МИХАИЛ НЕСТЕРОВ. СВЯТАЯ РУСЬ. 1901-05


Часть 2.
Моделями художника для «Святой Руси» стали самые разные люди. Для образа главного героя – Иисуса Христа, - художнику позировал придворный священник Константин Руднев, который был настоятелем храма св.Александра Невского в Абастумани (Южная Грузия), а позднее служил в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга). Нестеров познакомился с ним, когда работал над фресками для храма в Грузии. В Абастумани скончался от туберкулеза наследник русского престола цесаревич Георгий Александрович, старший брат будущего императора Николая II, и это место было очень важным для всей императорской семьи. Так что заказ на роспись этого храма мог считаться знаком особого признания творчества Нестерова на самом высоком уровне.


Судя по портрету, Константин Руднев обладал весьма эффектной и привлекательной внешностью, и при этом был достаточно харизматичен. Так что выбор Нестерова вполне возможно понять. Но многим этот образ не понравился. Лев Толстой, например, писал о нем так:
«…Он должен был нарисовать Христа таким, каким его видят все эти люди, которые стоят перед ним. Они не могут его видеть в образе итальянского тенора. Это панихида по русскому православию…»


Многих персонажей Нестеров писал со своих родственников. В облике женщины в ковровом платке, которая поддерживает больную девушку, узнаются черты старшей сестры Нестерова, Александры Васильевны. А п прототипом образа монахини-схимницы стала мать художника Мария Михайловна. Еще один близкий ему человек, который позировал для картины, - это няня детей художника. Ее он представил в образе молодой женщины в платке в центре картины, считается, что именно с ее обликом Нестеров связывал свое представление об идеале русской красавицы.
Рядом с этой героиней стоит монах-помор «в подряснике из синей крашенины» и в «самоедовской меховой шапке с наушниками». Его Нестеров встретил во время поездки на Соловки и уговорил позировать. Во врем сеанса у них завязалась дружеская беседа, и натурщик, как оказалось, выглядел гораздо моложе своего возраста, имел чин иеромонаха и много лет руководил кирпичным заводом на Соловках, где изготавливали кирпич для нужд монастыря. Нестерова поразило, что монах бывал в самом Соловецком монастыре всего два раза в год на Пасху и Троицу, а все остальное время проводил в трудах и молитвах, не покидая завод.
На Соловках художник встретил и еще одного героя будущей картины – «мальчика-монашка лет шестнадцати-семнадцати,… бледного, болезненного, с белыми губами, похожего на хищную птицу, на кобчика, что ли…» Нестеров поместил его в композиции прямо напротив Христа.
Натурные этюды, которые художник выполнял на Соловкахи в Хотькове помогли ему создать исключительно убедительные образы героев картины и передать реальную атмосферу Русского Севера.


Одно время Нестеров полагал ввести в картину даже портретное изображение Максима Горького, также, как в картине «Душа народа», над которой он работал параллельно со «Святой Русью», но закончил уже в 1916 году, появились портреты Федора Достоевского и Льва Толстого. Он сделал с него портретный этюд и даже наметил его лицо на полотне. Оно должно было разместиться по центру на заднем плане. Но после того, как он прочел поэму Горького «Человек» (1904), проникнутую революционно-ницшеанским духом, которая ознаменовала окончательный переход писателя в стан радикалов, Нестеров заменил его изображение портретом сестры милосердия Кобчевской, которая перед этим послужила моделью для образа святой Нины, который художник выполнил для церкви святого Александра Невского в Абастумани.

Продолжение следует...