Ножницы Давелюи

naval_manual — 25.11.2019

Продолжаем цусимские чтения.

Прочитал книгу Рене Давелюи "Борьба за обладание морем. Уроки русско-японской войны. Разбор и критика". Если работа М.И. Смирнова - первая монография, посвящённая Цусиме, то сочинение Давелюи, опубликованное в 1906 г., по словам авторов перевода - вообще первая книга о русско-японской войне на море. Must read, словом.

Если двумя словами, то перед нами - сочинение французского мэхэнианца. Написанное на фоне ужасов министерства Пеллетэна - т.е. на фоне проникновения на самый "верх" идей jeune ecole в примитивном и извращённом виде. Иными словами, книга Девелюи писалась исключительно для того, чтобы наставить французский флот на путь истинный (Давелюи не упоминает имени пророка, но закавыченное словосочетание "влияние морской силы на историю" появляется на четвёртой странице, да и название книги намекает). Из этого вытекают ключевые особенности текста.  Для Давелюи теория первична, и если факты подтверждают теорию - тем лучше, если не подтверждают - тем хуже для фактов. Напряжённостью же момента - у французов - думается, обусловлена жёсткость критики, каковая, впрочем, не лишена французского изящества:

В это время и произошло очень странное обстоятельство; Начальник отрядя крейсеров, вдохновлённый примером маневрирования галер Клеопатры в сражении при Акциуме, сделал сигнал своему отряду следовать за ним и начал уходить...

Так Давелюи комментирует действия Рейценштейна при Шантунге (хотя  Клеопатру, думается, следовало приберечь для Энквиста). В тексте немало и других жёстких, пусть и не столь ярких, реплик. У Роппа есть следующий пассаж: "Читая французские работы о поражении русских в войне с японцами в 1904–05 году, можно решить, что написаны они не союзниками, а нейтральными наблюдателями". Ропп ссылается на текст другого автора, Даррьё, но текст Давелюи в это определение укладывается вполне.

Впрочем, многие замечания Давелюи верны - во многом потому, что мэхэнианцы вообще чаще правы. Давелюи, например, указывает на то, что сильнейшая сторона применяла миноносцы с куда как большим успехом, и, таким образом, опыт войны разоблачил "господствовавшее убеждение - легенду о миноносцах, как об орудии слабейшего, могущее послужить ему для ослабления и уничтожения эскадр сильнейшего". Вывод этот подтверждался и более ранним, японо-китайским, опытом, и оказался вполне верен во время Первой и Второй мировых (причём его можно было обобщить так же на применение авиации и подводных лодок против эскадр). Столь же справедливой является критика "оборонительного флота", который нельзя использовать с толком на театре военных действий - или даже просто перебросить к этому театру. Особое внимание уделяется популярной во Франции "мобильной обороне" из малых миноносцев, бесполезность коей Давелюи считает доказанной опытом войны.

Или - прекрасное замечание о том, что разница между результатами боёв у Шантунга и Цусимы определяется разницей в дистанциях, на которых вёлся бой. Давелюи - в отличие от большинства отечественных комментаторов - вполне справделиво замечает, что сближение невыгодно слабейшему (косому) и выгодно для сильнейшего (меткого), если только последний стремится к решительному результату:

Хотя на больших расстояниях лучше стреляющий корабль и может быть в безопасности от снарядов противника, стреляющего хуже (исключая, конечно, случайные попадания), но зато, с другой стороны, снарядов, попавших с первого корабля во второй, будет мало, а, следовательно, нет никаких оснований полагать, что их будет достаточно, чтобы вывести противника из строя.

Повторюсь - комментариев умных, точных много, и их больше, чем комментариев иного рода, однако и последние присутствуют, поскольку не всё можно уложить в узкое ложе "французского мэхэнианства". Давелюи, например, не любит крейсера - броненосные и вообще большие. Он полагает, что в эскадре должны быть только броненосцы и "лишённые боевого значения разведчики". Найти подтверждение этим идеям в опыте русско-японской непросто, и автору приходится изрядно попотеть, окружая соответствующие пассажи многочисленными оговорками и оставляя за скобками многие важные обстоятельства. Самым же вздорным мне показался следующий пассаж:

Россия, оставляя во Владивостоке отряд больших крейсеров, имевших 47000 тонн водоизмещения, надеялась оттянуть на север не меньшую часть японских морских сил и тем самым способствовать сохранению равновесия. Расчёт этот оказался неверным; русское правительство сделало ту же ошибку, которую во Франции совершают сторонники каперских операций.

Это сообщение, причём в начале книги (стр. 6), должно было быть огорожено высоченной стеной оговорок - чтобы его можно было принять - и я ждал, что оговорки будут сделаны. Но - была только одна, мимолётная и сомнительная, и высказывание это осталось целиком на совести Давелюи. Впрочем, со следующей мыслью "мэхэнианца", итожащей раздел, посвящённый действиям ВОК, сложно не согласиться:

Если теперь сопоставить, с одной стороны, прибыль от набегов крейсерского отряда, а с другой - указать их влияние на ход войны, то придётся сознаться, что Россия, наверное, не раз пожалела о том, что обладала лишь тремя броненоснцами крейсерами, а не столькими же броненосцами, усилившими бы её Артурскую эскадру.

Эти три судна решили участь всей войны, ибо по своим боевым качествам не могли действовать в боевой линии, а выполняли специальную задачу, что и было заблуждением.

И, наконец, про "ножницы". Вот что Давелюи пишет, комментируя завязку Цусимского сражения:

Как только Того выказал своё намерение повернуть влево на Ost, левая русская колонна должна была бы тоже склониться влево, чтобы охватить фланги японцев, в то время, как четыре броненосца, составлявшие правую колонну, имея перед собой свободное море, должны были бы броситься на голову японского флота; таким образом, Того был бы атакован и спереди, и сзади. Однако эти соображения, конечно, уже чисто кабинетные. Всегда, уже много спустя, видишь, что надо было сделать, но в тот момент, когда попадаешь в непредвиденное положение - теряешься и правильное решение приходит слишком поздно. На практике тот, кто сообразит и выполнит свой план первым - командует обстановкой, а его противнику остаётся лишь сообразоваться с его действиями.

Вот это-то как раз и случилось.

Всё, что идёт после слова "однако", безусловно верно - и соответствующие оговорки делают честь автору. Тем не менее, прокомментирую собственно предложение Давелюи.  Он полагает, что русским следовало прибегнуть к использованию разработанной японцами L-тактики, или "ножниц", как часто называют такой манёвр в англоязычной литературе, когда два отряда движутся по расходящимся направлениями, атакуя вражескую колонну с разных направлений. Решение Давелюи - кабинетное, а потому неверность его нельзя доказать в строгом смысле. Тем не менее, думается, что оно едва ли дало бы нашей эскадре какие-то выгоды - а вот к более быстрому разгрому привести могло, поскольку влекло к быстрому разделению сил перед лицом противника, обладающего существенным преимуществом в скорости, особенно над нашим слабейшим отрядом. Впрочем, это не столь важно.

Интереснее другое. Во-первых, рецепт Давелюи вполне соответствует главному принципу цусимской альтернативы. Во-вторых, эта идея укладывается в другой характерный для цусимских исследований тренд: особое внимание уделяется завязке боя. Между тем, Цусима показала важное значение первого удара в особых условиях - в предыдущих боях войны не было ничего подобного. Любопытно, что Смирнов отмечает этот факт - что не мешает ему критиковать действия Рожественского, каковые во многом объясняются фактором неожиданности, помноженным на фактор неопытности.

Наконец, стоит прокомментировать и вопрос о японской L-тактике. Манёвр, описанный Давелюи, был одним из фундаментальных манёвров в японских боевых инструкциях (что, помимо прочего, лишний раз подчёркивает таланты Давелюи). Однако японцы, видимо, сознавали и недостатки манёвра с расхождением. В отдельных инструкциях для 1-го боевого отряда (Того) и 2-го боевого отряда (Камимура) его рекомендуется применять в том случае, когда "неприятель слабее нас" (Того) или даже если "мы готовимся атаковать значительно более слабого противника". Сохранились ли эти оговорки к Цусиме - не знаю.

Резюме: книга Давелюи интересна, но не как материал по истории русско-японской (в ней много лакун и ошибок - по понятным причинам), а как образец французского мэхэнианства. Иными словами, работа интересна в первую очередь как иллюстрированное изложение определённых теоретических принципов.

P.S. Ну и не могу не процитировать первые предложения этого яркого сочинения:

Россия, вследствии своего географического положения, никогда не будет могущественной морской державой. Будучи государством континентальным, она, достигнув в своих завоеваниях берега - остановилась в своём развитии. 

Давелюи с нами.

Оставить комментарий

Популярные посты:

credobnik

Новая эра гемблинга: почему Вулкан 24 становится выбором миллионов игроков по всему миру

amarok_man

Экс-капитан сборной Украины по футболу Тимощук помогает Курской области...

klyos

Обеденный перерыв в Донбассе. Александр Дейнека

zaika70

АЭРОФЛОТ 50Е

vg_saveliev

Президентские выборы в США, цикло-поколенческий анализ, часть первая

kommari

нам не жить друг без друга

ru_aviation

Ошкош-2007 в фотографиях Сергея Рябцева 230707 ч1-2.

home_and_garden

Монстера, удивительное чудовище

turmalin_morion

ВЕСЬ КЛАСС - ДЕТИ МИГРАНТОВ: УЧИТЕЛЬНИЦА УВОЛИЛАСЬ, ПРОЧИТАВ СПИСОК. ЧТО С НЕЙ

• Ранее
• Архив