Не принимайте всерьез

Во вторник правительство РФ внесло в Государственную думу проект федерального бюджета на 2015–2017 годы. Предполагается, что российский бюджет в течение этого времени будет оставаться дефицитным, и государственный долг на все три года установится на уровне в 0,6% ВВП.

ВВП, однако, по прогнозам правительства, будет расти: в 2014 году он увеличится на 0,5%, а к 2017 году темпы роста разгонятся до 3% в год, и все это при цене на нефть 96 долларов за баррель. «Новая» узнала у экспертов, насколько и какой ценой исполнимы подобные планы в условиях отрицательной динамики цен на энергетические ресурсы, буксующей экономики и шквала геополитических проблем вокруг России.

Дефицит утвержден

«Большая часть макроэкономических показателей в проекте бюджета абсолютно нереалистична, — считает директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. — Никакого экономического роста в 1,2% в следующем году не будет — следует ожидать спада как минимум на 2%». То же самое касается и темпов инфляции: вместо прописанных 5,5% мы, скорее всего, увидим двузначные показатели.

Напомним, что рост российского ВВП еще в августе остановился на нулевой отметке, а показатель инфляции достиг 8%. «С учетом сложившихся тенденций представить, что в стране вдруг начнется явный экономический рост или инфляция начнет резко замедляться, просто невозможно, — констатирует Николаев. — Вероятно, проект бюджета претерпит еще несколько корректировок, когда через 2–3 месяца станет очевидно его несоответствие экономическим реалиям».

Единственный пункт во внесенном проекте, не вызывающий у экспертов сомнений, — это бюджетный дефицит, уровень которого тем не менее пока что относительно безобиден. «Это отражение той бюджетной действительности, которая ждет нас в ближайшие годы, и прогнозировать профицитный бюджет — значит намеренно грешить против истины», — комментирует Николаев.

Российский экономист Никита Кричевский все же полагает, что дефицит не является серьезным симптомом, так как он был предусмотрен и в предыдущие годы. «Согласно рекомендациям МВФ по бюджетному правилу, дефицит не должен превышать 1% ВВП при цене 92 доллара за баррель нефти, и долг 0,6% ВВП сюда спокойно укладывается», — подчеркивает эксперт. Другое дело, что зачастую дефицита все-таки удавалось избежать, даже в 2012 году он был чисто техническим: менее 0,1% ВВП. Кроме того, у бюджета всегда есть неиспользованные остатки, которые направляются в государственные финансовые фонды.

Стоит заметить, что дефицит становится не так страшен, только если знаешь, как его покрывать. «Все зависит от способности руководства государства балансировать и находить доходные излишки, источников которых остается все меньше: внешние, как известно, закрыты, для приватизации сейчас не самое лучшее время, ну и экономическая активность постоянно снижается», — объясняет аналитик ФБК.

Старая заначка

Логично предположить, что в столь непростой ситуации правительство строит определенные планы относительно использования средств Резервного фонда и ФНБ. Так, по мнению Игоря Николаева, обойтись без них никак не удастся, о чем, кстати, периодически говорят в том числе и крупные чиновники.

Кричевский, однако, оценивает вероятность использования средств из государственных фондов гораздо ниже. Эксперт замечает, что Резервный фонд используется исключительно на случай резкого снижения доходов бюджета, что бюджетом пока что не предусматривается. Так или иначе, в течение следующих трех лет фонд точно не будет пополняться.

Если исходить из того, что в 2008–2009 годах из Стабилизационного фонда за несколько месяцев было израсходовано более 4 триллионов рублей, то и сейчас в случае кризиса надолго средств не хватит: «Не больше чем на пару лет при самом неблагоприятном развитии ситуации», — уточняет Николаев (напомним, что, по официальным данным, в обоих фондах содержится более 6 трлн рублей). Тем более что весь Резервный фонд для покрытия дефицита использован быть в принципе не может.

ФНБ — это отдельная история. Тут часть средств вложена в иностранные ценные бумаги, часть — делегирована иностранным инвестиционным фондам или вложена во Внешэкономбанк. «Поэтому, думаю, никто, за исключением самых высших слоев руководства, не знает, сколько точно там денег», — отмечает Кричевский. Зато каждая крупная компания считает своим долгом встать в очередь за государственной помощью.

Геополитические расходы

Спорным пунктом в смете можно считать и существенный рост военных расходов: увеличение затрат в сфере национальной обороны на 21,2% до 3,032 трлн рублей в 2015 году происходит при заметно более скромных тратах на здравоохранение и образование. «Еще несколько лет назад на уровне властей было определено, что оборонный сектор у нас в приоритете. Теперь это обусловлено еще и геополитической обстановкой. Однако такая стратегия продолжает усугублять сложившуюся социально-экономическую ситуацию», — считает Игорь Николаев.

Никита Кричевский, напротив, не видит в увеличении военных трат ничего негативного. «За последние годы расходы на национальную оборону в России составляли 3,9% ВВП. В Америке — 4,8%, в Израиле — 6,5%, в Саудовской Аравии — 10,1%. Так что, учитывая размер нашей территории, следует признать этот шаг вполне оправданным».

Помимо того, многие военные предприятия являются градообразующими и поддерживают масштабную социальную сферу, утверждает экономист. «Для того чтобы привлекать компетентных молодых специалистов, необходима не только высокая зарплата, но и всевозможные социальные льготы и преференции. Иначе они просто покинут страну или перейдут в негосударственный сектор», — объясняет Кричевский.

Проект бюджета примечателен и тем, что в нем впервые учтены расходы на новые субъекты Федерации — Севастополь и Крым. Точную их долю в смете подсчитать очень сложно, однако они представляются довольно весомыми. «Это порядка 2–3% от всех расходов бюджета, вложения будут серьезные», — прогнозирует Кричевский. По большей части денежные средства будут вкладываться в строительство инфраструктуры и субсидирование местного бизнеса.

Недолго думая

В целом же создается впечатление, что новый проект бюджета был наспех набросан на коленке, а авторы его изначально не сомневались в неизбежности последующих корректировок. «Берут первый попавшийся вариант, где расходы сходятся с доходами, и отдают начальству. С таким подходом точности добиться невозможно», — замечает Никита Кричевский.

Возникающие тут сложности связаны с тем, что государственные органы, ответственные за экономическое прогнозирование, регулярно ошибаются и, кроме того, опираются на разные входные данные (это касается, в частности, цен на нефтегазовые продукты). «МЭР в своих прогнозах исходит из $100 за баррель, а ЦБ — от $98,5 до $108. В итоге вилка составляет 477 млрд рублей, а это около 3% доходной части бюджета», — говорит Кричевский.

Такая нестабильность, в свою очередь, не может не сказаться на действиях экономических агентов. Крупнейшие компании, не говоря уже о малом и среднем бизнесе, не могут рассчитать оптимальные цены на продукцию и спланировать свою стратегию. «В тариф закладываются определенные данные прогноза инфляции, а он меняется по 5–6 раз в год. То же самое происходит на валютном и фондовом рынках, а также при работе с иностранными фирмами».

По мнению экономиста, просчетом бюджетных составляющих не должны заниматься государственные ведомства. Эту работу должны выполнять академические институты, которые, кстати, зачастую финансируются государством. «В России существует, например, Институт народнохозяйственного прогнозирования и другие аналитические центры, чьи рекомендации правительство должно принимать к сведению и исполнять», — считает Кричевский. Система, в которой разработкой макроэкономических сценариев занимаются все кому не лень, демонстрирует соответствующую эффективность (или — в данном случае — ее отсутствие).

Бюджет еще, без сомнений, будет изменен — скорее всего, 6–7, а то и 10 раз. Поправки в Закон о госбюджете вносятся в среднем в течение двух месяцев после его принятия, то есть еще до его вступления в силу.

Анастасия Кувшинова