Мозг

sapojnik — 05.04.2019 (из серии "Рассказы моей мамы")


Вокруг моей мамы всю жизнь крутились люди странные, необычные, а порой даже и феноменальные. А самой феноменальной, пожалуй, была Светка-Ленка. Так мама ее называла. Она частенько придумывала людям прозвища, которые они почему-то с покорностью принимали.

Почему Светка-Ленка? Я спрашивал маму, почему она так назвала подругу, а она смеялась и говорила, что за давностью лет уже не помнит. Вообще-то женщину звали нормально – Светлана, и была она уважаемым членом общества, доктором наук… Ну ладно, пусть для нас она так и будет – Светка-Ленка.

Феноменальность Светки-Ленки в том, что она очень умная. Это признавали все: и академики, и профессора, и даже моя мама. Своим умом она пробила себе дорогу сквозь такие препятствия и трудности, через которые любой нормальный человек не стал бы и думать прорываться. И все ж она была ОЧЕНЬ странная… Но давайте я расскажу ее удивительную историю.

Светка-Ленка родилась и выросла в далекой украинской деревне где-то под Киевом. Именно в деревне, в колхозе с каким-то обычным в те годы диким названием типа «Путь Ильича». Совершенно непонятно, с какой стати деревенская девчонка решила, что ее жизненное призвание – изучать восточные языки? Кто рассказал ей о том, что такие языки вообще существуют? Загадка.

Но факт остается фактом: Светка-Ленка сразу после окончания своей сельской школы собрала нехитрые пожитки и рванула в Москву – поступать в Институт Стран Азии и Африки. Очень, понимаешь, ей захотелось изучать китайский язык…

Однако там, в родной деревне, понятно, никто не знал о том, что в МГУ экзамены принимают не в августе, как во всех прочих ВУЗах, а в июле. Светка-Ленка просто проворонила экзамены и ни в какой ИСАА поступить уже не могла. Однако она не растерялась – и пошла на прием к ректору.

Надо сказать, что при Советах на отделения восточных языков лиц женского пола брали крайне неохотно. Существовало даже народное убеждение, что девушек при поступлении туда есть указание «валить»; мол, советское руководство уверено, что девушка выучится, получит диплом – а потом выйдет замуж, нарожает детей, да и думать забудет о Востоке. А специалисты дефицитные, в обучении дорогие… Такой был рачительный, хозяйский подход.
Тем не менее Светка-Ленка каким-то неведомым образом сумела убедить ректора дать ей шанс. Вопреки всем принципам родного ВУЗа он разрешил ей посещать занятия и слушать лекции вместе с 1 курсом – с тем, чтобы потом вместе с ним, как бы «вне конкурса», сдать первую сессию. И пообещал: если сдашь на «отлично» - оформим как студентку.
Светка-Ленка с радостью согласилась, а пока, чтобы иметь общежитие в Москве, быстренько сдала вступительные экзамены в педагогический. И весь первый семестр училась параллельно – в «Педе» и в ИСАА.

Впрочем, это не совсем верно. В ИСАА она с самого начала тоже как бы «раздвоилась». Ей так понравились восточные языки, что она решила изучать два языка сразу – и китайский, и японский. Тут надо отметить, что этакое «совмещение» в ИСАА считалось в те годы делом немыслимым. Вообще, учеба на «восточных языках» всегда считалась делом чрезвычайно трудным и муторным. В группах было по 70-80% ребят, все «долбили» эти самые иероглифы день и ночь – и все равно: по ИСАА считался нормальным «отсев» по ходу учебы до 2/3 первоначального состава. Т.е. никого не удивляло, если от общего числа поступивших на первый курс до пятого доходила треть. И это, подчеркнем, при условии изучения ОДНОГО восточного языка!

Но Светка-Ленка взяла два. А зимой успешно сдала, почитай, аж три сессии: у себя в «педе», а также в ИСАА – по китайской и японской специализации. В ИСАА обалдели от такой прыти… и взяли ее «переводом». Вроде бы это был первый и последний в истории перевод из «педа» в ИСАА МГУ.

И Светка-Ленка с упоением принялась за учебу. Дело у нее спорилось, ее несомненные успехи просто потрясали видавших виды преподавателей. Конечно, за это приходилось платить. Света, к примеру, так и не запомнила никого из своих однокурсников. Мама ее специально расспрашивала – может, вспомнит кого? Хотя бы по имени. Нет, для Светки-Ленки все «однокашники» представали какой-то смутной серой массой.

Естественно, ей и в голову не приходило участвовать во всяких там студенческих капустниках, КВНах. Она не ходила не вечеринки, не гуляла по Москве. Я даже сомневаюсь в том, что она когда-нибудь по собственной инициативе ходила на Красную Площадь (несмотря на то, что ИСАА располагается от нее в двух шагах). Зачем, что там делать?
Важно отметить, что все это она делала вовсе не потому, что, к примеру, обладала железной волей и потому успешно принуждала себя к занятиям. Вовсе нет! Ей правда было НЕИНТЕРЕСНО. Изучать иероглифы, сидеть в библиотеке, слушать странные звуки чужого языка в лингафонном кабинете – это да, это безумно интересно. А все прочее – что там интересного? Светка-Ленка вовсе не относилась плохо к своим однокурсникам и редким однокурсницам, она просто смотрела СКВОЗЬ них. И была абсолютно довольна жизнью.

После окончания ВУЗа Светку-Ленку единогласно рекомендовали в аспирантуру. И – о чудо! – руководство факультета «выбило» у ректората МГУ и предоставило для аспирантки однокомнатную квартиру! В это просто никто не мог поверить – поскольку все знали, что ТАК просто не бывает. Злые языки придумали единственное объяснение – что Светка-Ленка, видимо, переспала буквально со всем руксоставом МГУ и ИСАА. А как иначе?

Правда, и с этой всеобъясняющей версией у сплетниц были затруднения: уж больно страшна была Светка-Ленка! Мало того, что от природы она была, мягко говоря, не красавица (лошадиный подбородок, подслеповатые маленькие глазки, крючковатый нос, коротенькие ножки), так и следила за собой весьма, надо сказать, условно: не пользовалась никакой косметикой (вообще, похоже, не знала, что это такое), волосы были в вечном беспорядке, одевалась во что придется. Замечательные и соблазнительные кумушки, которым служебная квартирка на себя ОДНУ, любимую - не на семью! - не светила ни при каких обстоятельствах, никак не могли взять в толк – что за извращенный вкус у нынешнего ректора? Как это он позарился на этакое чудо?

Но Светка-Ленка тогда еще была крайне далека от этого. Она и квартирку, собственно, восприняла как должное. И спокойно училась дальше, и с блеском защитила диссертацию…

Вот на банкете по случаю диссертации ЭТО и произошло. Светке-Ленке было уже лет 25 – возраст солидный, для иных темпераментных чуть не с детства дам – уже почти предпенсионный. Тем не менее она на тот момент все еще оставалась девственницей. И ни капли, конечно же, не комплексовала по этому поводу – ибо искренне не понимала «зачем?» Однако все однажды кончается, даже девственность. Кто-то, по пьяной лавочке (уж очень специфической девушкой была Света, чтобы это произошло на трезвую голову) «проник в ее глубины» (прошу извинить пышность слога).

И что удивительно: Светке-Ленке ЭТО просто безумно понравилось! Не сам мужик (она его так и не запомнила, так что даже его имя для истории не сохранилось) – но именно процесс! Она даже решила, что, пожалуй, кое-что упустила за прошедшие 8 лет сплошной учебы. ЭТО оказалось так приятно!

И молодой и перспективный кандидат наук со знанием английского, японского и китайского пустилась во все тяжкие. Комплексов у нее не было никогда. Она всегда жила в своем, особом мире – очень по-своему гармоничном. В этом мире она не знала неудач, всегда делала, что хотела… И никто не мог устоять перед ее целеустремленностью.
Те, кто знал ее в те годы, говорят, что вела она себя просто-таки разнузданно. Ей было абсолютно все равно, кто, какой мужчина перед ней – потому что она твердо знала, ЧТО ей от них от всех надо. Собственно, именно ЭТО ей только и было от них нужно – не разговоры же, в самом деле, с ними разговаривать…

В ректорате были в ужасе.

Очень быстро Светка-Ленка поняла, что ее новым желаниям мешает ее внешность. Мужики пугались, не проявляли инициативы, их приходилось чуть ли не уговаривать. Это было нерационально. Светка-Ленка приступила к переделке своей внешности сов сей дотошностью ученого. Она изучала литературу, ходила в библиотеку читать специальные журналы по косметике и макияжу, привлекла экспертов. Собственно, одним из таких привлеченных экспертов и оказалась моя мама. На этом они сошлись и подружились. Светке-Ленке в моей маме импонировала серьезность и глубина в анализе проблем, без «охов» и «ахов». «Охи» и «ахи» ей были не нужны.

Светка-Ленка быстро добилась успехов и в исправлении внешности. Красавицей она, конечно, не стала – но стала «интересной». С завлечением мужиков все стало намного проще. Любопытно, что на год она почти забросила любимые иероглифы – так ей нравилось ее нынешнее времяпрепровождение.

Но время шло – и вскоре Светку-Ленку начала утомлять ее «светская» (подберем вот такой, приличный эпитет) жизнь. Потянуло к ее главной любви – иероглифам; в то же время и отказываться от любимого досуга тоже уже не хотелось. Но ведь на организацию этого досуга нужно время… Нужно куда-то ходить, кого-то соблазнять…

Вот тогда она сделала открытие, которым поделилась с мамой: «Слушай, - сказала она радостно, - я вот подумала: а зачем люди женятся? И поняла: это ж так удобно! Не надо никуда ходить, никого «ловить». Мужик всегда дома. Это очень грамотное изобретение!»

Сказано-сделано. Светка-Ленка вышла замуж очень быстро и без каких-либо долгих раздумий. В сущности, ее не интересовало, каким будет ее муж, станет ли он содержать семью, выходить с нею «в свет» или приколачивать шкафчики. Она не предъявляла к нему никаких завышенных требований. В общем, ее мужем стал шофер грузовика.
А шоферу, как подметила моя мама (она изредка заходила к ней в гости), почему-то импонировало, что его жена – ПРОФЕССОР.

«И зажили они счастливо»… Так хотелось бы написать и завершить эту длинную историю о непутевой Светке-Ленке.
Но увы! Вскоре после замужества Светка-Ленка совершила, видимо, главную ошибку с своей жизни: она родила. Зачем она это сделала – она и сама не может объяснить. Какой-то странный сбой. Вероятно, хотела таким образом получше «прикрепить» к месту мужа; а то ведь уйдет, придется искать нового, а это лишняя морока…

Причем «для надежности» она родила двоих. Двух мальчиков, одного за другим.

А почему б и не родить? – спросите вы. Семья отнюдь не бедствовала. Отдельная квартира, вполне обеспеченная жизнь.

Беда в том, что Светка-Ленка так и не поняла, зачем ей нужны дети. Она это не понимала совершенно искренне.
В общем-то, они у нее вызывали скорее брезгливость. Общаться с ними ей было некогда, да и неинтересно. Она забывала их кормить – не по злобе, а просто настолько они были на периферии ее сознания. Вообще, она охотно переложила ВСЕ заботы о них на мужа. В конце концов, для него-то они и были рождены? Заботься! А сама Светка-Ленка постепенно опять все глубже уходила в единственно интересный для нее мир – мир иероглифов. Она, к примеру, взялась за решение грандиозной проблемы, абсолютно дикой и непривычной для 70-х годов в СССР – перевод с японского при помощи ЭВМ. Только такой незашоренный человек, как она, мог всерьез взяться за это. Она просто не понимала, как что-то может быть недоступным на ее пути. Все доступно! И, будучи филологом, освоила программирование. В своих разработках машинного перевода с японского на русский она намного опередила существовавший на тот момент американские аналоги (по переводу с японского на английский). Порядок был таков: западные программы распознавали 200 иероглифов (и это считалось успехом), ее программа распознавала до 1000 иероглифов!

А дети росли на попечении мужа. И приходя домой, она, по университетской привычке, смотрела СКВОЗЬ них. Занята была.

Муж бил детей. В нем проснулись какие-то садисткие наклонности. Двух- и 4-летних детей он не просто бил – он хлестал их телефонным проводом, ремнем, палкой. «Воспитывал». Дети были все в рубцах и шрамах, они отставали в развитии. Это нельзя было не заметить. Светка-Ленка не замечала.

Как-то зашедший в квартиру для ремонта сантехник – полуиспитой мужичонка – услышал, как шофер «воспитывает» своих детей. Не услышать было трудно – они очень громко кричали и плакали. Сантехник не выдержал и страшно избил мужа Светки-Ленки. Все удивлялись – «такой тихий всегда, спокойный, что это он?» Сама Светка-Ленка рассказывала об этом со смехом.

Муж оклемался и принялся за старое.

Дети подросли… Это были настоящие маленькие монстры. В 7 и 5 лет они разговаривали в присутствии взрослых исключительно матом. Причем непременно старались привлечь к себе внимание – скажем, подойдя к «дяде» и рассказав ему какой-нибудь скабрезный стишок. А потом они вполне могли пописать на пол. А то и...

Еду из тарелок они «случайно» проливали на пол, выдирали провода из розеток. Однажды развели на полу костер – квартиру еле успели спасти. Все это – с ангельскими улыбочками (детишки на вид были очень славные).

Вот тут Светка-Ленка забеспокоилась. Она увидела, что опять что-то упустила. И обратилась к эксперту – моей маме. «Тебе надо быть мамой» - объяснила моя мама. «Как это?» - не понимала Светка-Ленка. «Ну, - тут моя мама терялась. – Надо же любить детей. Это ж твои дети!» «Я не понимаю, - с тревогой говорила Светка-Ленка. – Что ты имеешь в виду? Что конкретно надо делать?»

И она вынимала заранее приготовленные ручку, тетрадь и готовилась записывать.

Сначала мама отбивалась. Она убеждала Светку-Ленку, что она сама должна «чувствовать» - когда ребенка приласкать, когда сказать ему ласковое слово… Как это объяснить?

Но Светка-Ленка не понимала значений слов «ласкать» и «любить». То есть, точнее говоря, не понимала их «операционального смысла». Она бы и не стала вникать – но мама объяснила, что дети мешают ей жить и работать именно из-за недостатка этой самой «ласки». Точно так же, как прежде мужики отказывались давать ей то, что ей было нужно из-за, оказывается, недостатка какого-то диковинного «макияжа».

Если это действительно нужно – Светка-Ленка была готова учиться. И в учители она выбрала мою маму – потому что она ей доверяла. Мама согласилась – прежде всего потому, что ей было жалко детей…

Иногда с тех пор Светка-Ленка приезжала к моей маме, чтобы брать очные уроки. Чаще же она звонила по телефону. Это были долгие, на час-полтора, разговоры. Мама говорила, Светка-Ленка с той стороны трубки конспектировала. Содержание разговоров было донельзя диковинным.
… - И тогда ты посади его к себе на колени, - говорила мама.
- «На колени», - записывала Светка-Ленка. – Так, а как посадить? Боком? Или чтоб спиной ко мне?
- Лучше боком, - уточняла мама.
- Левым или правым?
- Да каким угодно! – порой взрывалась мама. Но эти взрывы вызывали ступор на другом конце провода, мама вздыхала и уточняла. – Правым.
- Ага, спасибо.
- Левой рукой ты его держишь за плечи, а правой погладь по головке…
- ПО ГОЛОВЕ? – удивлялась всякий раз Светка-Ленка. – Это зачем?
- Так надо, - монотонно говорила мама. – Проведи несколько раз рукой по волосам. И скажи «Ты мой хороший!»
- «…мой хороший», - записывала Светка-Ленка. – И сколько?
- Что сколько?
- Сколько времени мне его так держать и гладить?
- Ну… Минут десять.
- Это не долго?
- В самый раз!
- Хорошо. А что потом, со вторым?

И т.д.

Всякий раз после этих «бесед» мама была как выжатый лимон и не раз в сердцах повторяла: «Господи, ну как с роботом!!»

А что ж? Дети выросли и оба стали зубными врачами. Светка-Ленка с ними не знается, поскольку эмигрировала в Новую Зеландию. Преподает там японский.

Всё хорошо.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив