Нарративная медицина: как искусство и литература помогают бороться с деменцией
bookmatejournal — 28.01.2022
Как филологи помогают врачам — рассказывает доктор филологических наук, глава Центра медицинских гуманитарных наук в Университете Рединга в Великобритании Эндрю Мэнгэм.
— Как медицина может быть связана с гуманитарными науками?
— Два наиболее известных термина о пересечении двух этих дисциплин — «медицинские гуманитарные науки» (medical humanities) и «нарративная медицина» (narrative medicine). Медицинские гуманитарные науки — более широкое понятие, это могут быть исследования с совершенно разным фокусом: историческим, социологическим, искусствоведческим. Например, в прошлом году у меня вышла книга «Наука о голоде» (The Science of Starving), где я рассказываю, как в художественных произведениях Викторианской эпохи высвечиваются новые для того времени научные теории о голоде и связанных с ним болезнях; как, скажем, Чарльз Диккенс и другие писатели той поры черпали знания из научных открытий при создании своих романов.
Медицинские гуманитарные науки появились в Америке в конце 1960-х как одна из специализаций студентов медицинских вузов. Была идея, что эта дисциплина может помочь студентам развивать эмпатию и в принципе посмотреть на вещи с моральной-этической стороны. То есть первоначально этот предмет должен был, грубо говоря, сделать из медицинского работника человека; сейчас же, конечно, мне видится такое понимание устаревшим.
Сегодня гуманитаристика учится у медицинских и других точных наук — и наоборот. Своеобразным отражением медицинских гуманитарных наук может быть новый историзм — направление в литературоведении, суть которого заключается в детальном изучении контекста произведения. Если вы хотите как следует понимать «Преступление и наказание» Достоевского, вам нужно знать, что происходило в России в XIX веке, кого конкретно знал Достоевский, что было в это время в СМИ. Такой тщательный интерес к истории распространился и на медицину. Например, принято было считать, что «Франкенштейн» — гениальное произведение, возникшее чуть ли ниоткуда, искра гения. Но теперь нам известно, что эта книга написана благодаря тем людям, которые были вокруг самой Мэри Шелли: ее отец дружил с людьми из науки, а ее муж, Перси Шелли, с юношества увлекался медициной. Так что в случае метода нового историзма с фокусом на медицину мы разбираем исторический контекст произведения и находим, как наука и, в частности, знания, связанные с медициной, могли становиться основой для произведений искусства.
— А нарративная медицина — это что?
— Можно сказать, что это как раз прикладная сторона медицинских гуманитарных наук. Нарративная медицина использует искусство и литературу непосредственно в больницах и других учреждениях, чтобы улучшить состояние здоровья человека. Например, мы с моей командой исследовали, как можно помочь пожилым пациентам с длительными когнитивными расстройствами с помощью методов библиотерапии — одного из инструментов нарративной медицины.
— Что это за методы?
— В целом библиотерапия — о письме. В ее основе лежит убежденность в том, что любой написанный текст может помочь пережить травму или справиться с проблемой со здоровьем. Еще до появления библиотерапии как таковой было известно, что людям с ментальными расстройствами полезно вести дневники (поэтому, например, многие поэты, например Энн Секстон, пришли к лирике через психотерапию). Тут идея в том, что при письме мы будто разделяем наши тревоги с бумагой, отдаем их бумаге. Вербализация проблемы — действительно ценная вещь для ее понимания и дальнейшего преодоления.
Так вот, мы разрабатывали проект «Истории старения» (Stories of Ageing) вместе с Национальной службой здравоохранения Великобритании и конкретно с Королевской Беркширской больницей. Мы исследовали, как можно использовать экспонаты музеев и архивов в уходе за пожилыми людьми. Вообще пациентам в больницах, и особенно пожилым людям в домах престарелых часто становится скучно. Это может быть причиной, почему они уходят из своих комнат, никому об этом не сообщая. Так что мы хотели, с одной стороны, как-то помочь справиться с этой скукой. С другой стороны, мы знаем, что принципы библиотерапии невероятно полезны при работе с расстройствами памяти: чтение, слушание и самостоятельное конструирование историй важны для развития областей мозга, связанных с памятью. И мы предположили, что библиотерапия может замедлить негативные последствия деменции.
— А в чем заключался сам проект?
— Мы придумывали задания о локальной истории 50-летней давности: например, о том, что происходило в нашем городе Рединге во время Второй мировой войны, о каких-то более точечных вещах. У нас было задание об упаковке печенья с местной фабрики: «Напишите историю о печенье. Она может быть выдумана, а может быть из вашего личного прошлого». Это была довольно известная фабрика в Рединге, и у местных жителей наверняка были связаны с ней какие-то воспоминания. Мы использовали упаковку как подсказку, но куда пациенты решали пойти дальше — уже зависело от них самих. Такие задания могут восстановить их собственные воспоминания.
К сожалению, как раз в тот момент, когда мы планировали запустить проект и начать работать в больнице, началась пандемия. Естественно, о реализации проекта именно в таком формате и речи быть не могло, ведь это работа с пожилыми людьми. Поэтому мы переформатировали наши задания в рабочую тетрадь и отправили ее не только в Беркширскую больницу, но и в другие госпитали по всей Великобритании, дома престарелых, а также тюрьмы, где скука является не менее серьезной причиной проблемного поведения.
— Вы получали какие-нибудь отзывы об этих заданиях?
— Пациенты говорили нам, что задания помогали им вспоминать вещи, о которых они забыли. То есть предметы искусства и письмо могут заставить память работать, хотя бы мимолетно. У моей коллеги, доктора наук Кейт Маттэкс была одна история. Она работала с пациентом с деменцией, который постоянно говорил слово «bank». В английском оно может означать и «запас», и «мелкое побережье», и «банк», поэтому никто не мог понять, что же он имеет в виду и почему повторяет это слово. И именно с помощью подобных заданий моя коллега выяснила, что на самом деле он употребляет слово «bank» в значении «крен». Когда маленький самолет выполняет резкий разворот с креном в сторону, это вызывает у человека головокружение. Он хотел этим сказать, что чувствовал головокружение, и что-то напоминало ему о разворачивающихся таким образом самолетах во время войны.
О будущем нарративной медицины, а также больше книг о мозге — в продолжении интервью здесь
Кредитная карта Альфа-Банка 
Об эффективности санкций против российского теневого флота 
Почему у колонистов Марса не может быть секса с землянами? Ученые описали 
Самая ужасная часть итогов саммита НАТО для Зеленского в 
Озеро Полумесяц — китайский оазис в пустыне 
Утренний глоток поэзии 
Поддерживают друг друга котики от nikoandkota.toro 
Две птички 
Трамвай с видом на Эльбрус. Историческая и живописная система на Северном 
