Мурад V, депрессивно-параноидный султан на три месяца, часть третья
dpmmax — 08.03.2024
Продолжу свой рассказ про Мурада V, 33-го султана Османской империи — ведь пускай всего три месяца, но султаном-то он был. Ну и нашим пациентом тоже, иначе бы в список не попал.
Тёмной ночью (что закономерно: всё таки Стамбул, а не Санкт-Петербург) с 29 на 30 мая Абдул-Азиза, пока ещё султана, заперли во дворце Долмабахче: мол, не уходи никуда, не надо. А за Мурадом, коротавшим в тоске и печали свои дни на вилле наследников, отправился Назыры Сулейман-паша, прихватив с собой батальон из молодых да ранних курсантов военной академии: мало ли, вдруг кто обидит, пока они с парнем будут взад-назад ходить.
Мурад, который ни сном ни духом (то есть про сам заговор он слыхал, но чем дело кончилось, был ещё не в курсе), немало переволновался, когда на виллу заявилась оружная толпа — и не стал открывать дверь. Ходят, мол, тут всякие, потом голову по прикроватным тумбочкам замучаешься искать. «Спокойствие, только спокойствие! — воскликнул Сулейман-паша, — Оставайся, мальчик, с нами, мы дадим тебе бразды!» «Ой! — застеснялся Мурад, — Не надо давать мне бразды, это больно и унизительно, к тому же грубо и не по-европейски!» «Бразды правления!» — спешно уточнил паша. В общем, уговорили.
Дорога до площади Беязыт — тем манером, что пришлось проделать её Мураду — и у здорового-то человека могла бы спровоцировать острый персекуторный бред, а уж каково было парню — один Всевышний знает. Они меняли кареты, как памперсы при мощной диарее (а вдруг перехватят?), они даже при переправе через Босфор сменили несколько лодок — словом, кино и турки. Но Мурад, на удивление, держался стойко, мечтая лишь об одном: поскорее выпить, чтобы размыть этот кошмар. Наконец, на площади, куда они таки добрались, ему присягнули и великий визирь, и шейх-уль-ислам, и прочие сановные башибузуки. Пленённому Абдул-Азизу в это же время быстренько зачитали фетву: мол, не справился и недостоин — и сплавили его вместе с семьёй во дворец Ферие (их было, этих дворцов, в славном городе Стамбуле). Теперь можно было и пограбить всласть, чего он там успел нажить непосильным султанским трудом.
Узрев, что Мурад держится, но из последних сил, советники решили не перетруждать молодого: неровен час, совсем с катушек слетит, в глубокую меланхолию и беспросветное пьянство ударится. Поэтому быстренько (и напоказ, чтобы никто даже не сомневался) провели повторную церемонию принесения присяги в лайт-варианте; мечом опоясывать не стали, ибо и так новый султан едва на ногах стоял — и принялись делить должности и материальные ценности. Впрочем, Мурада и его матушку, Шевкефзу-султан, добычей не обидели.
Может быть (маловероятно, но чем иблис не шутит), Мураду бы и получшело, но тут случилась неприятность. Ну как неприятность. 4 июня 1876 года свергнутого Абдул-Азиза нашли мёртвым, в луже крови. «Какое зверское самоубийство! — воскликнули придворные. — Как вовремя... простите, как жаль!» Думалось на многих — и на Мурада, и на его министров: ну всем был неудобен живой экс-султан рядом с больным новым правителем. А Мурад, между прочим, переживал из-за смерти дяди: и депрессия стала глубже, и запой крепче. Так мало того, 11 июня ещё и вдова покойного Абдул-Азиза, черкешенка Нешерек Кадын-эфенди, скончалась, и поползли слухи, будто косвенно в том люди Мурада виноваты: женщина и так была больна, а офицер конвоя, когда их везли во дворец Ферие, сорвал с неё тёплую шаль — вдруг она под ней золото-брильянты прячет! Вот, мол, бедняжка и простыла того пуще. У неё был брат, Черкес Хасан-бей, которому смерть сестры показалась очень подозрительной.
А парень был горячий, настоящий черкес. Наточил он всякое колюще-режущее и ворвался в ночь с 15 на 16 июня в особняк Мидхата-паши, где большие люди праздновали политический успех и делили плюшки. В итоге 5 трупов: визирь Хусейн-Авни, министр иностранных дел Мехмед Рашид-паша, слуга Мидхата-паши и пара офицеров, которые пытались скрутить этого мстителя. Хасан-бея, понятное дело, вскоре казнили. Но Мураду эта резня здоровья не прибавила.
Султан из-за переживаний, опасений за свою жизнь, возлияний и бессонных ночей совсем сдал. На пятничной молитве в Ая-Софье, вон, чувств лишился. Да и на других непременных для правоверного молитвах стал бывать всё реже. Приёмы поотменял, из дворца носу не казал. Вызвали к болящему из Вены светило европейской психиатрии, Максимилиана Лейдесдорфа. Доктор Каполеоне-эфенди так писал Лейдесдорфу:
«По моим наблюдениям, умственное состояние его величества султана значительно потрясено вследствие расстройства нервной системы. Причина этого расстройства должна быть приписана, во-первых, более чем трёхнедельному заключению, которое султан, будучи ещё принцем Мурадом, должен был перенести, в продолжение которого он был в постоянном страхе за свою жизнь. Преследуемый этою мыслью, он постоянно прибегал к средствам заглушить её, и тогда-то, несмотря на все убеждения врачей, он предавался чрезмерному употреблению спиртных напитков»
Тот, осмотрев пациента, хотел было его в дурдом положить на полгода-год, обещал лучшую палату на солнечной стороне, но министры замахали руками, зацокали языками: нельзя, мол, такого человека — и в дурдом! Кто указы подписывать будет, э? Назначил тогда доктор амбулаторное лечение, но без особого толку, да и арсенал тогдашний был, прямо скажем, так себе. Рвотные да слабительные, кровопускания да ванны. Ну опий ещё. Ну каннабис.
В итоге подумали при дворе и решили, что надо что-то с этой немочью султанской делать. Поначалу хотели брата его, Абдул-Хамида, регентом при Мураде поставить. Но Абдул-Хамид стал хорохориться и ерепениться: мол, а чего это всего лишь регентом? Хочу сразу султаном! Поспорили они какое-то время, и Мурад уступил: дорогие османе, говорит, я устал, я ухожу. Девяносто три дня пробыл он на троне. Зато ушёл без крови.
Поселился Мурад со своей семьёй (матушка, четверо кадын, пятеро икбал, трое гёдзе, а вы не завидуйте) во дворце Чыраган (ныне там, кстати, пятизвёздочный отель Чыраган-палас). Жил тихо и замкнуто, хотя было несколько попыток вытащить его из дворца и снова усадить на османский трон. Через девять месяцев после отречения Мураду стало получше — как уверяли доктора, лечение поимело эффект. А может, просто жизнь стала спокойнее, а возлияния — скромнее. Правда, бесследно для поджелудочной железы они не прошли, и у Мурада развился сахарный диабет, который, на пару с чахоткой, и доконал его 29 августа 1904 года, в возрасте 63 лет. Похоронили Мурада в Новой мечети (она же Новая мечеть Валиде Султан) рядом с прахом его матушки.
***
и в порядке саморекламы:
Издана моя новая книга «Чумовой психиатр»
P.S. Мой проект «Найди своего психиатра» работает в штатном режиме.
P.P.S. На моём же телеграм-ханале — самое свежее и много актуального из психиатрии. Ну и посмеяться тоже есть.
P.P.P.S. На площадке Sponsr (Тыц) — мною пишется новая книга. И здесь же есть возможность получить автограф на мои книги.
Памятники из гранита: двойной монумент и крест как символ памяти 
Бирюльки смиреннейшего блаженнейшего 
Красный день календаря 
22 удивительных снимка потрясающей Сальмы Хайек 
искусство (art cologne, 2024) vs кухня 
Кого только там не видели 
Если бы Ван Гог и Малевич писали котиков 
Страшные вещи... 
Шанс Трампа нельзя упустить, необходимо договариваться, причем быстро 
