О Глобальном Потеплении - без дураков
artyom_ferrier — 07.09.2019
К сожалению, о такой вещи, как Глобальное Потепление, трудно говорить «без дураков». Ибо глупость — неизбежно присутствует как на «алармистской» стороне, так и на «отрицаловской».
Ну, про алармистов всё, в общем-то, давно уже понятно. Ныне — их движуха скатилась в вовсе мракобесный марш дегенератов под предводительством Греты Тунберг, спасительницы Вселенной. Смотреть тошно — и неловко за тех всё же вменяемых и серьёзных людей, которые вынуждены участвовать в этом балагане, только бы не обидеть эту ментально проблемную комсомолочку-прогульщицу.
Однако, и со скептической стороны — раздаются иногда чересчур уж скептические высказывания. Вроде того, что «это ещё доказать надо, что СО2 — парниковый газ».
Нет, этого — доказывать не надо. Это можно считать установленным фактом (хотя сам термин «парниковый» в данном случае — не очень удачный, отчасти и вводящий в заблуждение).
Но то, что газы с толстыми молекулами (три и более атома) встают на пути инфракрасного излучения, в определённых его диапазонах, и таким образом «придерживают» тепло, излучаемое планетой — это-то реально уже давно доказанный факт, по поводу которого не может быть «консенсуса 97%».
Ну, как не может быть консенсуса 97% по поводу того, что лёд всплывает в воде. Это всё такие вещи, которые легко проверяются, и результат делит людей не на «приверженцев» и «скептиков», а на «вменяемых» и «долбоёбов».
Другое дело, что влияние конкретно СО2 на тепловой баланс конкретно Земли — вот это уже далеко не столь очевидная штука. Там уже включается слишком много факторов, запускается слишком много процессов, возникает слишком много неизвестных переменных — и всё это невозможно проверить эмпирически на искусственно созданной модели. Можно только строить гипотезы — и с 97% вероятностью сесть в лужу (там, где ожидал увидеть то ли пар, то ли лёд).
Ну или, иные «скептики» говорят: «Вовсе не доказано, что Потепление, если оно и есть, имеет антропогенную природу, а потому, значит, мы не при делах, расходимся, ребята».
Что ж, очень мило.
Но вообще-то, вопрос не в том, кто достал из шкафа и разбил банку с вареньем — ты или кошка. Допустим, что и кошка. Но вопрос в том, как почистить ковёр.
Ей-богу, это умиляет: раз не мы ответственны за глобальное потепление — то вот и ладушки, можем расслабиться.
Я бы сказал, если б чётко было установлено, что имеющее место потепление, с одной стороны, не объясняется известными нам естественными циклами, а с другой не связано ни с какими антропогенными факторами — вот тогда был бы повод реально напрячься.
Ибо, получается, мы вообще хрен знаем, из-за чего оно, и как далеко зайдёт.
Ну как там, в глубине океанских разломов вздумали активизироваться чёрные курильщики? Сейчас и моря превратят в кастрюли с ухой — и пару напустят столько, что мы вовсе света белого не взвидим.
Такого никогда не бывало в обозримом прошлом?
Да на самом деле, мы только в самых общих чертах знаем, что там было, а чего не было. Мы о вымирании семейств и отрядов можем судить с точностью плюс-минус пять лямов лет, на удалении всего в шестьдесят лямов от нас.
Но если случалось так, что случился маленький катаклизмик и ареалы видов сместились к полюсам, а в тропиках уцелели считанные проценты от былой численности, и так было пару веков, покуда погода не устаканилась, и зверушки-растишки, не вымерев окончательно, вернулись на прежние места, полностью восстановившись ещё веков через пять — мы такой мизер по геологии-палеонтологии вообще никак не отследим. Что с ними вот такая беда приключалась, как вымирание 99% численности на 99% ареала — с последующим восстановлением за века.
Но для геологии века — это миг. Жизнь сморгнула - наука хрен заметила, что вот в каком-то тысячелетии в Юре или в Мелу динозаврики чуть не вымерли досрочно.
Замечает — только когда основательно вымерли, когда совсем перестают попадаться кости в пластах, наслаивавшихся не веками, даже не тысячелетиями, а миллионами лет.
Вот только нам бы — не хотелось сейчас оказаться в роли тех динозавриков, которые, возможно, вымирали от неких катаклизмов не до конца, а всего лишь на 99%, а потом восстанавливались по окончании катаклизма.
Нам — хотелось бы подготовиться получше.
И в этом смысле, ей-богу, можно было бы считать очень утешительной новость, что Глобальное Потепление происходит не по природным, а по антропогенным причинам.
В этом случае мы понимаем, что если вдруг дело зайдёт слишком далеко и планета действительно начнёт нагреваться до каких-то дискомфортных параметров (пока — очень далеко от того, безмерно далеко) — то мы знаем, что делать.
Нет, не ужиматься в своём потреблении, чтобы сократить «карбоновый футпринт». Это всё глупости - «стань веганом», «откажись от собачки», «пользуйся общественным транспортом».
Ей-богу, никто никогда не достигал прогресса, ужимаясь в потребностях. Нет, залог прогресса — стремление к такой роскоши, которая сегодня кажется неслыханной, а вчера была немыслимой. Только так — сами собой находятся пути к тому, чтобы делать мир всё лучше, всё комфортнее.
Так или иначе, если корни климатических проблем в нас, людях, - то мы знаем, как решать эти проблемы. Не всегда уместно говорить о том вслух — но знаем. Потому можем и не тревожиться.
Собственно, наши-то спецы — и не тревожатся.
Они склоняются к тому, что Потепление всё-таки есть (а что важнее, есть смягчение климата), и это скорее всего имеет антропогенную природу в значительной мере.
Да, мы, человечество, можем не прибедняться. Мы уже довольно взрослые, чтобы оказывать весьма значительное воздействие на планетарные процессы.
Смена ландшафтов на весьма значительных площадях — меняет и отражательную способность, а соответственно, и сумму солнечного тепла, какую усваивает земная поверхность.
Создание водохранилищ, гигантских резервуаров тепла и влаги — способствует срезанию сезонных (да и суточных) пиков и некоторому региональному потеплению, когда облачка мешают земле выхолаживаться по ночам.
СО2 в сумме нашего влияния на климат — занимает весьма скромное место. Но говорить, что вовсе никак и нигде не влияет его прирост (антропогенный, конечно) — это не совсем корректно.
Вообще, как это всё работает, с «парниковыми» газами.
Для начала — немножко общей физики, как я её себе представляю (убедился, что многие потеплисты-активисты не представляют её себе вообще никак, тупо не понимают, чего говорят).
Вот есть электромагнитное излучение. Его шкалу — можно увидеть в любом кабинете физики. От очень длинноволнового радио — до сверхчастотного гамма. А посерёдке — инфракрас и видимый свет.
Чем длиннее волна — тем выше частота. В действительности, это один и тот же параметр, просто рассматриваемый с разных позиций.
Можно представить себе, как ветер гонит волны с одинаковой скоростью. Но волны — разной амплитуды. То ли здоровые валы, которые умещаются дай бог парочка на десятиметровом участке, то ли — рябь, по сотне гребешков на те десять метров.
И вот можно сказать, что у вала — длина волны пять метров, а можно, что у ряби — частота сто штук (на погонные десять метров). Соответственно, у вала частота будет два, а у ряби длина волны — 0,1 метр.
Ну и от длины волны излучения — зависит, как оно ведёт себя при контакте с веществом.
В целом, тут вариантов не очень много. Отражение, поглощение или «пропускание» (иногда — с преломлением).
Чаще — комбинация этих вариантов, когда частично отражается, частично пропускается, частично поглощается.
Но когда поглощается — энергия излучения передаётся этому веществу (его частичке-молекуле, если это газ), и, поскольку ничто не проходит бесследно, по закону сохранения энергии, полученный электромагнитный пинок как-то влияет на поведение корпускулы. Она то ли пускается в пляс, то ли начинает как-то вибрировать, порой до того, что разлетается на атомы — и её лихорадит, растёт температура.
А когда так — она передаёт свою температуру окружающим корпускулам, даже таким, которые и вовсе не желали бы контактировать с излучением данной длины волны, брезгуют, предпочитают быть прозрачны.
Если говорить конкретно о земной атмосфере, то она состоит, почти полностью, из смеси двухатомных молекул близких по «толщине» газов — азота и кислорода (у азота атомная масса 14, у кислорода 16 — и это прямо связано с «толщиной», поскольку отображает число протонов и нейтронов).
И эти двухатомные газы — практически абсолютно прозрачны для видимого спектра и инфракраса. И для ближнего ультрафиолета.
Но вот дальний, высокочастотный ультрафиолет — уже способен цеплять молекулы кислорода и расфигачивать их.
С азотом — не так просто: его тройные сцепки между атомами, против двойных у кислорода — слишком прочные.
Поэтому первым от солнечного лучистого тепла страдает кислород в стратосфере (воздействие более жёстких, чем дальний УФ, излучений брать не будем — они бьются о любые молекулы, а также отводятся магнитосферой Земли, но это происходит очень высоко и на климат не влияет).
Злобный дальний (высокочастотный, коротковолновый УФ) разносит обычные, двухатомные молекулы кислорода. Получается одноатомный кислород — а это такая зверюга, которая, за неимением тряпочек для отбеливания, в высоких-то слоях атмосферы, бросается на всё живое. В первую очередь — на уцелевшие двухатомные молекулы братского кислорода, на грани каннибализма (ибо атаковать азот — бессмысленно, он, как сказано, слишком прочный).
И когда одинарный атом кислорода присовокупляясь к двухатомному — получается трёхатомный, озон.
Это — уже весьма «жирная» молекула, три по 16. Она ловит и инфракрасное излучение, и ультрафиолет вплоть до среднего (который мог бы быть опасен для флоры и фауны, кроме шуток).
Поэтому вполне правомерно утверждение, что озоновый слой защищает земную жизнь от пагубного ультрафиолета.
А вот гипотеза, что будто бы озоновый слой может каким-то образом истоньчиться, будучи поеден неправильными фреонами или чем ещё — это чистой воды надувалово. Те, кто выдвигал данную страшилку — прекрасно понимали, что несут лютый бред. Что ни при каких абсолютно обстоятельствах не может озоновый слой стать тоньше в тех местах, где шарашит ультрафиолет. Это автоматический процесс, создание озонового слоя из атмосферного кислорода. Был бы ультрафиолет, был бы кислород — будет озоновый слой.
Но вот на полном серьёзе как бы научные дядечки изображали недоумение по поводу того, что по весне растут «озоновые дыры» в приполярных областях.
«Ах, куда он подевался?»
Да света, блин, не было полгода! А озон — он нестабилен, он долго не живёт по-любому. И не было ультрафиолета — кончается озон, всё очень естественно и логично.
Ну и вот эта совершенно бесстыдная афера с борьбой
за то, чтобы провал не проваливался озоновый слой
не исчез — очень сильно подорвала у многих здравых людей
уважение... не к науке как таковой, конечно, но вот к имеющемуся
качеству научного сообщества, когда оно доказало, с какой лёгкостью
готово проституировать и вешать обывателям заведомую лапшу на уши,
под сколь угодно благовидными предлогами.
Поэтому, когда меня спрашивают, почему я, в целом не приветствуя конспирологию, всё же рассматриваю весь этот хайп вокруг Глобалворминга — именно как заговор.
Ну потому, что неприятие конспирологии как склонности видеть заговоры везде и всюду, с хер знает какими практическими целями — вовсе не означает отрицание того, что всё-таки бывают заговоры и сговоры, когда цели весьма очевидны, а ставки весьма высоки. Особенно — когда участники могут иметь то моральное оправдание, что пусть мы и слегка мистифицируем общественность, преувеличивая опасность карбоновых выбросов, но ведь в целом-то переход на возобновляемую энергетику штука хорошая, да и петрократиям пора бы уже прищемить нос.
Ну и, ради справедливости, учёные, говоря о Глобалворминге и роли СО2 в нём — не больно-то мистифицируют. Они, если реально учёные, не несут какой-то заведомой пурги, мол, ещё пара молекул углекислоты — и мы на Венере. Просто, когда они желают добиться нужного эффекта — немножко недоговаривают, используют фигуры умолчания, позволяя аудитории додумать.
И вот как это работает?
Когда парниковый эффект объясняют совсем уж простой публике, детишкам — это выглядит примерно так.
Солнышко светит на Землю всеми своими лучиками, а Земля отдаёт тепло в космос только в инфракрасе.
Вообще, есть три формы теплопередачи.
Прямой контакт, когда молекулки друг об друга шуршат, трутся, энергией своей внутряной делятся.
Конвекция, когда тёплый поток газа или жидкости идёт вверх. Ибо — тёплый, в ём молекулки энергично мечутся, расширяют свой лебенсраум — и толкаются наверх от более холодных собратьев (но те, в процессе, немного подогреваются от этой возни, а тёплая масса теряет тепло, совершая работу по подъёму, но оставшееся — переносит туда, вверх, вместе с собой).
И самая универсальная форма теплопередачи — излучение. Любой тело, имеющее температуру выше абсолютного нуля — производит хоть какое-то электромагнитное излучение. Чья длина волны (частота) — чётко зависит от температуры.
И вот когда температура подбирается к пятистам цельсиям — тело начинает светится красным, в видимом диапазоне.
А до этого — инфракрас, который мы не видим своими глазёнками.
Ну и получается такая картина. Земля, получая тепло от солнышка, отдать его может только в инфракрасном излучении. Ибо до красного каления, до 500 цельсиев — даже в самый жаркий денёк в пустыне камешки не нагреваются. Максимум — до сотни, а обычно меньше, до 70 где-нибудь.
От этого и приходится плясать, когда ночью тепло отдаётся нагретой почвой. Всё — в инфракрасе.
И азот-кислород для него — прозрачны. Так бы всё и улетало в космос. А большие молекулы, с тремя и более атомами — нет, не прозрачны (там есть нюансы по конкретным диапазоном, но будем считать, что в целом непрозрачны).
Эти большие молекулы, СО2, Н2О, СН4 — они либо отражают инфракрас, либо поглощают, нагреваясь от него.
И это, говорят просветители детишкам, примерно как если представить себе шоссе, по три ряда в каждую сторону, где машины едут из одного города в другой и возращаются.
Но вот на обратной дороге случилась авария, перекрывшая один ряд. Представляете, какая там будет пробка? То же самое — и с углекислотой, которая блокирует своими молекулами отвод тепла от Земли-матушки в Космос-батюшку.
Однако ж, когда детишки немножко старше детского садика — они могут задать неудобный уточняющий вопрос.
Вроде такого. «Нет, когда блокируется один ряд из трёх — понятно, что будет пробка. Но в случае с земной атмосферой и содержанием в ней углекислоты — не правомернее ли говорить о закупорке четырёх рядов из десяти тысяч?»
Да, конечно. Именно так. Вот в доиндустриальную эпоху СО2 представлял три закупоренных ряда, а сейчас — четыре. Из-за чего весь и ахтунг.
Который, конечно, кажется немножко наигранным, если знать эти цифры (поэтому активисты потеплизма — стараются их поменьше озвучивать).
Более того, если машинкам, упершись в пробку, придётся либо ждать очереди на проезд, либо разворачиваться и объезжать, что займёт много времени по-любому, то в случае с инфрокрасом, пытающимся продраться через земную атмосферу в космос, речь идёт о скорости света.
И вот, допустим, упёрся лучик в какую-то молекулу, которая его отразила обратно на Землю. Ну а он — тотчас снова отпрыгнул. И так — пока не найдёт брешь.
Когда речь идёт о 0,04 процента углекислоты в атмосфере — брешь найдётся моментально, а большая часть «лучиков» инфракраса и не почувствуют даже, что им кто-то мешал уйти в космос.
Когда будет 90% отражающих газов над поверхностью — придётся инфракрасу немножко повозиться, прежде чем брешь найти. Но, с учётом скорости, это на считанные секунды выхолаживание затянется.
Поэтому, собственно, никто не демонстрирует такие модели Глобалворминга, где бы создавался «тепличный» экран из СО2, с концентрацией в пять, десять, сто раз больше, чем сейчас в атмосфере, и вот, смотрите, как тепло не может покинуть поверхность, как всё ужасно жарко.
Это было бы эффектно, это было бы наглядно — но это физически невозможно.
Где бывает оно возможно — на Венере. Но там, правда, углекислоты не пять и не в десять и в не тысячу раз больше, чем в земной атмосфере. Строго говоря, даже и не в сто тысяч раз. В двести пятьдесят тысяч раз.
И вот там, в чудовищно плотной атмосфере (в сто раз массивней земной), состоящей из СО2 на 96 процентов — действительно трудно продраться назад инфракрасу от поверхности, принимающей хоть какое-то тепло в видимом спектре (инфракрас же, исходящий от Солнца — понятное дело, повисает в атмосфере, не достигая поверхности).
Впрочем, венерианские условия — нуждаются в дальнейших исследованиях, которые, надеемся, возобновятся.
Пока же использование Венеры как жупела-чучела Глобалворминга, типа, наши планеты были, как сёстры, и вот глядите, что сталось от той углекислоты — ну, очень наивно. Ибо реально — совершенно разные условия, совершенно разные судьбы.
И главное — на Венере в одной только атмосфере углерода больше раз так в тысячу, чем мы на Земле можем его вообразить в хоть каких-то источниках, способных передать его в атмосферу.
Ну и когда даже близко не предвидится повышение атмосферного СО2 до того уровня, где бы он мог реально блокировать ИК-отдачу — разумеется, не внушает опасений копеечный рост его концентрации с «трёх рядов из десяти тысяч до четырёх или даже до десяти».
Нет, тот инфракрас, что на входе от Солнца, что на выходе от нагретой Земли, повисающий на молекулках СО2 — это абсолютный мизер на фоне общих потоков тепла в обе стороны.
И да, не всё тепло, попадающее на молекулы СО2, отражается ими. Частично поглощается, отчего они взбадриваются, пляшут энергично вверх, почему и держатся в тропосфере довольно стабильно на всех уровнях, несмотря на то, что заметно тяжелее воздуха.
То есть, они нагреваются — и способствуют нагреву соседних воздушных молекул, азота и кислорода, которые сами инфракрас не ловят.
Но это всё — абсолютный мизер по сравнению с тем нагревом приповерхностного воздуха, какой идёт от контакта с раскалёнными тёплыми поверхностями.
То есть, вот если взять мегаполис, где уровень СО2 будет не то что 400 ppm, а все 3000 (это нормально, это три десятых процента, тогда как опасным для здоровья считается процент, а рекомендуемое ПДК для офисов — полпроцента, 5000 ppm) – то знойное марево там будет не столько потому, что там высокий уровень углекислоты, а потому, что там нагревается камень (особенно же асфальт) и передаёт свой жар ветеркам контактно.
А вот зимой, когда солнышко жарит не менее пылко, чем летом, а углекислоты в воздухе мегаполиса существенно больше, чем летом (она не отбирается растениями) — ну, как-то не наблюдается знойного марева над поверхностью. Ибо — поверхность, по преимуществу, завалена снегом, который белый, который отражает и видимый спектр, и инфракрас. Соответственно, нет нагрева. Хоть бы в воздухе втрое больше было СО2, чем летом — это мало сказывается.
Но вот где всё же сказывается повышение СО2 — так это в тех местах, где по-любому бывал очень малый нагрев поверхности. Где по-любому лежали вечные снега, отбивающие большую часть солнечного излучения.
Вот там — действительно имеет значение то, что воздух становится немножко теплее из-за парниковых газов, наматывающих на себя входящий солнечный инфракрас.
За неимением других источников тепла — начинает рулить и этот, разогрев молекул СО2 при повышении его уровня.
То есть, над нормальной тёмной поверхностью это слёзы и сопли были бы, подогрев воздуха от корпускул СО2, распаляемых ИК, но над ледниками - хоть что-то тёплое.
И вот действительно имеем такую картину, что ледники немножко подтаивают от повышения СО2 в атмосфере, за счёт антропогенных выбросов.
Что, конечно, может вызвать огорчение у гляциологов и, возможно, любителей горных лыж.
Но я думаю, что это легко преодолеть.
Если вдруг исчезнут природные горнолыжные курорты — мы устроим искусственные. Субмарина с парой хороших реакторов, холодильная установка, наращивающая айсберг — и даже новые дисциплины можно придумать. Прыжок с трамплина — на воду — и снежные лыжи преобразуются в водные.
И на айсберге том рукотворном — обязательно будет бассейн с ручными белыми мишками, контактный зоопарк им. Греты Тунберг. Всего десять долларов за возможность потискать белого мишку в его родной стихии (для социалистов — бесплатно).
Как насчёт речек, когда иссякнут питающие их ледники в горах?
Ну что значит, «иссякнут»? Просто, прекратится это безобразие, когда по весне ледник подтаивает и даёт мощный выплеск, мощный разлив.
Да, оно было полезно в Древнем Царстве, когда разливы Нила заполняли пойму илистым удобрением и позволяли собирать хорошие, по тем временам, урожаи.
Но сейчас — мы в этом не нуждаемся. Мы и так в состоянии доставить удобрения к сельхозугодьям. И после постройки Ассуанской плотины — Нил в любом случае не разливается, как в славные времена Джосера, этот процесс стал более контролируемым и менее эпичным, Нил в целом более ровно течёт, и никто, вроде, не жалуется.
Хотя, следует отметить, в былые климатические оптимумы — Нил и был более полноводным, имел больше притоков, иссохших в холодные периоды, но имеющих шанс восстановиться при потеплении и смягчении климата.
А ледники? Да если и истают — то и хрен с ними. Дождевые фронты, цепляясь за горы, в любом случае будут изливаться в реки. А нет — им помогут, опыляя той же углекислотой с воздуха высокомерную тучку, не пожелавшую заночевать на груди утёса-великана и излиться в речку.
В любом случае, самый главный идиотизм и с «алармистской», и со «скептической» стороны в вопросе о Глобальном Потеплении видится в том, что первые кричат о его неумолимости, вторые — о его отсутствии, но по-любому подразумевается, что это нечто плохое.
С нашей точки зрения — Глобальное Потепление является благом, к которому следует стремиться. Наша планета — чуточку холодновата, слишком много земель её оказываются «выморочными» именно потому, что слишком холодные.
Поэтому нам равно чужды как потепленческий алармизм, так и скепсис того рода, что, мол, ничтожные мы людишки, никогда не получится у нас влиять на климат.
Конечно, получится. Уже влияем (пусть СО2 — и очень мелкий инструмент). А в дальнейшем — надеемся влиять больше.
Возможно, будут на этом пути и такие ошибки, что приведут к некоторым авариям с потерей некоторого количества земной биоты, включая гомосапов.
Но на ошибках учатся, в конце концов. И не ошибается тот, кто ничего не делает.
При этом, конечно, имея в виду Глобальное Потепление как безусловно желанный результат, следует учитывать и возможные «побочки».
Поднятие уровня океана от таянья льдов в приполярьях?
Ну, речь идёт прежде всего об Антарктике (поскольку в Арктике-то таянье плавучих льдов наоборот понизит уровень океана).
Но профиль Антарктиды — пока что не очень изучен. Равно как и состав её панциря, где там лёд, где твердь земная, где вода.
Уже понятно, что изрядная часть этого «континента» - в действительности впадина, а не возвышенность. И когда эта впадина заполнена льдом — то ещё неизвестно, что будет, если он растает. Вода-то от него — покомпактней будет. Многое — уточнять ещё предстоит.
Но даже если и растает Антарктида и реально повысится уровень моря — то это дела не десятилетий даже, а столетий.
И за это время даже с нашими нынешними технологиями и ресурсами — очень дохрена можно чего сделать.
Потому и слушать тошно алармистов, которые кричат, мол, мы все утонем, если не урежем выбросы СО2, не вернёмся в тот уютненький манямирок, как было до индустриальной революции.
Это выбросы реальных ядов — мы готовы были поприжать и поприжали. Ибо травиться никому не хочется, включая миллиардеров (и травить народ — им тоже не хочется).
Но когда речь всего лишь о том, что растают льды и повысятся воды — так это запросто парируется.
Выкопать ямочку посреди Сахары, пустить туда канальчик от ближайшего моря-океана, и вот будет естественная опреснительная машинка, которая от той рукотворной ямочки будет пар разносить по всей Сахаре, на радость водосвинкам (которые поселятся в появившихся водоёмах).
Считай — отвели какой-то процент от прибывшей водички. А песочек, какой выгребли из ямки — в Голландию какую-нибудь баржами свезли, приподняли немножко грядочки под тюльпанчики.
Ну ёб твою мать, ей-богу! Вот тысячи лет назад — человечество бралось за (и выполняло) куда более амбициозные проекты, сопоставимо с ресурсами.
Каналы рыли лопатами, камень грызли зубами (практически).
Сейчас — колоссальные у нас есть возможности, но вот имеем собрание правильных детсадовских седых мальчиков, которые рассуждают о том, что делать, если мы вдруг обосрёмся от своих потуг, ведь не можем же не обосраться. Вот надо меньше кушать — тогда, возможно, не так эпически обосрёмся.
Да снять штаны — и бегать. Этим мальчикам. Куда подальше бегать.
Остальным — думать о том, как совмещать приятное (обжорство) с полезным/необходимым.
Отходы нашей жизнедеятельности — хорошее удобрение. И СО2 — тоже.
И улучшение, потепление климата — нам нужно.
Но при этом, конечно, следует просчитывать, по возможности, все эффекты — не только повышение вод.
Расселение более энергичной южной фауны на севера, равно как появление новых видов при быстрой смене климатических паттернов — да, это штука, с которой придётся считаться.
Но практически все новшества в нашей жизни — это штука, с которой требуется считаться.
Это и называется «прогресс». Это как велосипед. Ты едешь вперёд — и, конечно, вынужден считаться с дорогой, считаться с объективной реальностью и её вызовами. Что-то объезжать, где-то, на рыхлом песке или в грязи, включать понижайку. Но так — едешь и удерживаешь равновесие.
Встанешь — не сможешь держать баланс. Как бы ни заклинать, мол, давайте, остановимся здесь и будет сидеть, закинув пятки за спину, йогически, и делать вид, что созерцаем дали.
Нет, ну можно, на самом деле, с велосипедом. Лёшка — он вот и стойку на одной руке делает, упираясь в вынос и вытягивая ноги в вышину.
Но это — поза выебона, а не движения вперёд, и в такой позе всё-таки трудно кушать.
|
|
</> |
Lex Casino для новичков и опытных игроков, готовых тратить криптовалюту 
Чем зачитывается "Уважаемая Редакция" 
Актуально-политическое. С отрезанным ухом 
Путинское послание «цирконовой обработкой» Украины— дар Вашингтону, Лондону, 
Гималайский крокодил 
Доброе утро, дорогие друзья! 
Вопросы к власти по теракту в "Крокусе" 
Мария Спартали Стиллман "Роза из сада Армиды" 
Советское образование не пропьешь... 
