Море пишет


Старик сидел на краю скалы, выводя чернилами строки на пожелтевшей бумаге, но волны то и дело вздымались, крадя его истории в свою бездонную пучину.
Он не знал, что в это самое время, за тысячи километров отсюда, женщина в Москве перебирала ракушки, расставленные на полке в аккуратном порядке. Каждая — как запечатанное письмо, адресованное прошлому.
Ранним утром он приходил к берегу, чтобы записать новые сказки, зная, что к вечеру море оближет страницы своим соленым языком, оставив лишь мокрые клочки воспоминаний.
А она по вечерам брала в руки одну из ракушек, прижимала к уху и слушала, как в ней шумит что-то, похожее на голос мужа или смех сына. Но это было лишь море, вечное и равнодушное, уносящее всё, что ей когда-то было дорого.
Люди смеялись, говоря, что он пишет для моря, но старик лишь улыбался — ведь только океан знал, куда уносятся его самые сокровенные истории.
Она тоже улыбалась, когда знакомые спрашивали, зачем ей эти пустые раковины. Ведь только она знала: внутри каждой — не песок, а слова, которые она так и не сказала. И где-то далеко, на краю света, старик записывал их за неё, а волны стирали строчку за строчкой, как время постепенно стирает нас самих.
Но однажды, когда она взяла в руки очередную ракушку, её пальцы нащупали внутри что-то твёрдое. Это был крошечный, высохший листок бумаги с едва различимыми чернилами. Всего одно слово — «живи».
Старик в тот день не пришёл к скале. И море, не дождавшись его историй, лизало камни впустую.