Оружейный завхоз

В январе 2000-го президент Владимир Путин назначил управделами Владимира Кожина и в том же году переформатировал систему военно-технического сотрудничества (ВТС) с иностранными государствами. Правительство еще до 2004-го возглавлял нынешний оппозиционер Михаил Касьянов, было множество других, чуждых Путину людей на ответственных постах, которых, конечно, убрали, но не сразу. Взятие «Газпрома» и «операция ЮКОС» были потом, а сразу в первый год — управление делами, ВТС и два основных телеканала — НТВ и Первый. Три основы, три скрепы: собственность, неучтенный нал и главный привод пропаганды. Кожин более 14 лет возглавлял управление делами Кремля даже при президенте Дмитрии Медведеве, которому не позволили назначить на эту совершенно интимную для любого президента должность своего человека.

Но вот в мае 2014-го Путин назначил Кожина помощником по ВТС, что кажется некоторым подрывом основ устоявшегося порядка. Глава администрации Сергей Иванов назвал это «повышением в табели о рангах», что формально верно, а по сути похоже на издевательство. Помощника по ВТС в Кремле не было с 1998 года, когда сняли Бориса Кузыка — первого и единственного предшественника Кожина. С 2000-го в области ВТС доминирует давний путинский знакомый Сергей Чемезов, сначала первый зам, потом гендиректор монополиста-спецэкспортера ФГУП «Рособоронэкспорт». Сегодня Чемезов — гендиректор госкорпорации «Ростех», куда «Рособоронэкспорт» входит структурным подразделением. Есть также надзирающие: Федеральная служба по ВТС, где директором Александр Фомин, и Комиссия по ВТС, где председателем Путин. Непонятно, что будет среди них сопрягать Кожин, не имея никакого аппарата специалистов и никакого собственного опыта в ВТС.

В девяностые ВТС было самым серьезным источником независимых от олигархата неофициальных денежных потоков в Кремле. Цена нефти тогда бывала меньше 10 долларов за баррель, госбюджет трещал по швам. А в системе ВТС откаты узаконены, или, как разъяснил «Новой» высокопоставленный чиновник, «нет никаких легальных российских запретов на выплату комиссионных иностранным контрагентам по сделкам ВТС». В западных странах «комиссионные» при экспортных контрактах — тяжкое уголовное преступление, но не в РФ. Это, конечно, существенное конкурентное преимущество в коррумпированных странах третьего мира. Кроме того, с коррумпированными иностранными контрагентами несложно договориться о распиле намеренно завышенных комиссионных. Часто взятки и откат выплачиваются авансом за счет российского бюджета, а сделка может развалиться или режим сменится, но ничего, убыток списывают на происки Вашингтона. Конечно, сегодня коррупция стала основой режима, откаты пилят все и на всем. Коррупционная составляющая ВТС не уникальна в ситуации, когда нефть больше ста, и только ленивый не пилит бюджет. Вряд ли бывалого Кожина сняли с бюджета управления делами и бросили на ВТС, чтобы перенаправить очередной денежный поток.

У Путина, надо думать, другие резоны: ВТС — единственная высокотехнологичная статья в преимущественно сырьевом российском экспорте. На заседании Комиссии по ВТС в Кремле 25 апреля Путин благодарил работников ВПК и ВТС за то, что вывели страну на второе место в мире по экспорту оружия и «подтвердили, что им по силам проектировать и производить самую сложную и самую современную военную технику, успешно конкурировать на мировых рынках вооружения». Но практически вся сколько-нибудь серьезная техника на экспорт производится сегодня с иностранным участием, западным и еще больше с украинским. Поставки западных компонентов и систем уже начинают перекрывать санкциями, валютные трансакции «Рособоронэкспорта» и других участников ВТС могут быть затруднены, а нарастающий в Украине хаос может разорвать кооперационные связи даже без формальных запретов. Амбициозная путинская программа перевооружения может существенно пострадать, а уже заключенные экспортные контракты окажутся невыполненными. Основной специализированный под ВТС (вооружения и боеприпасы) морской порт «Октябрьский», используемый «Рособоронэкспортом», и тот в Украине — рядом с Николаевом.

Путин требует в сжатые сроки, в год-другой, решить «проблему импортозамещения» — чтобы все, что нужно ВПК, «производилось на нашей территории, и чтобы мы ни от кого не зависели». Одновременно Путин требует сохранить украинский ВПК и «совместно созданный научно-конструкторский потенциал». Но планы создания научно-технической автаркии бессмысленны и не будут выполнены. Даже если удастся как-то нарисовать на чужой карте с помощью «референдумов» озвученную президентом Новороссию, где будут основные нужные России оборонные заводы и КБ (Харьков, Николаев, Запорожье и т.д.), нормально и продуктивно работать они вряд ли смогут на непризнанных территориях, под международными санкциями и в условиях нарастающего сопротивления. Кому-то придется за это все отвечать. Может, Кожину? Может, Чемезову? Может, Дмитрию Рогозину? Это, надо сказать, очень мудрое решение: подготовить сразу несколько вариантов.

Павел Фельгенгауэр
Обозреватель «Новой»