"Печорин нашего времени" Витя. Окончание

tanja_tank — 16.02.2016 Печорин нашего времени Витя. Окончание

«Офисный планктон» и «творческая натура»

Однажды я увидела, что он переписывается с бывшей. Я, в принципе, не против: я считаю, что умение расстаться друзьями — чаще всего признак адекватности. Но, насколько я знала, им этого как раз не удалось, поэтому я удивилась вслух.

Он объяснил, что когда-то брал у нее диски, и она просит их вернуть, но он ее видеть не хочет, не понимает, чего ей надо и вообще думает заблокировать.

Тут я возмутилась, что чужие вещи надо возвращать, и пригрозила, что сама отдам ей эти диски. Он испугался и все вернул. Я почему-то не придала этому эпизоду значения — вспомнила, когда он начал без спроса брать и иногда ломать уже мои вещи.

Жили мы уже полгода в моей квартире и на мою зарплату. Витя работу искать не пытался: ведь это я «офисный планктон», а он «человек творческий» и никогда не опустится до такой скучной рутины, как у меня.

Работа у меня на самом деле была интересной и очень даже творческой, но после таких подколов я правда переживала, что ему со мной скучно. Раньше я с удовольствием задерживалась в офисе до полуночи, когда нужно было закончить важный проект, а теперь могла только считать минуты, чтобы скорее сбежать домой к нему. С начальством начались проблемы.

В ту зиму у меня вылезло несколько хронических болячек, а на лечение денег уже не оставалось. У Вити же периодически появлялись случайные заработки, но он спускал все на модную одежду. На мои осторожные намеки, что хорошо бы и ему вкладываться в семейный бюджет, возмущался, что я хочу сломать его «академическую карьеру».

Мы оба были студентами, но он утверждал, что его специальность «серьезная», а моя так себе (хотя я закончила с красным дипломом, а он в итоге бросил учебу). Еще он жаловался, что до меня был веселым беззаботным студентом, жил в общежитии и ни о чем не думал, а я его захомутала, лишила молодости, и бросила во «взрослую» семейную жизнь, — сама виновата, а теперь еще чего-то требую!

Кругом виноватая

Вообще, жалобы, нытье и истерики с его стороны стали постоянным фоном. Я продолжала оправдывать их тем, что он меня безумно любит и боится потерять. Со временем и я стала устраивать ему сцены, потому что другие способы коммуникации не работали, — стыдно об этом вспоминать, не понимаю, как дошла до жизни такой.

Но в мой адрес снисхождения не было: если я после очередной ссоры плакала так, что приходилось вызывать «скорую» и приводить меня в чувство уколами, то это я неуравновешенная. Если он резал вены, то это снова я виновата, что довела его.

Это сейчас мне очевидно, насколько несправедливым был такой подход, но тогда даже сомнений не было: я виновата во всем. Я родилась и выросла истеричкой, я расшатала нервы хрупкому юноше, который любит меня больше жизни, я убиваю самую великую любовь на свете. Непрекращающееся чувство вины в итоге и вылилось в невроз, а он, в свою очередь, — в бессонницу и панические атаки. И еще я стала регулярно напиваться, хотя к алкоголю по жизни довольно равнодушна: это помогало ненадолго заглушить боль и ужас.

Витя все чаще напоминал мне, что я неадекватная и мне надо лечиться. Я и сама понимала, что пора, поэтому нашла психолога. Но и психолог с его подачи тут же стала врагом: она якобы была глупой, некомпетентной и настраивала меня против мужа. Однако панические атаки удалось победить.

Тогда я намекнула, что и Вите неплохо бы пообщаться с врачом. Он жутко обиделся: «Это же ты неадекватная, я тут при чем». — «Прости, милый, но разве резать вены — адекватное поведение?» — «Я режу вены, потому что ты себя так ведешь».

Один раз я убедила его сходить к психологу вдвоем — весь сеанс он вел себя так, будто он, взрослый и уравновешенный, привел сдавать меня, буйно помешанную, в дурдом. А после устроил мне сцену, что я выставила его посмешищем и привела туда, где его заставляли рассказывать тайны и играть в дурацкие игры.

Друзья, с которыми я все-таки продолжала общаться, как один били тревогу. Они говорили, что такие эмоциональные качели — признак нездоровых отношений. Я обижалась и отвечала, что они просто предпочитают скучную размеренную любовь, а у нас безумные страсти, и нам так нравится. «Посмотри, в кого ты превратилась, ты же никогда не была такой», — сказал мне один из лучших друзей и скинул книжку про манипуляторов. Но я тогда даже читать не стала: ну не может мой любящий муж быть коварным манипулятором.

Печорин нашего времени Витя. Окончание

Я всегда любила путешествовать, но с Витей удавалось выехать максимум в соседний город: сначала у него не было денег, потом — загранпаспорта, потом уже просто желания. Редкие командировки я стала воспринимать как облегчение: там не надо было бояться, что я кому-то улыбнусь и мне устроят сцену. Пока я была в отъезде, он маниакально изучал мой фейсбук: кто чекинится рядом, кто добавился в друзья. Он называл меня шлюхой и читал мою почту, но я уже считала это нормой. Он не бил меня, разве что мог швыряться предметами или закрыть в комнате в пылу ссоры, но и если бы бил, я была бы уверена, что заслужила.

Его обвинения были пальцем в небо, смешили меня, а потом стали раздражать. Но однажды это оказалось близко к правде: «Да, наверно, влюбилась», — призналась я, потому что у нас был уговор говорить начистоту, если подобное случится. Сейчас я понимаю, что это была никакая не влюбленность: в этих деловых знакомствах я искала то, чего давно не получала от мужа, — признания своих профессиональных заслуг и талантов.

Напомню, когда мы знакомились, он предстал стопроцентным единомышленником, но со временем выяснилось, что все, чем я занимаюсь — ерунда, все комплименты и награды по поводу моей карьеры — грубая лесть, а люди, которые хвалят мои достижения, на самом деле хотят меня «трахнуть».

Первое время даже в командировках в свободное от работы время я могла только лежать в гостиничном номере и плакать в подушку от тоски. Но со временем благодаря этим передышкам я постепенно понимала, что есть другой мир, где живут адекватные и самодостаточные люди, которые ценят меня и мое мнение. А возвращалась я в дом, где меня ждали бесконечные упреки, жалобы и истерики.

Ситуация казалась безвыходной — я чувствовала, что ничего хорошего между нами уже не будет, но уходить я не имею права, потому что он слишком любит меня и все мне отдал, к тому же кто меня будет терпеть, кроме него…

Эффект красных глаз

Большинство манипуляторов вызывают у жертвы любовную зависимость: ей кажется, что она не сможет без него дышать. Моя зависимость была другого рода: я была убеждена, что Витя не сможет без меня дышать. И поэтому, даже если я его больше не люблю, если мне с ним тяжело, страшно и неприятно, если мне нравится другой, мой долг все равно быть с мужем. Ведь это я отняла у него детство, разбила сердце и истрепала нервы. К тому же такую истеричку, как я, никто другой терпеть не будет, о чем он мне постоянно напоминал.

Друзья и коллеги не видели меня без красных глаз уже почти год. Я все время думала, каким облегчением было бы умереть. Когда я видела в новостях сообщение о катастрофе или теракте, я думала: «Господи, вот погибли люди, которые хотели жить, а почему не я?» И в один вечер, после очередной ссоры, я сама проглотила пачку успокоительного, запив бутылкой вина.

Наверно, это все же был демонстративный жест, хотя мне в тот момент действительно было так больно, что хотелось любым способом вырвать себя из этого замкнутого круга. Меня забрали в психбольницу и диагностировали затяжную депрессию.

Витя навещал меня каждый день, но вместо поддержки все время напоминал, что выхода нет и, когда я вернусь домой, будет только хуже. Остальные пациентки радовались, какая я счастливая и как мне повезло с таким заботливым мужем. А мой лечащий врач, наоборот, предупреждала, что чем реже Витя будет со мной видеться, тем скорее я пойду на поправку.

И действительно, когда я вышла, все стало только хуже. На работе уже намекали, что им такой неуравновешенный сотрудник ни к чему, и скоро мне пришлось уволиться. Все свободное время мы выясняли отношения: сначала высказывали друг другу упреки, потом по полночи обнимались и плакали. Решали расходиться, а потом понимали, что не сможем жить друг без друга.

Он мог написать: «Ты мерзкая тварь, встреча с тобой была худшим днем в моей жизни», а через пять минут: «Солнышко, прости, любимая, я не знаю, что на меня нашло, мне нет жизни без тебя». И я не понимала, как расставаться с человеком, который без меня не сможет.

Уношу ноги

Так продолжалось месяц, а потом я не выдержала и на последние деньги впервые уехала на другой конец мира не по работе, а просто так, отдохнуть и развеяться. И две недели была почти счастлива (особенно по сравнению с тем, что творилось со мной в последний год). Тогда же хорошие люди подкинули мне книгу Миры Киршенбаум «Уйти или остаться», где предлагалось по пунктам оценить свои отношения, чтобы принять самое главное решение. И в моем случае эта книга советовала уносить ноги.

Я вернулась, и мы таки решили расставаться. Договорились остаться друзьями и не держать друг на друга зла, но это оказалось сложно, потому что лишь после развода я наконец увидела Витю без маски. Съезжая, он забрал кое-что из моих вещей. Во время похода в ЗАГС веселился так, словно развод — самое счастливое событие в его жизни. Начал менять девушек и сообщать мне об этом. А в промежутках напивался и писал мне, какая я сволочь, но он все равно любит меня.

Прозрение наступило довольно быстро: я плакала только первые два дня после его ухода, хотя и тогда ни на секунду не сомневалась, что так было надо. Депрессию я долечивала еще год, вскоре нашла новую работу и стала потихоньку «выходить из комнаты», хотя доверие к людям не восстановила до сих пор, и панические атаки все еще иногда случаются.

Я встретила мужчину, благодаря которому узнала, что такое забота, уважение, личные границы и моральная поддержка. С ним я поняла, что любить — это не лезть на стену и бить посуду, а делать все, чтобы близкий человек чувствовал себя в безопасности, развивался и был счастлив приходить по вечерам домой.

Прошло два года. Витя до сих пор иногда пишет — то жалуется, что я разбила ему сердце и убила веру в людей, что теперь он вынужден пить антидепрессанты и ходить к психиатру. А то, наоборот, хвастается, как его жизнь пошла в гору с тех пор, как я исчезла, как он счастлив, а я, должно быть, рву на себе волосы. Это смешно и грустно, но начинает надоедать...

Сохранено