Народ и труд

sapojnik — 11.10.2013 Опубликовал очередную заметку на "Русской планете" из серии "Заметки социолога о русской провинции". По сути, начал там новый "цикл внутри цикла" - о провинциальных особенностях труда и отношения к труду. Сегодня - первая часть. Первый заход - самый щадящий, практически никаких ужасов.


Сегодня мы приступаем к освещению еще одного важнейшего раздела, можно сказать, целого пласта тем – отношения нашего провинциального человека к труду, особенностям трудовых отношений в провинции. Тут, видимо, для начала надо дать некоторые пояснения – откуда у меня, изначально политического технолога, познания на сей счет.

Дело в путинской «заморозке» конца «нулевых», когда жалкие остатки публичной политики в нашей стране почти полностью сошли на нет, а выборы на всех уровнях практически превратились в фикцию. В этих условиях мне пришлось, подобно Остапу Бендеру, спешно переквалифицироваться – но специальность нашлась рядом: как раз в это время, после кризиса 2008 года, у наших промышленных магнатов появилась острая потребность в промышленных социологах.

Если вкратце, то перед хозяевами производственных холдингов встала острая потребность понять, что же НА САМОМ ДЕЛЕ происходит на их предприятиях. Это нельзя было выяснить иначе, кроме как пообщавшись с персоналом предприятий, разбросанных по всей необъятной территории матушки-России. В результате я за прошедшие почти 5 лет в очередной раз объездил и облетел почти всю страну от Хабаровска до Калининграда и поговорил – группами и поодиночке, от 40 минут до 2 с половиной часов – примерно с пятью тысячами работников, представлявшими такие отрасли, как металлургия, энергетика, энергетическое машиностроение, нефтедобыча, нефтепереработка, транспорт, транспортное машиностроение, деревообработка и др. Моими собеседниками были как рабочие (слесари, токари, проходчики, водители КАМАЗ и т.п.), так и руководители нижнего и среднего звена (бригадиры, мастера, начальники цехов и начальники производств).


На заводе и «у частника»
Прежде всего надо отметить, что провинция не балует своих жителей большим разнообразием рабочих мест. Особенно, если мы говорим о малых городах, где до сих пор проживает большая часть населения страны. У человека, умеющего и желающего работать руками, выбор там невелик: можно устроиться на, как правило, единственное сохранившееся крупное производственное предприятие (из-за их наличия такие поселения называют моногородами), а можно пойти работать «к частнику» - например, на лесопилку.

Фабрики и заводы, если они еще худо-бедно функционируют, обычно входят в какой-нибудь большой производственный холдинг со штаб-квартирой в далекой Москве4 работа на ней дает некую минимальную социальную защищенность (во всяком случае, с человеком в отделе кадров заключают трудовой договор и даже забирают трудовую книжку) и очень небольшую зарплату, на начальной стадии обычно даже менее 10 тыс. рублей в месяц. Почти всегда работникам на таких фабриках обещают «льготы», но в результате чаще всего оказывается, что из «льгот» имеется разве что оплачиваемый отпуск.
Интересно, что по всей России нынче рабочие люди фактически уже приучены воспринимать оплачиваемый отпуск как «льготу». Спрашиваешь, бывало, на фокус-группе (групповом обсуждении с рабочими) – какие у вас имеются льготы здесь как у работников? И люди начинают перечислять: отпуск дают, за больничный оплачивают… Да, зарплату «вбелую» платят…
В первое время я даже переспрашивал – да нет, вы не поняли, какие ж это льготы? Это вам по Трудовому Кодексу положено! А льготы-то какие? Вот тут рабочие растерянно замолкают…

И понятно, откуда такое представление. Потому что альтернативой работе на заводе является работа «у частника». У частника – то есть у частного предпринимателя на небольшой частной фирме, той же лесопилке – можно заработать побольше, чем на заводе, порой и в разы, то есть – 20-30 тысяч за месяц. Однако и трудовых договоров с частниками не заключают, зарплату он платит «черным налом», больничных, как правило, не признает, да и оплачиваемых отпусков у него не бывает. То есть вся работа «с частником» - это чистая «сделка», сколько сделал, столько получил. Да и рабочий день «у частника» ненормированный даже теоретически, «работаем пока не сделаем».

К «частнику» с завода уходят работать самые крепкие мужики, работа у него – неженская. Плохо то, что работа у частника, как правило, сезонная, неритмичная, да и с заказами у него «то густо, то пусто». Оттого для рабочего человека постоянно есть опасность еще и просто не получить обещанных и заработанных денег. При этом и требовать свою зарплату проблематично, так как чаще всего в основе «трудового соглашения» лежит устная договоренность.

Помимо завода и частника, в малых городах остается разве что возможность устроиться на работу в бюджетную сферу – однако и это тоже далеко не сахар. Зарплаты в муниципальных учреждениях – бывших ЖЭКах, домах культуры, детских садах – откровенно нищенские («зарплата» воспитателя в детсаду 5 тыс. рублей – практически норма). Но главное, что и сами муниципалитеты обычно в России бедные, как церковные мыши, из-за чего в малых городах в последние годы даже наблюдается такой «привет из 90-х», как задержки зарплат в муниципальных учреждениях. Да, как ни странно, но эти жалкие 5 тысяч в месяц еще и задерживают порой на 2-3 месяца.

Естественно, что в бюджетной сфере практически на всех должностях в таких условиях работают женщины, демонстрируя те самые уникальные, воспетые в веках «русское терпение и неприхотливость». Мужчинам из малых городов, если их не привлекает ни одуряющая работа на конвейере, ни работа «на рывок» у частника, остается только традиционный для Руси «отхожий промысел». И действительно, малые города часто выглядят пустыми – в них остаются жены с детьми, а самые энергичные мужчины уезжают «пытать счастья» или в мегаполисы типа Москвы и Санкт-Петербурга (удачей считается устроиться работать в охрану), или «на Севера», или (в последние годы) на Олимпийские стройки в Сочи. Многие, даже проживая за тысячи километров от Москвы, работают «вахтами» - неделя в Москве, неделя дома.

Из-за этого постоянного оттока рабочей силы даже успешное, загруженное заказами предприятие в «глубинке» оказывается неспособным породить полноценный местный рынок труда: все время оказывается, что, собственно, свободных рабочих рук в округе не просматривается, в очередь у заводской проходной никто не стоит. Обычная история для моногородов: предприятие выгоняет рабочего за прогул или за пьянку на рабочем месте, всем торжественно объявляется, что «в соответствии с корпоративной политикой таким не место на нашем славном заводе!» - а уже через два-три месяца этого рабочего тихо принимают обратно. Причина в том, что образовавшуюся вакансию заполнить так и не удалось, а работать надо.

Парадокс: в 50-70 тысячном городе стабильно не находится «с избытком» рабочих для предприятия, где работают 2-3 тысячи человек. Где все люди? Люди в отъезде.

Очевидно, что для создания полноценного рынка труда надо, чтобы в городе работало не одно, а два-три более-менее крупных предприятия. Однако новые предприниматели, видя, что даже у единственного завода в городе возникают проблемы с рабочей силой, естественно, не рискуют открывать производства. Возникает порочный круг.

Продолжительность рабочего дня, переработки
В России, в соответствии с Трудовым Кодексом, принят за норму 8-часовый рабочий день и пятидневная рабочая неделя. Однако по моим наблюдениям, крупные предприятия по всей стране почти повально переходят на работу посменно, причем «смена» длится 12 ч. В ходе таких смен предусматривается один обеденный перерыв, как правило, полчаса (!). Чаще всего почти всю смену рабочий должен проводить на ногах.

Я спрашивал рабочих из самых разных отраслей, какая продолжительность рабочего дня им нравится больше, 8 или 12 ч – ожидая услышать, что, конечно, 8-часовая, ведь 12 ч – это очевидная сверхэксплуатация. Однако, как ни странно, по большей части рабочие высказываются за 12-часовую смену. Одна из главных причин – при такой периодичности чаще выпадают выходные дни (через два дня на третий).

Выходные сутки жителям малых городов требуются не для отдыха, а для подработок. Рабочие-отцы семейств в эти выходные часто занимаются «таксованием», если у них есть автомобили (тем же самым занимается и младший состав ИТР). И женщины, и мужчины в выходные и «отсыпные» дни (после ночных 12-часовых смен) занимаются своим подсобным хозяйством: большинство выращивает запасы на зиму на своих огородах, а вот скотину или птицу держат уже немногие, объясняя тем, что это стало невыгодно, слишком дороги комбикорма.

Подработки и выращивание своей картошки на зиму – жизненная необходимость для рабочего в провинции, так как зарплаты в 10-15 тысяч «на жизнь» очевидно недостаточно (цены на продукты в провинции примерно такие же, как в Москве, а коммунальные платежи выше, чем в Москве).

Таким образом, в сменной работе по 12 часов совпадают интересы и владельцев завода, и рабочего. Для владельца выгода очевидна – такая работа позволяет держать на заводе не три, а две смены.

Однако являются ли 12 ч работы в день пределом? Очень часто – нет.

Оборудование на большинстве заводов в России крайне изношено и оттого периодически выходит из строя; кроме того, ввиду той же изношенности и «морального устаревания» даже для с виду работающего станка требуется больше времени на выполнение необходимой трудовой операции, чем заложено в нормативе. В итоге по ходу выполнения работ периодически возникают простои, На большей части заводов, где я побывал, картину мне обрисовывали одну и ту же: вместо ритмичной работы цеха то стоят, пока где-то по цепочке устраняется поломка, то потом со страшной силой все начинают «наверстывать» упущенное время… и часто не укладываются.

В этих случаях как само собой разумеющееся подразумевается, что рабочий должен продолжить и завершить работу после окончания своей смены. Смельчаков, которые ровно в 5 или 8 часов вечера (или утра), поглядев на часы, выключают станок, снимают шлем и идут в душ невзирая на то, что там сделано или не сделано, на всех предприятиях набирается считанные единицы, да и те, как правило, на работе не задерживаются, их «выживают» разными способами. Можно сказать, что такому отчаянному индивидуализму противостоит не только администрация предприятий, но и трудовая этика российских рабочих.

В итоге зачастую рабочие задерживаются уже после окончания своих смен на 2-3, а то и 5 часов. Порой люди, «завершая начатое», остаются на своих рабочих местах до суток. На значительной части предприятий подобные «авралы» и «форс-мажоры» являются не исключением, а вполне рутинным явлением – просто так выстроен сам трудовой процесс, что без постоянных авралов работа просто встанет.

Самое интересное то, как оплачиваются подобные переработки. За 5 лет я привык к тому, что упоминание в контексте оплаты сверхурочных Трудового Кодекса вызывает у рабочих нервный смех. Люди слышали, что за сверхурочные им положено платить сначала полторы, а потом и две ставки – но в большинстве случаев этого не происходит.

Чаще всего на российских предприятиях за сверхурочные вообще не платят никаких денег – вместо них предоставляют «отгулы». Отгул – это как бы право прогулять один рабочий день, получив за это обычную дневную плату. Однако и «отгулять» отгулы удается далеко не всем: ввиду постоянных сокращений на предприятиях хронически не хватает персонала для затыкания всех «дыр», и начальники просто не отпускают работников «в отгулы», постоянно перенося их «на потом». Нередко приходилось выслушивать жалобы работниц и работников, что у них к концу года накапливалось «отгулов» фактически на второй отпуск. Проблема с такими накоплениями в конечном итоге решается просто: в начале года работнику объявляют, что все его отгулы «сгорели», и, таким образом, отсчет начинается заново.

В беседах с мастерами и начальниками цехов я задавал вопрос о причинах столь вопиющих нарушений ТК при оплате сверхурочных. У начальства, однако, тут своя правда: как правило, у начальника цеха, да и директора завода, есть спущенный ему «сверху», из Москвы, фонд оплаты труда, утвержденный на год вперед – и в нем просто нет денег на оплату сверхурочных. По плану предполагается ритмичная работа предприятия. Но, коли денег в ФОТ нет, то и взять их неоткуда. На вопросы «наверх» в духе «что же нам делать в таком случае» ответ тоже один – мол, начальник должен своим авторитетом побудить рабочего отработать норму, а иначе какой же он начальник?!

Впрочем, в ряде случаев оплата за переработки все-таки предоставляется, хотя и по-прежнему в одинарном размере. Это происходит тогда, когда после бездумных сокращений, как правило, инициированных из Москвы, на предприятии просто образуется хроническая нехватка персонала для выполнения производственных планов. В этом случае среди кадровых работников кидают клич – «кто готов подработать?» Соглашаются многие. В итоге иные феноменальные работники отрабатывают по 25-28 двенадцатичасовых смен в месяц (!): я видел этих женщин (!!) – это, без сомнения, трудовые героини.

Хотя наиболее потрясший меня случай мне рассказали на шахте. Выяснилось, что там не такая уж редкость, когда проходчик, отработав 12-часовую смену под землей, через час снова лез обратно – отработать ЕЩЕ ОДНУ смену! Я был в шахте; честно говоря, даже сам путь на 1,5 км вниз (40 минут туда, 40 минут обратно) чрезвычайно меня утомил…
За вторую смену подряд проходчику платят ту же ставку, без двойной оплаты. А дорогу – вот эти 1 ч 20 минут туда-обратно до собственно «рабочего места» - не оплачивают. Дорогу, сколько бы она ни занимала, в России не оплачивают практически никогда, даже если выездные бригады едут в разбитых автобусах по диким лесным дорогам несколько часов. Видимо, считается, что в дороге работник отдыхает – за что ж ему платить?
(продолжение следует)

То же самое на сайте с картинками: http://rusplt.ru/society/trud-v-rossiyskoy-provintsii-ni-prav-ni-uvajeniya-ni-deneg.html

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив