагаю каждому дилетанту в философии интересоваться тем, к чему, как говорится, душа лежит. У меня — к архаике и средневековью. Что поделаешь… Такие субъективные, бессознательные предпочтения ни в какой мере не являются оценкой систем и философов (что было бы безумием).
Другая тема — апология русской философии в сравнении с классической и современной западной. Но эта тема не может быть ко мне обращена — из-за той же полной некомпетентности ни в том, ни в другом. Я читала вразброд преимущественно эстетические сочинения философов, и все они мне были очень интересны…
Но главная, вероятно, тема — уважение к национальной традиции. К сожалению, мы не можем выпутаться из векового противопоставления «русского» и «мирового», болезненно отягчающего эту тему. При этом «мировое» представляется как неразличимый конгломерат, — а ведь с большим правом в разное время противопоставлялись «французский» и «германский» дух, «британский» и «континентальный» и т.п., и т.п. А «русское» тоже сливается таким образом, что существеннейшие для самих людей и их созданий противостояния смазываются. Я знаю, что такое огрубление не принадлежит Вашей мысли, просто напоминаю. Про шовинизм и юдофобство, связанные с выдвижением национальной программы, не стоит напоминать. По уродствам направления я не собираюсь делать вывода о нём в целом. Но у меня есть подозрение (оцените мою откровенность), что программа национального возрождения, выдвижения национального духа как цели непременно свяжется с тем или иным злом. Хотя бы потому, что наций много (одобряя развитие каждой из них в своём своеобразии, не снимешь конфликта). Но больше всего потому, что национальный дух и, так сказать, национальная плоть личности только тогда мне кажутся правдивыми и цельными, когда они проявляются бессознательно, невольно, по внутренней необходимости, а не по программе — как возникали национальные школы, изводы византийской иконописи и книжности. Разве ставили они себе целью самовыражение, разве не бесконечно дороже было для них правильное, праведное воплощение образа? И не от этого ли самоотвержения возникли те чудесные свойства, которые мы связываем с типично московской, скажем, школой иконописи? Зачем же внушать самодовольство, самоуспокоение. У Гельдерлина есть стихи с рефреном: «Unsre Reutsche Herzlichkeit» (наша немецкая сердечность). Смешно, правда? Мне так же смешно и неловко за того, кто скажет «наша русская широта» или будет совершать поступки и писать сочинения, которые заведомо «русские» для него. Нет ли в этом ханжества и лжи? Не лучше ли оставить другому судить об этом, а самому судить себя по другой мерке? Боюсь заслужить у Вас космополитическую репутацию, но для меня «мировое» и «русское» не дилемма. А «мировое» — не синоним «западного». Вообще среди того, что меня волнует и требует решения, этой проблемы, в общем-то, нет. Ни в искусстве (Италия может гордиться Данте, но мне, читая его, всё равно, кто им гордится), ни в повседневности: здесь мне и от себя, и от других хотелось бы, чтобы мы были хоть немного христианами (Вы понимаете, что с этим не может связываться т.наз. «общественное равнодушие»).
Спасибо Вам, Витя, за Ваше горячее и доверительное письмо. Я отвечаю так же доверитель-но. Может быть, не о том? Тогда простите, пожалуйста.
С любовью и уважением Ваша Оля.
Посылаю «речь при вручении премии». Вам близкие темы, кажется.
[источник]


Ещё несколько текстов по теме: раз, два, три.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив