О словах-пустышках: записки наскоро

edgar_leitan — 19.01.2019 Слово "духовность" не годится в качестве термина религиозной этики своей полной расплывчатостью и ситуативной субъективностью. Оно из категории слов-пустышек, наподобие "фашизма" или "расизма", где каждый подставляет нечто своё.

"Духовность" как категория, выражаемая семантически genetivus subjectivus (духовность кого-либо), предполагает определённую мировоззренческую модель, согласно которой есть дух, а есть материя, и между ними пролегла непроходимая онтологическая пропасть. Человек, для которого приоритетен дух (то есть эйдосы, "идеи"), будет считаться "духовным". Человек же "дельный, думающий о красе ногтей", вряд ли будет считаться духовным. Итак, "духовный человек" (spiritual person) должен ходить немытым, грязным, с всклокоченной бородой и безумно горящим взором. В общем, пророк в стиле "русской духовности". Этакий косматый Владимир Соловьёв.

Или, наоборот, он будет чистеньким с иголочки, сидящим только в позе лотоса, говорящим на всё только "ом" и кушающим одну лишь травку, но не трогающим козявку и дружащим с мухами, в стиле веганов из Нью-Эйджа или ISKCON. Духовный же мусульманин на пути "духовного усилия" (джихада) будет, скорее всего, изображаться с патронташем и АКМ. Выходит, "духовность" будет целиком зависеть также и от эстетических ожиданий той или иной религии.

То есть если и понимать "духовность" как категорию, то это будет категория эстетическая, а если точнее -- эстетическая самостилизация индивида. Она будет выражаться в риторике, риторическими же средствами реализующей мировоззренческий идеал. То есть стилизация будет эстетическая и риторическая. "Духовный человек" будет соответствующим образом выглядеть и говорить тó и так (!), как от него ожидают условные "пандиты" (знатоки текстов). Иначе его духовность будет совершенно неинформативна для окружающих, её попросту не будет заметно, то есть её как бы не будет. О моде на духовность, которая vyakta- (санскр. "явлена вовне", "проявлена"), косвенно свидетельствует и модное сейчас политическое virtue signalling, всякие "je suis" и профессиональные сетевые негодования очередными злодействами. Это как "Папа Римский Франциск осудил теракт..." Духовность -- это ещё и категория тиражирования средствами СМИ. Если бы не публикации в интернете, мало кто бы знал об особой духовности (святости) митрополита, моющего полы в больничке.

Рассуждения о "подлинной духовности" сродни поискам "истинного христианства": внеисторической утопии, "сферической в вакууме".

"Духовность" как genetivus objectivus (духовностъ чего-либо) может описывать набор содержаний-эйдосов некоей религиозной традиции.

О том, что "духовность" в христианстве, к примеру, понимается прямо противоположно материальным достижениям цивилизации, можно понять, почитав бесхитростные и действительно очень глубокие писания афонского старца Силуана. Однако самые ревностные православные, любящие поговорить о страшной бездуховности Запада и глубокой "духовности России", обычно очень любят вкусно покушать и при случае выложить в Сети фотки своих супчиков-салатиков. Вот и выходит, что вся эта духовность сродни кокошнику из картона, с драгоценностями-стекляшками. Или каким-нибудь софринским иконам, предназначенным для массового производства. Я сам вовсе не против "вкусно покушать" и вообще любой эстетизации свой жизни в любом стиле. Только надо хорошо понимать природу всех этих действий. Природа же эта ничто иное, как стилизация. Гробы с костяной трухой тоже можно и отреставрировать, и красиво покрасить.

Мне приходилось немало общаться с людьми, считавшимися ещё при жизни практически "святыми". И уж точно необыкновенно "духовными". Однако всё их тщательно выстроенное здание "духовности" неизменно рано или поздно разбивалась о быт и рутину. При близкой с ними жизни это выявлялось достаточно быстро. Только я долго не хотел принимать этой рядовой психологической реальности, отговариваясь своей собственной незрелостью и непониманием. Увы, все эти "дживан-мукты" или "подвижники" были обычно подвержены приступам глухого раздражения и даже ярости, причём в гораздо большей мере, чем обычные "бездуховные миряне". А нередко бывали они не просто сварливы, но глубоко злобны и манипулятивны. Но при этом неизменно духовны, то есть умели правильно рассуждать, выставив тебя (другого) бездуховным дураком. Высшей мудростию их дидактики был направленный на других императив: "Поступай так, как я говорю, но не так, как сам я поступаю". В общем, эти врачи нипочём не желали исцеляться сами.

Другие примеры слов-пустышек, использующихся в качестве клише в разворачивающейся классовой борьбе: исламофобия, расизм, сексизм, фашизм и т. п.

Клише "исламофобии" не просто табуирует любое бытовое рассуждение на тему ислама (помимо одобрительно-хвалебного), но и патологизирует его, а в последнее время и криминализирует как hate speech.

Клише "расизма" криминализирует и табуизирует любую попытку говорить на определённые, общественно непростые темы (controversial -- в современном ангийском узусе это почти что сигнал о мыслепреступлении), связанные с проблемами существования разных "рас" (как бы ни было их принято сейчас называть) за пределами того, что левые радикалы определяют в качестве допустимого. Допустимым для левых радикалов является виктимизация всех, не являющихся "белыми", и требование "белым" самоумалиться для начала и самоуничтожиться в качестве конечной благородной цели.

По сути, все эти клише, так же, как и бушующий сейчас гендеризм, представляют из себя стратегии удержания власти конкретными радикальными политическими силами (нео-марксистами) посредством определения содержаний общественного дискурса и его границ. А любые границы (табуирование, т. е. запреты и криминализация их нарушений) -- это уничтожение принципа свободы слова.

Именно в западных университетах в наше время ведётся активная война (на уничтожение) против основного принципа и самого великого достижения западной цивилизации -- свободы слова и свободы совести. Выражаясь метафорически, наши университеты в лице гуманитарных направлений стали центрами не просвещения, света знания, но мрака и идеологического принуждения, коммунистической "перековки". Кузницей кадров, призванных идеологически обслуживать новый мировой порядок.

Одним из первых интеллектуалов, увидевших опасность факта оккупации университетов марксистами, был Джордан Питерсон, отказавшийся подчиняться регулирующему речь канадскому закону Bill C-16.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив