Музыка Бога

Продолжаю рассказ о художнике Александре Простеве, который отучился полный курс в Петербургской академии художеств, но не стал защищать диплом, а сейчас пишет иконы. Начало здесь: Картинки из глубинки.

Музыка Бога
Иногда говорят, мол, у меня работы несерьезные. Нет, это живопись, вполне серьезная. Для ХХ века такой подход даже характерен. Можно вспомнить Пиросмани. Но давайте посмотрим великую русскую иконопись. С точки зрения изобразительных средств это можно назвать наивным искусством. Например, есть замечательная икона Кирилла Белозерского, где у него голова по отношению к туловищу – 1:4. Такой иконописи очень много, особенно до Андрея Рублева.
Я очень люблю детские рисунки, даже не могу их выбрасывать. Господь призывает нас быть как дети. Но это ведь не значит, что надо в носу ковырять. Речь идет о чистоте сердца. Те иконописцы были такими чистыми людьми, что им не мешало даже отсутствие школы, они хороши тем, что они вот такие, а не другие. Иначе мы бы имели не русскую иконопись, а повторение византийской.

После изучения всех исторических свидетельств, преданий лопарей обнаружилось понятие «медведь святого Трифона». Мы знаем медведя Серафима Саровского, льва Герасима Иорданского – это все классика. А вот медведь Трифона Печенгского – это история XVI века. Братья монастыря записали это в книжках самовидцев, то есть тех, которые видели своими глазами.

В наше время живопись уже высказалась, с середины 70-х годов не появилось ничего нового. Это кризис изобразительных средств. Более того, ничего нового уже не может появиться. Живопись в ее традиционном понимании завершилась, как эпоха Великих географических открытий. И в живописи возможности изобразительных средств исчерпаны. Это нормально, есть начало и конец. Но что тогда остается у живописи? Искренность.

Альбом «Свете светлый» продается в храме на Лахтинской.
Однажды там книжки закончились, и свечница рассказывает, что пришла женщина и спрашивала детскую книжку, имея в виду этот альбом. Одному епископу я подарил принты работ из альбома «Свете светлый», он их развесил в трапезной монастыря. Братья, глядя на них улыбаются, иногда смеются.

В этих работах отразились в том числе и мои детские впечатления.
Мне нравится высказывание Сент-Экзюпери о том, что все мы из детства, словно из какой-то страны. Детство у человека обязательно должно быть хорошим, добрым, счастливым. В детстве все и закладывается.

Вот смотрите: ворона. А как в детстве? Вдруг наступает момент, когда ребенок видит ворону, как Адам в раю, он открывает ее, хотя, может, еще не умеет и выговорить слово «ворона». И все детство состоит из таких открытий.

Важно сохранить вот эту свежесть бытия.
Это нужно, чтобы жизнь красивой была, чтобы видеть эту красоту.
Я помню, в детстве первый снег, который впервые заметил: это была ночь, на улице какой-то шум, смотрю в окно – а там фонарь горит, идет снег, ребята выскочили на улицу, уже катаются.
Первый снег выпал – это праздник.

Или дождь – обычное явление, но наступает момент, когда ты делаешь открытие: дождь!

Дед не разрешал, но я тайком лазил на чердак, а на доме деда крыша была из щепы.
И на чердаке в опилках хранились яблоки – от них шел запах. Я заберусь туда, лягу, чердак кажется огромным, углы темные. И вдруг дождь пошел – шшшшш! Он стал стучать по этой щепе – не по металлу или по шиферу, а по дереву. И я на всю жизнь свое ощущение запомнил, эту музыку дождя.
В детстве я не задумывался, а потом стал называть все это — музыкой Бога.

Этот пост был опубликован 2 года назад!
источник: https://danilovmaster.ru/reproductions_prostev_3208.html