Силовой подход не даст эффекта, а политического решения нет

В понедельник замминистра иностранных дел РФ Михаил Богданов в интервью газете «Коммерсантъ» заявил, что в составе террористических организаций на территории Ирака и Сирии, включая «Исламское государство», есть и российские граждане. «По сути, мы имеем дело с террористическим интернационалом», — подчеркнул Богданов. По его словам, на стороне таких группировок воюют выходцы из многих стран. Замминистра выразил всеобщую обеспокоенность активизацией террористов в Сирии и Ираке и тем, что россияне, получившие там боевой опыт, рано или поздно вернутся домой.

«Новая газета» обратилась за комментариями к члену научного центра Московского центра Карнеги, председателю программы «Религия, общество и безопасность» Алексею Малашенко.

— По разным оценкам, численность российских граждан в составе террористических организаций колеблется от нескольких десятков человек до нескольких сотен. Какие цифры более точны?

— Никаких конкретных цифр по «Исламскому государству» просто нет. Вспомним, что недавно говорил секретарь Совбеза России Николай Патрушев: он называл от 30 до 50 тысяч боевиков (всего иностранных граждан в составе террористических группировок). Что касается иностранцев, то называется цифра 12—15 тысяч. Из Франции кто-то говорит — 300, а кто-то — 1 тысяча. Из Англии — от 400 до 1,5 тысячи. Что касается нас, то тот же Богданов сообщил, что россиян там несколько десятков. Хотя ранее говорили о 300, более того, озвучивалась цифра и 2 тысячи. То есть их действительно никто не считает, к тому же не ясно, одновременно ли все эти граждане находятся там, или происходит какая-то ротация. Я предполагаю, что на самом деле россиян там не десятки, а намного больше. Я, например, видел материал, в котором было сказано, что только крымских татар в «Исламском государстве» десятки. Поэтому ко всей информации нужно относиться очень осторожно. Но факт в том, что это действительно интернационал. Достаточно сильный, сплоченный, и, в общем, на моей памяти такого не было даже в Афганистане.

— Что может послужить мотивацией для российских граждан к вступлению в подобные террористические организации?

— Это связано с религией. Там ищут некую исламскую альтернативу Западу. Они хотят построить это государство на принципах ислама. В России есть такие же ребята, с точно такой же идеологией, которые хотели построить исламское государство, допустим, у нас на Кавказе. Они исходят из того, что это все трансгранично и что это «наше общемусульманское дело». Во-первых, на Кавказе осталась исламистская, я бы даже сказал, экстремистская энергетика, которую людям нужно где-то реализовывать, чтобы почувствовать вкус к оружию, вкус крови, и, во-вторых, речь идет о людях, имеющих очень прочные религиозные убеждения, за которые они готовы и убивать, и гибнуть. Так что это не жулики и не какие-то провокаторы. И отвечают они не перед президентом и Конституцией, а перед Аллахом.

Пока они воюют там — это одно, но если они возвратятся и тут будут что-то делать… По опыту Центральной Азии я знаю, что некоторые возвращаются из Ирака и Сирии, выступают с какими-то призывами в мечетях за шариат. Если их просто так гонять, то это ни к чему не приведет. Дожидаться, когда они предпримут какие-то реальные действия, — тоже не выход. Силового решения, на мой взгляд, нет. Должно быть какое-то безумно сложное политическое решение, но пока что оно не найдено.

Я думаю, что в итоге «Исламское государство» каким-то образом подавят. Все так или иначе в этом заинтересованы. Про Ближний Восток я вообще не говорю. Но и на Южном Кавказе забеспокоились, и иранцы, и пакистанцы, и индийцы, и даже китайцы, и уж тем более Африка. Это действительно какое-то глобальное явление, поскольку люди, которые действуют в «Исламском государстве», претендуют на глобальный джихад.

Вопрос в том, что когда и если «Исламское государство» будет разбито, все это переродится в партизанскую войну. А с партизанами воевать трудно. Например, американцы говорят, что для того, чтобы в Сирии что-то получилось, нужно 3 года.

Поэтому есть два уровня понимания иракской и сирийской ситуации: одержать военную победу возможно, но неправильно думать, что тем самым будет одержана победа над радикальным исламизмом как религиозно-политическим феноменом. Может быть, это вообще вечное явление. Найти же политическое решение очень трудно. Ведь то, что мы сейчас видим — «Исламское государство», — это лишь верхушка айсберга: те самые экстремисты, за которыми очень большой политический, религиозный и социальный бэкграунд.

Арина Меснянкина
корреспондент-стажер