Никогда не возвращайся в прежние места

А я нарушил эту заповедь. У меня была командировка в Медведково, там до Бабушкинской две остановки
Это мое детство. Там, в мое время, жилые кварталы застраивались на месте частного сектора. Вот тут у нас девятиэтажки и автобус а через тропинку- дом из сруба, с печкой и трубой, откуда летят искры и пахнет пеплом сгоревшего и согревшего семью угля , а за забором яблони и вишни, на которое мы лазили, теряя скандалили в полном восторге и от тайны похищения и от риска быть пойманными
Там на пересечении трех улиц был трехэтажный дом: на первом этаже был буфет, дикая редкость по советским временам. Там давали советское какао в граненных водочных стаканах и .. о волшебство! - пончики!
Какао вечно проливалось на пол, который мыли немытыми половыми тряпками, и они воняли прокисшим молоком на всю округу, но для меня тогда не было слаще этой вони
Сейчас дом обнесли забором и выбили все стекла: так в подворотне выбивают зубы- чтоб никто не видел
Дому умирает , он приговорен к казне и палач уже пригнал свои машины
И единственное, что я могу сделать- это успеть прижаться к погибающему дому всем собой
Ломали старый деревянный дом.
Уехали жильцы со всем добром -
С диванами, кастрюлями, цветами,
Косыми зеркалами и котами.
Старик взглянул на дом с грузовика,
И время подхватило старика,
И все осталось навсегда, как было.
Но обнажились между тем стропила,
Забрезжила в проемах без стекла
Сухая пыль, и выступила мгла.
Остались в доме сны, воспоминанья,
Забытые надежды и желанья.
Сруб разобрали, бревна увезли.
Но ни шаг от милой им земли
Не отходили призраки былого,
И про рябину пели песню снова,
На свадьбах пили белое вино,
Ходили на работу и в кино,
Гробы на полотенцах выносили,
И друг у друга денег в долг просили,
И спали парами в пуховиках,
И первенцев держали на руках,
Пока железная десна машины
Не выгрызла их шелудивой глины,
Пока над ними кран, как буква "Г",
Не повернулся на одной ноге.
Арсений Тарковский
|
</> |