Мир нашему дому


Перед штурмом Рейхстага. 150-я стрелковая дивизия. Командир 756-го полка Ф.М. Зинченко (слева) и командир 674-го полка А.Д. Плеходанов. Берлин. Апрель 1945 года
С фотографии, сделанной 30 апреля 1945 года в центре Берлина, на
нас смотрят командиры двух полков 150-й стрелковой дивизии. Им
предстоит, может быть, главное дело их жизни — взять Рейхстаг и
закончить наконец длинную, мучительную, окровавившую весь мир
войну.
Слева, в пилотке, командир 756-го полка, украинец, полковник
Федір Матвійович Зінченко, справа, в ушанке, командир 674-го полка,
русский, подполковник Алексей Дмитриевич Плеходанов.
Это утро, только что на КП Зiнченко закончилось совещание
двух командиров полков, получивших один приказ. Договорились, что
штурм начнется с залпа реактивных минометов и пяти красных ракет,
выпущенных в закопченное дымом берлинское небо. Потом сверили часы.
«Это была как бы торжественная минута молчания». «После этого мы с
Плеходановым вышли во двор и сфотографировались на память». Две
фразы — из воспоминаний Зiнченко.
Смотрите на них, на крепко сжатые губы Зінченко и чуть
улыбающиеся Плеходанова, на лихо сдвинутую набекрень ушанку на его
голове, на их телогрейки с погонами. У Зінченко телогрейка
заляпана, у Плеходанова порвана и зашита. Вот так они стоят на фоне
берлинской стены в окрестностях Рейхстага и смотрят в объектив, как
сказал им фотограф. Сейчас прозвучит: «Внимание, снимаю!» — потом
щелчок, потом решительное: «Ну все, пошли!» И они пойдут
заканчивать войну.
И закончат ее.
Закончат в полной, абсолютной уверенности, что теперь больше
войны никогда не будет, что смерть, гибель, трупы, могилы,
сожженные деревни, оторванные осколками головы и полевые госпитали,
откуда сестры выносят железные тазы с ампутированными конечностями,
остались за спиной. Что остался навсегда за спиной запах горелого
мяса из подбитого танка. Что остались навсегда за спиной
разбросанные по полям и дорогам, измочаленные временем, промокшие
от дождя и снега босые трупы. И теперь надо вернуться домой и жить,
потому что впереди —
мир без края, мир без конца, мир без стрельбы, мир без этой осточертевшей, налипшей глиной на сапоги, кошмаром и болью вошедшей в память войны.
Зінченко и Плеходанов, Плеходанов и Зiнченко не могут стрелять друг
в друга, это противоречит всему, что они знают и видели, всему, что
они думают и чувствуют, всему, из чего они состоят. Не могут
стрелять друг в друга украинец и русский, воевавшие пять лет —
Плеходанов начал в 1941-м под Брестом, Зiнченко весной 1942-го, —
вместе бравшие Рейхстаг, вместе пившие спирт за победу, вместе
хмельными ходившие по Берлину. Их качали солдаты. Их представляли
на Героев. «Звезду» получил Зiнченко, а Плеходанов по непонятным
причинами — не «Звезду», а орден. Но разве в этом дело?
Дело в том, что через 70 лет после того, как русский и
украинец закончили войну, война между Россией и Украиной стала
реальностью. Она идет уже семь лет, но маскировалась блудливыми
фразами о том, что «нас там нет». И вот теперь, накануне Рождества
Христова, рядом с Новым годом, на фоне мило мигающих елочек, маски
слетают и страшная жуть, оскаливаясь, вылезает на нас из чьих-то
нездоровых мозгов.
Война с Украиной!
Накажем Украину!
Уничтожим Украину!
Заставим Украину!
В самом сочетании всех этих слов кроется безумие.
Не может быть войны России с Украиной, им не за что воевать,
им нет причины воевать. Ни в политике, ни в экономике, ни в морали,
ни в психологии, ни в чем вообще нет ни одной причины, чтобы две
страны вцепились друг в друга и начали убивать друг
друга.
Назревает война стран-инвалидов, стран с шатающимися
экономиками, война бедных против нищих и нищих против бедных —
абсурдная и нелепая война, как страшна и нелепа драка людей на
костылях. И России, и Украине надо бы долго жить в мире и покое,
чтобы восстановить себя, чтобы отстроить себя, чтобы добраться до
уровня жизни хотя бы Португалии — но куда там.
Мы, Россия, пришли в Украину войной, оккупировали ее часть,
ранили ее и семь лет ворочаем железкой с острием в этой ране. За
семь лет погибли 15 тысяч украинцев. За прошлый год 43 украинца
погибли от выстрелов российских снайперов. А сколько погибло с
другой стороны фронта? Мы не знаем, нам не говорят. Убитые
украинцы, раненые украинцы, покалеченные украинцы, похороненные
украинцы — за что? Зачем? Почему? Ответа нет и не может быть в
рамках разумного, на почве смысла, в дыхании человеческого. Ответ —
только в безумии.
Это безумие может принимать разные виды и формы, может
являться в вальяжном виде дипломата, перешедшего на матерный язык,
или в сальной ухмылке пропагандистки, смакующей грядущие смерти,
или в гладкой и пустой речи апологета войны, расшаркивающегося
перед высшим величеством. Это безумие приходит к нам с самого верха
властной пирамиды, из тех кабинетов, где упорно не выветривается
запах сталинского табака и на столе по-прежнему лежит красный
карандаш, которым он ставил подписи на расстрельных списках и по
карте делил Европу.
Риторика войны убога и лжива. Ее цель — населить сознание
людей призраками. Страшное НАТО наползает на нас миллионом щупалец,
чтобы отнять у нас наши пенсии в пятнадцать тысяч рублей и зарплаты
в двадцать пять. Уже давно помер и рассыпался некогда бродивший по
Европе призрак коммунизма, а призрак НАТО все бродит и бродит вот
уже лет пятьдесят… Но НАТО — это тридцать стран, включая Албанию,
Исландию и Люксембург, — и как поверить, что все они соединились в
заговоре с целью захватить Россию?
Как поверить в карикатурный фильм ужасов, который беспрерывно крутят для слабых разумом людей?
Что мы к ним лезем? Что мы мучаем их семь лет и дошли уже до того,
что сейчас будет не мнимо тайная, а явная война? Они закрывают
окна, закрывают на засовы двери, а Россия, как одержимый безумием
сосед, все ломится к ним, все выкрикивает угрозы, оскорбления,
матерные присказки. Убью! Захвачу! Заставлю любить! Отрежу! Зарежу!
Из темных пластов сознания, из комплексов и слабостей прет это
желание убивать и насиловать, сминать чужую волю и ломать чужую
жизнь.
Летчик-истребитель майор Степаненко, украинец Іван
Ничипорович Степаненко, летал на истребителе Як-9, на фюзеляже
которого его механик нарисовал Геббельса в желтых портках, бегущего
с микрофоном прочь от тигра. Скрюченный, уродливый Геббельс — это
пропаганда войны, это ложь и ненависть к людям. Тигр и молния —
правда и здравый смысл.
Генерал Батицкий, Павло Федорович Батицький, расстрелявший
Берию из своего парабеллума — украинец.
Англичане после войны загоняли немцев в кинотеатры и показывали им
документальные фильмы, сделанные в освобожденных концлагерях. А нам
бы стоило по телевизору показывать медленные, подробные и
беззащитные в своем человечестве рассказы украинских узников
донецкого концлагеря «Изоляция», где они после освобождения
подробно описывают, что с ними там делали. Да и телевизора не надо,
это есть в интернете. У кого хватит выдержки смотреть и слушать до
конца — смотрите и слушайте. А тех, кто не хотел смотреть,
отворачивался, англичане оставляли на второй сеанс.
В Кирове несколько дней назад шесть человек вышли на
антивоенный пикет и стояли с флагами России и Украины и плакатами
«Нет войне, Путину нет», «Руки прочь от Украины» и «War is over».
Прохожие, как сообщается, плевали в них и оскорбляли их, а также
призывали «стереть Украину с лица земли».
Здоровые среди больных, светлые среди темных. Это — зеркало, вы узнаете себя в нем?
Вы — с плакатом «Нет войне» или харкаете в него с искаженным злобой
лицом?
То, что кто-то в России может говорить о войне с Украиной,
что такое вообще возможно в публичном пространстве, — свидетельство
болезни. И справки с диагнозом не надо. Говорить о войне, требовать
войны, грозить войной, готовить войну, то есть массовое убийство
людей, — болезнь. Заплутавшая на своем пути через время, впавшая в
обморок от постоянных кровопусканий, не понимающая ни мира вокруг
себя, ни саму себя, оболваненная десятилетиями пропаганды, страна
живет в сумерках сознания и сквозь тяжелый сон и вату безразличия
слышит речи о войне. Сон разума рождает чудовищ, в сумерках
сознания пляшут бесы.
Полковник Зiнченко и подполковник Плеходанов смотрят на нас
со старой черно-белой фотокарточки апреля 1945 года. Смотрят на нас
с той стороны времени. Долетают ли до них туда наши голоса? Знают
ли они о ста тысячах российских войск на границе Украины, об
эшелонах с танками, идущих в ту сторону, о пропагандистской
подготовке войны, о лжи про Украину, мутным потоком льющейся с ТВ?
Тошнит ли их от сытых лиц ТВ-миллионеров, замешивающих военное
пойло для масс? Видят ли они мародера с автоматом, радостно
хвастающегося подобранными детскими игрушками на обломках сбитого
«Боинга» среди 298 трупов? Мы тут, они там, они сделали свое
великое дело, и в нашей жизни они нам не помогут.
|
</> |