МЫ СОЗДАНЫ ИЗ ВЕЩЕСТВА ТОГО ЖЕ, ЧТО НАШИ СНЫ
natabelu — 28.12.2014 ...И сном окружена вся наша маленькая жизнь.Когда небо задышало осенью на манер старого астматика, сон мой расстроился: ни уснуть нормально, ни проснуться, а сны перестали сниться вовсе. Это было нехорошо. Я привыкла видеть сны. Сны всегда были одним из моих главных развлечений. Мне, как правило, показывали европейское кино с неясной моралью.
Поймав момент "вот-вот усну", я подумала: путь мне приснится хоть что-нибудь! Спешно смежила очи. И тут же приснилось: я оставила кастрюлю с какой-то бурдой на плите, плита жарила, бурда испепелилась, кастрюля полыхнула, загорелась штора, всё затрещало, - очень страшно. Проснулась, вскочила, метнулась тушить пожар... - тьфу, дурацкий сон.
"Что угодно, - думаю, - только не пожар!" Смежила очи не без опаски. И тут же приснилось: прорвало кран на кухне. Вода хлестала. Холодная. Посреди табуреток плавала кастрюля с какой-то бурдой. Соседи колотили в дверь. Я проснулась, вскочила, метнулась вычерпывать воду... - тьфу, опять дурацкий сон.
Завернулась в одеяло поплотнее. Обиделась очень. Лучше бы, думаю, приснился мне товарищ мой М. с каким-нибудь, по обыкновению, поучением. Он уехал далеко и надолго и даже сниться мне перестал. И тут, по запросу, сразу и приснился. Зима, метель, ледяная крупа в лицо, я стою у метро, мёрзну, кого-то жду; из метро выходит товарищ мой, - с трудом выходит, потому что идёт на костылях! - весь бледный, весь недобрый, - смотрит на меня мрачно и спрашивает: "Ты этого хотела?" Я проснулась с протестом, - "Нет, нет, не этого", раскаялась, поплакала.
"Раз такая петрушка - не надо никаких снов, - подумала сгоряча. - Никогда". И после этого опрометчивого пожелания я уснуть не смогла, потому что сообразила: тёмная сила, трактующая мои запросы самым подлым образом, и этот запрос использует против меня. Не видеть снов значит - помереть. То есть кто-то, конечно, помрёт и увидит сны, но каждому даётся по вере его: раз я считаю, что смерть означает небытие, именно в смертном сне мне никаких снов не приснится.
Потом прошло время, примерно с месяц. Я поработала своим сознанием над своим подсознанием, и опять стали мне кино крутить. Показали мне, например, мрачную французскую кинокартину об изобретателе маленьких летательных аппаратов (их заказывали службы спасения, мойщики окон и прочие, готовые взлететь). Изобретатель был ещё и испытателем собственных изобретений. А ещё у него была девушка. Типичная кинофранцуженка, без царя в голове. Отсутствие царя заставляло её ныть на тему "я тоже хочу полетать". И однажды изобретатель сдался, пристегнул её к себе, решив, что она достаточно худа и аппарат выдержит их двоих. Взлетели они хорошо, бодро, летели красиво, потом аппарат забарахлил и они свалились на крышу небоскрёба. И оказались в поднебесной изоляции: ход на крышу был законопачен, аппарат сломался навсегда, средств связи при них не было. Крыша была пустая и голая, солнце напекало беднягам головы. Изобретатель порвал штаны на лоскуты и выложил "sos" в надежде привлечь внимание вертолётов-самолётов, но никто там летать и не думал. Девушка быстро пришла в упадок. Рот у неё потрескался, нос облупился, глаза побелели, говорить стала о непонятном.
И вдруг - люди. На крыше соседнего небоскрёба. Люди в костюмах, офисные работники. На крыше они курили (кто траву, кто сигареты), пили (кто кофе, кто пиво), - и проветривались. Изобретатель возопил, воззвал, замахал руками, стал умолять, чтобы об их беде сообщили куда следует. "Мы не можем! - отвечали офисные работники. - Мы никому не можем о вас сообщить, потому что мы не должны вас видеть. Никто не знает, что у нас есть ключи от двери на крышу. Если узнают, нас уволят. У нас всё очень строго. Начальство - бешеное". Изобретатель предлагал им разнообразные способы решения проблемы, но офисные работники были непоколебимы в своей трусоватости. Они выходили на свою крышу каждый день и наблюдали за мучениями изобретателя и его девушки с всё возрастающей заинтересованностью. Приносили с собой бинокли, чтобы ничего не упустить в процессе физического и морального распада. В финале офисные работники наблюдали, как трупы изобретателя и его девушки клюют птицы. В общем, очень европейское кино.
|
</> |