О цене жизни как мериле важности Победы в России
trim_c — 25.04.2016 Это маленький отрывок из еще одного опуса Белковского для изданияСобственно, территория, которая нам вековечно необходима, хотя на большей ее части человек не водится и не должен, и климат, улучшить который невозможно никаким разумным способом, привели к сильному удешевлению человеческой жизни в этих просторах. «Там, где дни сумрачны и кратки, родится племя, которому не больно умирать» (с). [1]
Смерть, по большому счету, представляется нам чем-то куда более естественным и, главное, справедливым, чем так называемая жизнь. Завалить проблему трупами — наша фирменная технология. Когда много наших полегло — это нам повод, скорее, для гордости, чем для скорби или, тем больше, позора. Советский Союз, как мы думаем, заслужил и оправдал эксклюзивную победу во Второй мировой войне тем, что отдал для нее то ли 30, то ли целых 40 миллионов своих жителей. Это да! А вот США потеряли чуть больше полумиллиона — ну, несерьезно. С такими потерями права на победу не предъявляют. Большая русская смерть дает нам право считаться сверхдержавой, кто бы из наших внешних партнеров-соперников что бы ни думал по этому вопросу.
Мне хочется воздержаться от комментариев, как минимум сейчас.
Возможно в преддверии Дня Победы мы еще к нему вернемся
---------------------------------------
[1]
Белковский немного неточно цитирует эпиграф Пушкина к шестой главе "Евгения Онегина", главе о дуэли.
В эпиграфе сам Пушкин вполне сознательно несколько исказил строфу Петрарки. По замечанию Юрия Лотмана. В пушкинской редакции небоязнь смерти можно трактовать как следствие разочарования, скуки и "преждевременной старости души", тогда как Петрарака ссылался на изначальную свирепость этого племени как причину отсутствия страха смерти. Белковский трактует эту небоязнь как исходное качество русской души. Что не соответствует ни Петрарке, ни Пушкину