Ненастоящий

muramur — 24.03.2010 Вы наверное будете смеяться, но вслед вчерашнему вот ещё один фантастический рассказ:

– Не знаю, имеет ли это отношение к нашим делам, но этикет предписывает мне в случае личных переговоров сообщать собеседнику, что я – Ненастоящий.

Я чуть не поперхнулась кофе, когда он это сказал. Ну и ну, надо же было так попасться?

Я-то всегда была уверена, что Ненастоящих я отличаю без особого труда, всё же на своей прошлой должности я много лет набирала персонал в компанию, и видеть Ненастоящих с первого взгляда входило в мои обязанности. Ведь, хоть по закону соискатель и должен честно указывать, человек он или нет, но всегда находятся недобросовестные хозяева Ненастоящих, которые хотят, кроме зарплаты, одинаковой для человека и Ненастоящего, получать за него ещё и всякие там обеденные выплаты и не платить налог на труд Ненастоящих. Так что приходится включать эдакий радар, и я раньше никогда не ошибалась.

И ведь приняла за мужчину именно того Ненастоящего, который… который… Впрочем, нужно называть вещи своими именами – в которого я за несколько последних дней почти влюбилась.

Я встречалась с ним по работе уже в третий раз, но ещё перед прошлой встречей вдруг почувствовала, что мне вдруг впервые за много месяцев захотелось накрасить губы чуть ярче, чем обычно. Мне было радостно, хотелось идти, пританцовывая, когда я знала, что иду на встречу с этим обаятельным шатеном с улыбчивыми глазами. Такой шарм, такое чувство юмора, такое достоинство, вот эта такая естественная лёгкая седина на висках – и вот он сообщает мне, что он Ненастоящий. До чего же дошло мастерство производства искусственных людей, ну и ну! Может, и стоило бы оставлять в них хоть каплю той неестественности, дубоватости, которая отличала первых Ненастоящих от Настоящих, то есть от живых людей.

Впрочем, он сам ничуть не смутился, сообщив мне о своём статусе, а продолжал мило беседовать, а я поддерживала разговор автоматически, сама как неживая. Он заметил это, рассмеялся – «я Вас чем-то огорчил?» И я зачем-то выдохнула: да, я Вами любовалась, как мужчиной, Вы мне понравились.

Мужчине я бы никогда не решилась такого сказать, а тут вроде бы кукла, робот, или как они там раньше назывались.
Он взял мою руку и поцеловал мне пальцы. Клянусь, его рука и губы были тёплыми! По-настоящему тёплыми.

– Вы мне тоже очень симпатичны, - ответил он. – Мне ужасно жаль, что я Вас расстроил. Если бы я был мужчиной, я бы непременно и с огромным удовольствием предложил Вам свидание. Но вряд ли Вам захочется общаться с движущимся манекеном да и, сами знаете, у нас строго с расписанием, мы не имеем права где-то разгуливать после работы.

– А если Вы будете разгуливать в связи с работой? – немедленно вскинулась я. – Я вполне могу подписывать Ваши документы о том, что мы обсуждали новый проект, нет проблем. Когда придёте в следующий раз?

Что я говорю, что я делаю, зачем сказала ему об этом? Я маялась этими мыслями весь вечер в своей аскетичной квартирке на сто пятом этаже, моей клетке, в которой проходили один за другим мои одинокие вечера после работы. Может быть, спросила я себя, ну признайся же честно, ты хочешь видеть его, потому что он напоминает тебе Марка? Он очень напоминает Марка, это так. И ты хочешь общаться с этим Пиноккио, потому что ты всё ещё скучаешь по Марку, который вряд ли вернётся из своей богатейшей Колумбии в вечно считающую копейки Европу. Экономика Колумбии расцвела на производстве супер-реактивного горючего из кокаина, и теперь эта страна диктует свои правила всему миру. Марк прежде всего мозг, калькулятор, расчётный центр, хотя и сделан отцом и матерью из плоти и крови. И он там, где в данное время решаются судьбы человечества, а ты – ты здесь, и ты никому не нужна. Почему бы не встречаться с манекеном, если тебе это приятно.

Подумав так, я успокоилась и уснула. Я проснулась с радостным сердцем, хотя всегда в последние годы испытывала только страх и глубокую тоску по утрам. А тут проснулась и даже подошла к окну, и даже с некоторой любовью смотрела на просыпающийся серый город, на его дымы и движение, на облачную рекламу, на ущелья улиц и шпили старинных «высоток» там, внизу.

Этаж, с которого видно небо – единственная роскошь, которую мне хочется себе позволить. Я неплохо зарабатываю. Нормально для женщины-клерка в солидной компании, могла бы обставить квартиру шикарной мебелью из настоящего дерева, или ездить в отпуск туда, где деревья растут из земли и где можно увидеть настоящие, не рекламные, облака. Могла бы приобрести себе дорогой автомобиль и права летать на самом верхнем уровне, где минимум пробок, но бесконечная тарахтящая и дребезжащая толчея в городском воздухе внушает мне ужас, я никогда не смогу получать удовольствие от лавирования между зданиями, поэтому старомодно предпочитаю подземку. Могла бы покупать себе много роскошных платьев, но мне так давно не хотелось никуда выходить, а для работы достаточно трёх видов униформы. Впрочем, о платьях! Интересно, оценит ли Ненастоящий новое платье, если я приду сегодня нарядной, не в униформе. В офисе все удивятся, но я всегда так строго блюла этикет, что меня простят – совру, что иду в оперу или на приём после службы.

Я выскочила из дому пораньше. Я купила себе платье – тёмно-пунцового цвета и переоделась в него прямо в примерочной. Я весь день ждала пяти часов, на которые была назначена моя «деловая встреча» и твердила себе, что я сумасшедшая. Он не человек, он в буквальном смысле ходячий компьютер с искусственной кожей и проводками внутри, ему наплевать на твоё платье, по ночам он подключается к розетке и устраивает себе перезагрузку с чисткой всех временных дневных файлов, только представь это! Я представляла себе это и меня это совершенно не пугало. Мне всё равно хотелось его увидеть. Кстати, надо будет спросить всё-таки, как его зовут, а то он представляется только номером сотрудника фирмы, как полагается, и я тоже. А ведь Ненастоящим раньше было принято тоже давать имена, как людям. Значит, его как-то зовут.

– Моё имя? Вам нужно моё имя? – Иронично переспросил он и тут же представился: – Валентин. Меня зовут Валентин. Нынешний хозяин приобрёл меня в Валентинов день и так и записал в моём «паспорте».
– А я – Ирина.
– Ирина, как красиво это звучит. Знаете, мне так приятно называть женщину по имени, –сказал Валентин. – Мне ведь…в силу.. в силу моего устройства приходится общаться с женщинами только по делам, а в деловом общении все используют только номера. А Ирина – это звучит как… как… знаете, вот как будто во рту такие ягоды, цветом, как Ваше прекрасное платье. Я как-то пробовал, на одном приёме. Мне даже жалко было, что кто-то вёз эти дорогие ягоды откуда-то из заповедников, а их вкус пытаюсь оценить я, Ненастоящий, случайно оказавшийся среди людей на фуршете и должный соблюдать все общие правила.

– И что, Вы почувствовали вкус ягод? Смородина? Я угадала?
– Точно, смородина. Конечно. Мы должны различать вкус, я имею в виду устройство моей модификации. В списке возможных моих профессий стоит, например, эксперт по качеству продуктов, искусствовед, звукорежиссёр – разные, казалось бы, области, но они связаны тем, что моей модели особо тонко развивают органы чувств. Вам смешно?

– Мне не смешно, нисколько. Просто странно, что Вы говорите о чувствах. Неужели у Вас могут быть чувства, не обижайтесь, скажите, как есть? Мне и вправду очень любопытно, что Вы сами об этом думаете?

– Даже не знаю, что Вам на это ответить. – Мило склонив голову, промолвил Валентин. – Ведь я не знаю, как чувствует настоящий человек, мне не с чем сравнивать. Я могу Вам честно сказать, что вся еда, которую мы, Ненастоящие, едим, чтобы не отличаться от коллег на приёмах и встречах в кафе, вечером просто вымывается струёй воды из специального резервуара вот тут. – И он показал куда-то себе под горло. – Наверное, я говорю много вещей, которые Вам неприятно узнавать, но это правда. Не знаю, что я могу сказать о чувствах. Когда я смотрю на Вас в этом платье, я ощущаю желание Вас понести на руках и убить любого, кто будет представлять для Вас опасность, но я не знаю, чувства ли это?

Я тоже не знала, чувства ли то, что описывал Валентин. Увы, я не была специалистом по Ненастоящим, ну, то есть, скажем, мастером по их устройству, а жаль. Может быть, если бы я знала всякие подробности, мне бы всё-таки расхотелось предаваться такой глупости – два-три раза в неделю находить повод и назначать очередную деловую встречу Валентину, покупать новые платья, красить ярче губы, выслушивать от него похвалы и – что самое ужасное – ощущать в связи со всем этим, что я снова радуюсь жизни!

Всё это должно было как-то вскрыться, и это случилось одним ненастным днём. Он позвонил мне и своим ровным, мягким голосом сообщил, что ему очень жаль, но его владелец надумал продать его. И очень вероятно, что новый владелец найдёт ему другую работу, и у нас больше не будет поводов встречаться.

Мои коллеги в этот день наблюдали необычное для себя – я, такая всегда спокойная, сдержанная, вдруг, забыв о работе, с руганью, почти в истерике роюсь в базах данных информации по продаже искусственных людей и вот – обнаруживаю своего Валентина, вот его фотография, номер, непонятные мне данные в описаниях. Он сказал правду – его продают, продают как мотоцикл или шкаф, его кто-то купит, возможно, его ушлют в большом ящике в другой город, перезагрузят, почистят ему память, возможно, прикупят новые функции, устроят работать куда-то ещё. Но отчего же мне самой не купить Валентина? Сколько он стоит? Недёшево, но мой счёт в банке позволяет сделать это. Некоторые знакомые Марка как-то говорили, что в Ненастоящих деньги вкладывать выгодно, особенно если умеешь устраивать их на хорошую работу – он почти не требует повседневных расходов, а всю зарплату перечисляют владельцу.

Боже, о чём это я сейчас? Я пытаюсь успокоить свою совесть и внушить себе, что я не покупаю себе спутника жизни, а просто пытаюсь грамотно потратить деньги? Так, куда тут вводить номер счёта? Подтверждаете ли Вы, не сомневаетесь ли Вы, прочитали ли Вы все условия договора, согласны ли Вы на сопутствующие услуги страховой компании? Да, да, да, да. Да!

Да!
Он – мой, и я скажу ему об этом сегодня вечером, когда мы встретимся в нашем обычном месте, как он думает, в последний раз. Надеюсь обрадовать его – я совершенно уверена, что Валентин умеет испытывать радость.

Но он совершенно неожиданно для меня в ответ на новость, которую я выпалила, сильно смутился.
– Что случилось, ты не рад? Ты вообще умеешь радоваться?
– Мне очень, очень нравится разговаривать с тобой и видеть тебя, Ирина, – пробормотал Валентин. – Но, надеюсь, ты понимаешь, что я не смогу быть для тебя … как бы тебе сказать…ты знаешь, закон однажды запретил использовать Ненастоящих, как мужчин или женщин…я бы рад… но в нижней части корпуса я просто гладкий пупс, я же говорил тебе, что я просто манекен, увы. Мне жаль.

Я расхохоталась.
– Так вот о чём ты переживаешь! Нет, ты всё-таки настоящий мужчина! Думаешь об этом в первую очередь!

Уж о чём - о чём, а о невозможности сексуальных утех с Ненастоящими я прекрасно знала всегда. Да, когда-то Ненастоящие могли быть использованы и как примитивные куклы из секс-шопов, но власти быстренько смекнули, что этот удобный для современного человека вид связи сведёт на нет все их усилия решить демографическую проблему, такую актуальную после Последней Войны. И вот Ненастоящие стали изготавливаться без половых органов, чтобы не было соблазна вступать с ними в извращённые отношения. Да, говорят, есть подпольные умельцы, которые приладят твоему Ненастоящему всё, что угодно, но мне Валентин нужен совсем не для этого.

– Послушай, у меня был любимый мужчина, ты чем-то внешне похож на него. – Сказала я Валентину. – Он оставил меня ещё и потому, что ему, а вернее, его деньгам нужен был наследник. Я очень старалась, он очень старался. Но наши сердитые усилия привели к тому, что после очередной неудачной попытки и последующей неизбежной операции я больше не могла иметь не только детей, но и хоть малейшего удовольствия от того процесса, о котором ты мне сейчас говоришь. Понимаешь меня? Я в некотором роде тоже манекен. И всё, чего мне хочется – это разговаривать с тобой по вечерам. Мне нужен друг, понимаешь?

– Наверное, ты захочешь переименовать меня, назвать так, как звали того мужчину? – Немного помолчав, наконец, промолвил мой Ненастоящий. – Ты имеешь право это сделать, ты знаешь, при смене документов владельца.

– Ни в коем случае! – уверенно ответила я, и мой Валентин не удержался от радостной, такой человеческой улыбки. Он протянул руки ко мне через стол и взял мои ладони в свои, и его пальцы были тёплыми, как в один из наших первых дней.

– Я хорошо зарабатываю и скоро окуплюсь, вот увидишь, – начал уверять меня он. – У тебя не будет со мной много забот. На ночь я буду уходить в Ячейки, у меня там есть место.
– Никуда ты не будешь уходить, - прервала его я, – не для того я тебя забрала к себе. Я бы сказала, что я мечтаю о том, чтобы варить тебе кофе по утрам, но я знаю, что ты не любишь кофе и пьёшь его только, чтобы не отличаться от коллег.
– Зато кофе пьёшь ты, – ответил он. – И я отлично умею его варить по утрам.

– Как, ты уже жил с женщиной? – испугалась я.
– Нет, потупился он. – Но я как-то работал в одной конторе, в которой и ночевал, стоя в углу. Там была отличная подзарядка для Ненастоящих, и мне разрешали не ездить в Ячейки через весь город. А утром я варил для немногих Настоящих сотрудников отличный кофе.

– Только не говори, что у тебя в рукаве эспрессница!
– Ну, нет! Я варил кофе по древнему обычаю, в турке, на сохранившейся в том офисе с довоенных времён небольшой электрической плитке. Я знаю, что древние варили кофе на раскалённом песке… но…
– Ты удивишься, но у меня есть и турка, и антикварная электроплитка!
– Я знал, что мы родственные души.


Нам обоим пришлось преодолеть некоторую неловкость, когда мы решали вначале, где он будет спать. Он был серьёзно настроен стоять всю ночь в углу, так как ни разу в жизни (я не могу по-другому называть срок его существования) не принимал горизонтального положения, по крайней мере добровольно, во включенном виде. Я же впала в ступор оттого, что мне фактически нужно убедить мужчину спать со мной рядом. Он заметил моё смущение, когда собрался было встать истуканом возле уборной, переодевшись в трогательную пижаму с логотипом фирмы-производителя Ненастоящих. Но сам и разрешил эту неловкость, деликатно заметив, что одной из заложенных в него функций, ни разу, впрочем, не использованных, является ортопедическая поддержка Настоящих при длительных переездах или сильном утомлении. С этими словами он вышел из угла, присел на мою кровать и вдруг как-то решительно и ловко обнял меня так, что я вдруг вся расслабилась – и руки, и ноги, и напряжённая за день шея… Я обхватила его в ответ и почувствовала себя совершенно счастливой.

Не знаю, уместно ли в этом случае сказать так, но, мне кажется, он тоже был со мной счастлив. Мы говорили обо всём на свете, он знал все сказки мира, и все стихи. Если мне снились плохие сны, он ощущал это – датчиками? Чувствовал? Но он дул мне на лоб, и мои страхи уходили.

Я убедила его, что не хочу, как полагается владельцу, получать его зарплату на свой счёт. Я хочу, чтоб это были твои деньги, ты ведь мужчина и ты их зарабатываешь – сказала я. И он с невероятным азартом стал покупать мне подарки. У меня даже было ощущение, что он сам получает удовольствие от возможности оценивать и выбирать красивые вещи. Это точно так и было. Ему нравился цвет, образ, именно он постепенно обставил мою монашескую квартирку со вкусом лучшего дизайнера, и я не могу сказать, чтобы мне не нравились эти перемены.

Да, мы были счастливы. Три месяца.
А потом я получила неожиданное письмо. От Марка. Поздравление с днём Святого Валентина.

Они всегда являются тогда, когда ты забываешь о них и успокаиваешься. Когда тебе хочется сдохнуть, когда ты, презрев гордость, ползёшь к телефону, как наркоман к шприцу, чтобы хотя бы услышать родной голос – они даже не берут трубку. Но потом, когда тебе становится легче – они обязательно появляются, это закон.

Марк писал, как ни в чём не бывало, что я его нежная кошечка, что он так и не смог меня забыть, что в Колумбии прекрасно, но есть дела и в нашей глубинке. Что среди роскошных колумбиек он так и не нашёл ту, которая его понимает, и очень надеется на то, что мы снова можем быть вместе.
Наверное, твои дела пошли не так уж хорошо, расчетливый ум? И наследника тебе так никто и не родил?– Думала я, перечитывая буковки на дисплее своего наручного мессенджера, который так давно выдавал мне только деловую переписку. Когда-то люди получали и писали письма на бумаге, и с бумажным письмом можно было поступить почти по-ведьмовски, например, смять и сжечь, и после этого торжественного акта забыть. Или бросить в реку и дать им уплыть. Но «удалить из ящика» - это что-то не то, это не даёт покоя, я сидела и продолжала гонять мысль о Марке от себя и подзывать её к себе, и не знала, как мне быть.

Я впервые за дни своей жизни с Валентином забыла о том, что он должен вот-вот уже прийти, мы всегда встречались в одном и том же кафе недалеко от моего офиса. И вот я заметила, что он стоит в отдалении и внимательно смотрит на меня, на то, как я поглядываю на свой мессенджер, на смятенное выражение моего лица. Я заметила его, наконец, через силу помахала ему рукой, постаралась улыбнуться.

– Твой мужчина хочет вернуться? – Обычным, ровным голосом спросил Валентин. И кто после этого скажет, что он ничего не чувствует? Кто?

– Он хочет, да. Но я не хочу. Мне хорошо с тобой, Валентин. Ты же чувствуешь это?
– Я чувствую твои сомнения и думаю, что тебе нужно успокоиться и подумать. Не бойся ничего, Ирина. Ирина! Как же мне приятно называть женщину по имени!
– Я подумаю, раз тебе это представляется важным. Но я, на самом деле, уже всё придумала.
– Вот и славно. – Ответил он, так и не меняя интонаций, лишь слегка улыбаясь. – А теперь я пойду и куплю тебе цветы в магазине напротив. Между прочим, сегодня Валентинов день, можно сказать, мои именины.
– Да-да, я и забыла… – Согласилась я. Можем ли мы считать себя влюблёнными и праздновать этот день? – я не знала.

Он стремительно встал и отправился в один из старомодных магазинов, оставшихся в исторических зданиях на первых этажах. Большинство магазинов имеют свои транспортные площадки там, наверху, но есть ещё и те, в которые, как в довоенные времена, можно просто зайти по тротуару, который теперь на нижнем ярусе города почти сплошь пешеходная зона. Изредка здесь ездят антикварные автомобили, в которых катают развесёлые компании, туристов – они проезжают, обдавая всех вонючим выхлопом архаичного нефтяного топлива, использовать такие машины очень дорого, вот в них, как правило, и развлекаются богатенькие, когда хотят покутить в стиле ретро. Магазины на первом ярусе – как правило, это разные дизайнерские лавочки, небольшие галереи, цветочные лавки. В одну из таких и направился Валентин.

За те несколько минут, что он был внутри – я видела, как он выбирает букет нежных нарциссов на длинных предлинных ножках – я взяла себя в руки, успокоилась и решительно стёрла послание Марка с экрана. Честно слово, это было ничуть не хуже, чем сжечь письмо или бросить его в реку. Я выпрямилась, расслабилась, улыбнулась и решила, что сейчас Валентин подойдёт и я объявлю ему, что сегодня не только его именины, но и наш с ним праздник – День Влюблённых.

Что произошло потом, мне до сих пор трудно осознать. Это было так нелепо, так картинно, так напоминало кадры из старых дурацких фильмов, что я застыла, как парализованная, не могла ни привстать, ни крикнуть, а перед моими глазами, долго-предолго, в замедленном времени, разворачивалась дикая, яркая, ужасная сцена.
Валентин вышел из цветочного магазина и шёл ко мне, улыбаясь своей мягкой, деликатной улыбкой, держа в руках нарциссы. В это время из-за угла вывернул один из этих ретро-монстров, он грохотал музыкой и мигал разноцветными лампочками, люди в нём орали и бесновались, они, видимо, тоже праздновали Валентинов день, наняв старый лимузин и заставляя эту древнюю колымагу развивать максимальную скорость. Я видела такое в старом двумерном кино десятки раз – как тело с хрустом подлетает, как драндулет визжит тормозами, как с руганью распахивают двери люди, как…

– Женщина, женщина, ну что Вы так плачете-то? Ну, слава Богу, не человек оказался. Ну что Вы убиваетесь? Вставайте, пойдёмте! Видите, провода, микросхемы вон разлетелись! Страховая компания деньги вернёт полностью! Ну перестаньте уже! Да поднимите же вы эту дуру с этой кучи пластика. Дамочка, всё, видите, это просто манекен, робот, компьютер. Ничего страшного! Он же Ненастоящий!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив