Отвращение ко всему живому и активно действующему

swamp_lynx — 28.12.2024 "Когда Умберто Эко пишет свой памфлет «Eternal Fascism», то вместо всплеска любви к ближнему, текст вызывает очень противоречивые ощущения. От испанского стыда (за явные передержки и упрощения, в которых обычно винят идеологов) до стойкого ощущения, что господин профессор испытывает плохо скрываемое отвращение ко всему живому и активно действующему. Ведь, по его мнению, ур-фашизм может вернуться в любой момент в любое общество, которое позволит себе традиционализм, культ действия, неприятие критики, элитаризм, героизм и качественный популизм." Марк Вигилант.



Алиса Загрядская. "В юности я увлекалась ранними романами Умберто Эко, но в них всегда что-то смутно смущало. Эко, безусловно, был видным интеллектуалом и человеком замечательной эрудиции. Однако при всех увлекательных красивостях и многоэтажных отсылках в его текстах есть некая внутренняя пустотность — тайный том утрачен, замысла не существовало, финал повисает над пропастью, герои литературны, текст разоблачает сам себя.

Возможно, сделать свои романы чем-то большим, чем интеллектуальной постмодернистской игрушкой и структуралистской медиатацией на неживые знаки автору мешал как раз страх «ур-фашизма». Этот «вечный фашизм» на деле не про реальный фашизм-идеологию, а про витальность вообще. А также про «диктатуру» (читай — наличие) смысла и идеи, про иерархии, жертву и жертвенность, про традицию и всякую живую религиозность.

Если верить переводчице Эко Елене Костюкович, то, как искреннне зарубежные и отечественные «одержимцы» восприняли «Маятник Фуко» (к возмущению самого писателя) — симптом «извращенной логики "вечного фашизма"». Карикатурно изобразить оккультиста нетрудно. Однако к «вечному фашизму» в одноименной статье Эко относится вообще всякая иррациональность в культуре.

И здесь сумасшедшие с тамплиерами, способные отыскать заговор в чем угодно, напрямую сближаются с гуманистическим семиотиком. Культура, собственно говоря, невозможна без иррационального элемента и доли насилия, так что поиски врага всегда будут успешны."

***

"Писала как-то пост о милом в культуре, из которого может сложиться впечатление, будто никаких доброкачественных проявлений умилительного не существует, а мы тут ненавидим котят. Последнее точно не так. Но и подозрительный взгляд на милое, что от исследователей кавайи, что от теоретиков cute accelerationism, вполне оправдан.

Мимимишное — это отказ от Другого как опыта не предустановленного, зона абсолютного комфорта. Все няшно-пушистое, маленькое и трогательное так успешно интегрируется в сценарий смерти субъекта и деградации культуры, поскольку является анти-возвышенным. Отказываясь подавлять нас своей необъятностью, выходить за пределы опыта, понимания и власти, оно предстает как своего рода антипод возвышенного.

За пределы нашей власти выходят, например, старение и смерть. Мимимишное от подлинно трогательного отличается тиражируемостью, возобновляемостью аффекта, принципиальным отказом от временности и бытия-к-смерти (созданные для умиления персонажи никогда не умирают).

Но — это уже апологическая гипотеза — если милое воспринимается в контексте эстетики времени (динамически возвышенного по Канту), оно приобретает экзистенциальное измерение и уникальность. Здесь возникает дискомфорт, но также находится потенциал для нежности и самоотдачи. Инухико Ёмота отмечает, что человек находит более трогательной больную бездомную кошку, которую при случае подберет, а не породистого здорового котенка.

Там, где обретаются категории как хрупкое, уязвимое, ускользающее, ветхое — умиление, как максимум, служит переходу к более глубокому бытийному переживанию."

***

"Всякий поднаторевший в теневом краеведении знает, насколько обильны следы колдовства в полевой реальности. Встречаются то остатки ритуала среди руин заброшенной усадьбы, то в пеньке воткнутый нож, то сомнительный прикоп на могиле кого-то из малоизвестных великих.
Как-то раз, прогуливаясь в ночи на историческом кладбище, мы заметили целую процессию в белых куколях. У культистов был явно серьезный запрос к мирозданию и гоэтическим ангелодемонам, но они не рассчитывали встретить на здешнем плане кого-то, кроме ночного сторожа, и были вынуждены спасаться от нас бегством: моих коллег посетило игривое настроение.

Никогда не понимала, что люди таким образом пытаются сделать (кроме заработка на магических курсах — отчего бы не грабить пластмассовый мир). Попытки воздействовать на реальность с целью получения благ или знаний — грубая манипуляция тем, что манипулятивный подход отвергает по природе. Мантика основана на тщетной попытке узнать будущее — стремление, которое всегда имеет шанс закончиться как у Эдипа: греческая судьба или германский вирд не случайно были темны для человека.

Основная уместная форма обращения к иному — непроизводительная трата. Собственно, то же касается жизни вообще. Например, жертвенная форма существования упакована в определенные виды деятельности, вроде поэзии, странничества и ремесел. Или вообще в любые виды деятельного присутствия, если как следует обдумать эту мысль."

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив