Ольга Лохтина в воспоминаниях Илиодора

id77 — 17.01.2022 Здравствуйте уважаемые.
Любопытное тут мнение встретил. Сергей Труфанов (в иночестве Илиодор) (1880-1952)- тот еще персонаж, конечно. И его слова надо делить как-минимум пополам, но все-таки писвал он ярко и сочно.

Илиодор

Прошелся по Ольге Лохтиной - самой, пожалуй, одиозной, поклоннице Григория Распутина. Экзальтированая дама, конечно :-)
Лохтина Ольга Владимировна - жена действительного статского советника, начальника Казанского округа путей сообщения В. М. Лохтина, стала почитательницей Распутина в 1905 г. после того, как он излечил ее. Она добивалась его близости, и по воспоминаниям дочери Григория Ефимовича Матроны, однажды он не устоял - о чем потом сильно жалел. Генеральша буквально согла с ума.
Думаю, вам будет небезинтересно.
Итак...


В этот век падающих устоев, тщетно опиравшихся на подгнившие подпорки лицемерных приличий, когда все жили в каком-то забытье, стараясь кто чем мог залить ужас ожидаемого и предчувствуемого возмездия, все формы этого стремления забыться получались кошмарно нелепыми. Таковым было и появление при дворе в страшный 1905 г. сибирского странника Гр. Распутина, введенного туда духовником царицы Феофаном. В такую же уродливо несуразную форму вылилось и обожание и признание его пророком, а потом и богом Саваофом, его богородицей и пророчицей Лохтиной. Приняла ли она только вид юродивой или же действительно помешалась, отвергнутая Р.? Это установить трудно, так же трудно решить, нравилось ли Р. ее поклонение, ее дикая экзальтированная проповедь: «Падите ниц! Сам Бог сошел на землю!!» – вопила она, звеня надетыми на себя четками и размахивая рукавицами Рас., куда складывала оставшиеся после него обкуски, пуговицы, оторванные от его брюк, разбитые чашки, из которых он пил, ломаные гребешки и тому подобную дрянь. «Если я замолчу, то ка-амни возопиют!» – по-кликушечьи выкрикивала она, а Р., грозя кулаком, приговаривал, злобно косясь на нее: «Вот как перед Истинным, продолблю я когда-нибудь ей череп, этака подлюга, дура ленточна!» – «Бог! Бог мой, Бог!!» – исступленно вопила в ответ Лохтина. Но и старая Головина, и мать ее Ольга Вас. Карнович не раз говорили мне, что они твердо убеждены в том, что если бы Р. один раз сказал Лохтиной, чтобы она прикончила свои чудачества, то она бы это сделала. И хотя он и писал ей на своей своеобразной орфографии: «Умоляю нефатазируй. Боле дома сиди мене говори неиши в дватцатом веке бога на земле». Но опять-таки остается под большим сомнением, где тут притворство, где искренность. Недаром Муня Головина говорила: «Ольга Владимир. и Григорий Ефимыч так дополняют друг друга – без нее я никогда не могла бы точно понять и оценить Григ. Еф.!»

И еще одна оценка современницы:

Крайняя в комнату Муни, Ольга Влад. живет с нею. Муня постучала. «Христос Воскрес», – глухо послышалось оттуда. «Воистину воскрес», – откликнулась Муня, и так странно звучал этот пасхальный возглас среди зимы. Мы вошли. Комната отгорожена от дверей старинными вышитыми ширмами. Муня тихонько подтолкнула меня, и, зайдя за ширмы, я очутилась перед кроватью с лежавшей на ней Лохтиной. Закутанная поверх волчьей шапки Р. белым газом, она лежала поверх одеяла в красной мужской рубашке, звеня при каждом движении надетыми на ней крестами и четками. Подойдя ближе, я увидала огромные мужские боты и сразу не могла сообразить, как попали они на кровать, и сейчас же поняла, что Лохтина даже лежа не снимает сапог и бот Р. Перебирая крупные хрустальные четки, висевшие у нее на шее, Лохтина подняла голову и, глянув на меня сквозь газ, спросила отрывисто: «Зачем пришла?» – «Увидать вас!» – ответила я. «Из любопытства?» – холодно прервала она меня. «Нет, из любви», – быстро возразила я, заранее наученная как отвечать. Она немного помолчала, потом вздохнула и тихо сказала: «Ну садись». Мы сели, я на стоящий около постели мягкий стул, а Муня к большому письменному столу. Странный был этот стол, он стоял вплотную придвинутый к стене, стена же представляла собою настоящий иконостас, так она вся была увешана иконами всевозможных размеров и видов с ризами и без риз, перед многими горели лампады, и на некоторых висели пучками разноцветные ленты.

О.В. Лохтина

Отведя несколько покрывало от лица, она пристально вглядывалась в меня большими серыми все еще прекрасными глазами. «Как тебя зовут?» – быстро спросила она. Я сказала. Она покачала головой: «Это имя не приносит счастия, я не знала ни одной счастливой женщины, носящей его. Но тебе так много дано, – продолжала она после небольшой паузы. – Если ты будешь держаться истины, ты найдешь путь, помни одно – в мире надо жить, как в пустыни, и помнить три правила: считай себя за ничто, не имей своей воли, найди себе руководителя и подчинись ему в смирении – тебе руководитель дан, должна его крепко держаться». – «Я такого не знаю», – сказала я. «Он есть, – нетерпеливо воскликнула Лохтина, – говорю тебе, что он есть, должна меня слушать, нельзя меня не слушать, повторяй сейчас же – прости Христа ради!» Я повторила. Взяв с маленького столика ножницы, Лохтина принялась резать на длинные полосы лежавший на ее коленях светло-розовый кусок атласа. Сзади меня потрескивали в печке сырые поленья. Сложив на коленях руки, сидела немного сгорбившись Муня и смотрела перед собою мигающими своими кроткими глазами. Я поглядела на стену над постелью Лохтиной – она вся разубрана ветками вербы, маленькими разноцветными иконами и пучками лент, в головах Лохт. горела лампада. Поясной портрет Р. стоял на постели, прислоненный к стене. Заложив руку за пазуху, Р. поглядывал на нас прищуренным запрятавшимся взглядом. Щелкали ножницы, и росла кучка разноцветных лоскутьев. Завитый лентами посох с крестом наверху стоял в изголовье постели, а на столике рядом большая корзина ландышей, рядом лежал пучок незажженных восковых свечей. «Вот все вы такие, – заговорила наконец Лохтина, – вам путь прямой дается, а вы идете окольным и даже не замечаете этого. Все равно как если бы я тебе сказала, подойди к окну, видишь, какая здесь прямая до него дорога, а ты пошла бы раньше к печке, ее попробовала бы сдвинуть, потом шкафом бы занялась и, видя, что это не удается, пошла бы наконец туда, с чего надо было начать. Говорю тебе, ходи каждый день к отцу. Ну обещай». – «Не могу, – сказала я, – ведь все равно не сдержу». – «Да знаешь ли ты? – яростно стукнув маленьким сухим кулаком по ножницам, крикнула Лохтина. – Что он может тебе дать? Зачем ты остаешься слепой?» Дверь приоткрылась, и чей-то женский голос позвал Муню, она встала и вышла. Нагнувшись над постелью, я спросила быстро: «Ну а вы, нашли вы то, что искали. Не жалеете вы о прошлом?» Наклонив голову на грудь, она повторяла беззвучно: «Нет, нет!» Но вдруг, как бы в приливе неудержимого восторга, подняла руки вверх и крикнула звенящим исступленным криком: «Да! да! да! нашла, нашла! и счастлива безумно, бесконечно, невозможно счастлива! Я знаю, знаю, а вы кроты слепые, не видите ничего, бога прозевали вы!!»

Вот такие вот дела
Приятного времени суток.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив