Метамодерн

lipkalapka — 05.03.2024

Можно было вынести «Термины» в заголовок, но попробуем без формализации.
Статья в википедии — https://ru.wikipedia.org/wiki/Метамодернизм
В поисках понимания, что такое ММ я осилил с грехом пополам труд «Историчность, Аффект и Глубина» —  https://metamodernizm.ru/metamodernism-historicity-affect-and-depth-after-postmodernism/ — книга (сборник) забавна еще и тем, что у авторов нет даже договоренности как называть «ЭТО» — встречается и «постпост» — что, понятное дело, только сбивает с толку естественнонаучника: «если оптика и фотоника — это одно и тоже, почему у них разные названия?» (Оптика и Фотоника — не одно и тоже, потому я и взъелся). Но, вроде бы, «мета» уже устоялось, поэтому будем считать, что это «метамодерн», а не «постпост».

Введение: «однако авторы преимущественно говорят про искусство, а в тех редких текстах, что касаются политики, не выходят на должный уровень обобщения, анализируя лишь отдельные кейсы», — да лучше бы и не анализировали, у нас своих политиков хватает.

11-ое сентября — вообще в простом решении «проблемы 11 сентября» мне видится какая-то незрелость: «президент, введи войска и проблема исчезнет».
Угук, здесь надо Джека Райана смотреть — все на своих местах, все акторы, всё понятно. Вам надо чтобы Джек строем ходил и вот тогда безопасность будет на уровне? Нет, не будет — нет одной причины, которая заставила будущих террористов «выйти на тропу войны», как нет и одной причины, по которым не сработала система безопасности.

История: «безусловно, история никогда не заканчивалась. Когда постмодернистские мыслители провозгласили её подходящей к завершению, они подразумевали весьма специфическую концепцию истории — «позитивный» идеализм Гегеля», — ага, развитие по линеечке. А когда многоакторность и многонаправленность — «какая история: это же бардак!»

Аналогия с личностью: как мы «придумываем» главенство нашего сознания в нашем поведении, так и придумываем главенство неких «сил» в общественной жизни.

Социальные силы и желания — существуют, но это есть объединение персональных сил и желаний (+ не надо забывать эффект размера) — и дорисовывать к ним «усы Пескова» — это излишнее упрощение.

Определение (ещё одно): «Метамодерн составлен из напряжения, нет, из двойного послания модернисткого стремления к смыслу и постмодернистского сомнения во смысле всего этого».

«Перформатизм»: «Эшельман описывает перформатизм как преднамеренный самообман, чтобы поверить в что-то, сжиться с этим, или что-то решить наперекор себе».

«Дифопределение»: «в метамодернизме плюрализм и насмешка используются, чтобы преодолеть модернистские надежды, в то время, как в постмодернизме они используются, чтобы вовсе отказаться от них».

Неоромантизм: «Неоромантизм метамодерна нужно понимать не просто, как перераспределение; его следует интерпретировать как переопределение: это переопределение «банального — значимым, обычного — загадочным, близкое — подобающим чуждым, и конечное — подобием бесконечного».

Хаотичность и дуализм: «...если модернизм предполагает временное упорядочение, а постмодерн подразумевает пространственный беспорядок, тогда метамодерн должен пониматься как пространство-время, которое одновременно ни в порядке, ни в беспорядке».

Границы (фронтир или лиминальность — не знаю какое слово будет здесь вернее): «метамодернизм заменяет границы настоящего на пределы бесперспективного будущего; и он заменяет границы знакомых мест на пределы беспредельного».

Еще одно определение: «Думитреску описывает метамодернизм как «перспективную парадигму культуры» (Dumitrescu, 2007), характеризующуюся холизмом, связанностью и целостностью», — важны даты!

«Структура чувства»: «в этом смысле структура чувства представляет собой «специфическое свойство социального опыта… исторически отличное от других специфических свойств и позволяющее получить представление о временном периоде или поколении», — я это обычно называю zeitgeist, «дух времени» — ну вот так у меня повелось.

И ещё определение: «Метамодернизм колеблется между двумя полюсами, которые мы можем условно назвать – не сводя его ни к одному из них – постмодернистскими и допостмодернистскими (а часто и модернистскими) пристрастиями: между иронией и энтузиазмом, между сарказмом и искренностью, между эклектичностью и чистотой, между разрушением и созиданием и т. д.»

Краткий курс сверхновейшей истории: «В итоге именно в 2000-х годах поколение миллениалов достигло совершеннолетия; зрелость и доступность цифровых и возобновляемых технологий достигли критического порога; появился БРИКС, готовясь занять видное положение на геополитической арене; эра «легких ископаемых» и фантазии о ядерном изобилии уступили место «тяжелой нефти» и мечтам об энергетической независимости, подпитываемым технологиями гидроразрыва пласта; на Запад обрушилась так называемая «четвертая» волна терроризма; война в Ираке дестабилизировала регион, заодно обанкротив не только американское казначейство, но и воинскую честь; проект «Европа» сошел с рельсов после того, как голландцы и французы сказали «нет» европейской конституции; иммиграционная политика и идеалы мультикультурализма привели к возрождению националистического популизма; гегемония США пошла на спад; Арабская весна свалила сразу нескольких диктаторов, в течение долгого времени служивших законным иностранным интересам; безнадежные долги, наконец, неизбежно стали для богатых северных стран такой же проблемой, какой всегда были для бедных южных государств; а финансовые кризисы запустили еще один раунд неолиберализации (на этот раз посредством различных строгих мер), несущий в себе угрозу и все углубляющийся практически вошедший в норму тренд в сторону финансовой нестабильности, экономического неравенства, шаткости рабочих мест и экологической катастрофы. 

Каждое из этих событий по-своему приобрело движущую силу, потом они, пользуясь удачной формулировкой Джеймисона (Джеймисон, 2019, 76; Jameson, 1991 [1984], xix), «слились воедино», создав условия для того, чтобы метамодернистская структура чувства смогла занять господствующее положение. Таким образом, когда речь заходит о кристаллизации метамодернизма и его превращении в нынешнюю культурную логику, мы наделяем 2000-е годы (как переходный период) той же исторической значимостью, какой Джеймисон наделял 1960-е (как переходный период) в вопросе появления постмодернизма (Jameson, 1984)».

Краткая характеристика нулевых — «можно сказать, что 2000-е годы ознаменовали закат культурной логики телевидения (или массмедиа в целом) и появление культурной логики Интернета (или социальных сетей) – может, к лучшему, а может, и к худшему».

«Аналогичным образом кризис 1970-х годов повлек за собой ослабление регулирования финансового сектора, появление гибких форм накопления и резкое сокращение социальных затрат...» — я думал здесь про искусство будет, а здесь Валлерстайн с Кагарлицким.

Попаданцы: «они, по его утверждению, также «могут сгнить изнутри», что демонстрируют многочисленные современные пугающие произведения фэнтези, «ищущие оправданий в мифическом прошлом, при этом говоря о технокультурном настоящем», — «ассасинкридовость». 

Непонятное: «...а также что нам следует предусмотреть возможность для коллективной квир-утопии», — про что они, Я НЕ ПОНИМАЮ! у меня всплывают только какие-то мысли о коллективном свальном грехе, извините. Я слишком старый? Также рядом с квирами — quirky — причудливый.

Политота: «в действительности крайне правые политики, такие как Дональд Трамп (в Америке) или Марин и Марион Ле Пен (во Франции), все чаще проявляют склонность разглагольствовать о «вселенной извращенца», умышленно искажая любое количество фактов для того, чтобы «говорить, будто так оно и есть». Иными словами, есть все основания признать и действительно отметить усилия, направленные на выход за пределы постмодернизма», — в смысле, что даже «консерваторы» бегут в метамодерн, то есть человечество погружается в «мета» целиком, без всякого «разделения на две части». То есть возможно, что и этот тезис АБС уже архаичен.

Гибкость истории: «...как разницу между историографической метапрозой (подчеркивающей неизбежность графического конструкта) и историопластической метапрозой (переключающей наше внимание на бесконечную, но в то же время ограниченную гибкость прошлого). Подобно другим примерам историографической метапрозы, роман Моррисон обнажает и охватывает гибкость прошлого перед лицом его символической конструкции, одновременно с этим (также) настаивая на том, что мы не можем ни отрицать эту гибкость, ни отказываться от ответственности за ее ограниченность, за формы, порождающие историю», — то есть «сначала погнули, а потом уже помяли». Или наоборот.

Государство: «...потому как бредни о чистоте и очищении, внутренне присущие тирании и крайней жестокости, ищут оправданий в мифическом прошлом, одновременно пользуясь технокультурным настоящим», — угук, то есть на «ассасинкридовость» идет запрос от «властной верхушки».

Слоган современности: «я беру любой источник, который мне подходит, и переворачиваю его так, чтобы он подходил позиции, определяемой моими целями», — «Абсолютный Предатель» у Райаниеми, «гипертрикстер».

Пропаганда: «Обреченная на неминуемый провал пропаганда – еще один феномен необычайно нестабильной медийной среды, применяющей самые разнообразные механизмы нарциссической презентации, формирования общественного мнения, манипулирования и использования случайных факторов».

Украина: «После победы в Киеве зимой 2013/14 года революционного Майдана – именно здесь для многих начинается революция, в то время как для других объявляется смена «фашистского» режима, независимо от того, как называть украинскую столицу, на русский манер «Киев» или же на украинский «Київ», – начинается что-то вроде скрытой войны. Сначала Россия забирает себе Крым, а летом 2014 года, после того как был сбит пассажирский лайнер Малайзийских авиалиний, ширятся рассуждения о том, кто виноват: то ли Россия во главе с Путиным приложила к этому руку, то ли сепаратисты вышли из-под контроля (примерно так же, как в свое время, по крайней мере внешне, вышло из-под контроля своих бывших покровителей Исламское государство), то ли – эту версию больше всего продвигают российские СМИ – самолет сбили украинские войска. Поскольку Кремль в значительной степени контролирует медиапространство, запугивая критически настроенных журналистов, в последнее предположение поверить трудно, особенно в свете определенных фактов, в отношении которых даже некоторые российские СМИ соглашаются с коллегами из других стран, а именно, что двое лидеров сепаратистов, Александр Бородай и Игорь Стрелков, были, а может, и остаются до сих пор офицерами ФСБ, присланными «на работу» прямо из Москвы. Стрелков – он выбрал себе этот боевой псевдоним, в то время как подчиненные зовут его Стрелком, а на самом деле его фамилия Гиркин, – 43-летний русский, который, как утверждается, начал свою «карьеру» в начала 1990-х в качестве боевика, поддерживавшего сербских сепаратистов в Боснии. По некоторым данным, он был причастен к военным преступлениям и убийству 3000 боснийских мусульман (Mezzoёore, 2014b). С тех пор Стрелкова, так или иначе, связывают с ФСБ».

Ещё Украина: «война стала праздничной авантюрой для социопатов, которых призвали на службу и включили в зону своего влияния, чему они совсем не противились, высокопоставленные интриганы», — но сейчас эти недостатки исправили! : )

Гибридность: «На этом фоне и подавно становится важным отличать гибридность, используемую, чтобы соткать покров мифов для оправдания и прославления установленной тирании, порождающий резкие различия категории «или – или, третьего не дано» между теми, кто таким образом узурпировал власть, и теми, кого эта власть угнетает, от гибридности, задействованной с тем, чтобы это самое «или – или» разрушить, а потом создать новые коалиции несогласных по обе стороны антагонизма».

Неологизмы: нашёл «однопричинность» — монокаузальность. Вообще очень интересно читать, нахожу свои мысли высказанные другими словами и думаю — а может тогда в этом тексте и нет мыслей вовсе и это просто «универсальный отражатель»?

Актуальная жизненная философия: «Раз нет движения к светлому будущему, то нет и неизбежного возврата в темное прошлое. Но это еще не означает упразднения идей о том, как сделать жизнь лучше – в экономическом, социальном или этическом отношениях. До тех пор, пока у нас будет возможность думать о том, как сделать жизнь лучше, принцип прогресса никуда не денется. Именно так я сегодня понимаю Ungleichzeitigkeit».

Ремесла: «Пока активисты вновь обращают свои взоры на ремесло граффити или граффитизм, хипстеры встречаются в специализированных кафе для тех, кто любит вязать», — опять-таки: а я писал про то, что «духовный» голод фастфудом не утолить, надо «готовить руками».

Асинхронность: «вместо модернистской новизны, авангардистского будущего и постмодернистского Конца Истории современные практики обитают в «асинхронном» настоящем (см.: Avanessian, 2016a), которое мы можем назвать «метамодерном», — вот и «версии реальности» подтянулись, — «где префикс «мета-» нужно воспринимать в его этимологическом смысле «посреди» гетерогенности различных практик (материальных, технических, социальных, политических, цифровых и т. д.), которые в своем гибридном единстве выражают и создают современность», — буквально «борьба и единство противоположностей».

Еще про ремесла: «с тех пор ремесла постоянно избавляются от тесных рамок мастерских и соответствующего им закрытого цехового менталитета, который ценит только специфику и навыки своего дела», — а вот это замечательно.

Технологическая сингулярность: «современная фигура – это не фигура ребенка или безумца, а еще меньше фигура художника, это фигура космического ремесленника; кустарная атомная бомба – это на самом деле очень просто, она была доказана, она была сделана. Быть ремесленником, а не художником, творцом или основателем – вот единственный способ стать космическим, покинуть среды, покинуть землю» (Делез, Гваттари, 2010, 576–577; Deleuze and Guattari, 1987, 345). — может удивить то, что я ЭТО называю ТС, но невозможность отслеживать и предсказывать прогресс в условиях многоакторности — это же и есть ТС, разве нет?

К техноскептикам: «практическое использование алгоритмов и роботов под управлением компьютеров представляет собой не просто средство достижения той или иной цели – то есть средство, позволяющее нам производить формы, невозможные в прошлом, – а средство, продуцирующее непредсказуемые цели, и формы, пребывающие в бесконечном процессе развития», — ничего нового, говорите? Всего лишь комбинация гугловой выдачи, говорите?

Жизнь и техника: «жизнь не только испытывает на себе влияние технологий, но и проявляется вместе с ней. Как следствие, технику нельзя сводить к автоматизированному труду, к наделению стабильной формой пассивного, аморфного материала, который подлежит обработке. Это живая среда свободных методик, посредством которых существующие в жизни материалы вовлекаются в процесс творения и дизайна, переходя из одного метастабильного состояния либо методики в следующее. Подобное поглощение материала методикой означает, что мы переходим от упрощенного к более общему понятию моделирования, то есть к метамоделированию».

Неоматериализм: «Существует целый ряд признаков, указывающих на то, что сегодня, после десятилетий постмодернистского идеализма или культурализма, мы наблюдаем обновленный материализм. По выражению Сеннетта, быть «материалистом от культуры» означает воздерживаться от объяснения предметов и явлений, таким образом сводящего их к тому, чем они не являются (Sennett, 2009, 7–8). Вместо того чтобы объяснять произведения искусства, сводя их к зеркалу социально-культурных норм, экономических интересов, лингвистических условностей или религиозных убеждений, нам надо обратиться к самим этим работам в их осязаемой, чувственной реальности, далекой от любых концепций и антропоцентризма».

«Новая значимость, которой наделяется более поверхностный подход к процессу творения в дизайне, совмещается с возрождающимся интересом к металлургии и материаловедению в исследованиях науки и технологий», — вообще говоря есть ощущение, что все эти «новые» — это на самом деле самое что ни на есть «старое-материалистическое», буквально «соцреалистическое», — главное Леонида Ильича не откапывайте.

Посмеяться программистам — «лозунг со съезда партии», года этак 95-го: «поэтому нам следует не только основываться на практике, но и стать объектно-ориентированными», — бросайте ваш Фортран, пацаны!

Марксистам: «Нам надо придумать социально-экономическую модель, при которой пользователь технического приспособления выступал бы не только в роли его владельца, но также того, кто выбирает его и содержит в исправности», — не надо объяснять, что является решением практически всех вопросов, поставленных Марксом.

Сериалы: «В отличие от холодных и плоских ситкомов постмодерна, лишенных всяких эмоций, ситкомам метамодерна присущ тон, который Растед и Швинд называют «теплым», что побуждает зрителя погружаться в социальную обстановку их героев и сопереживать им», — я понял: ММ — «теплый и ламповый» (более поздний комментарий: я сейчас смотрю https://ru.wikipedia.org/wiki/Сообщество_(телесериал) — так вот: метамодерна в нем дофига, а вот теплоты и ламповости — нифига)

Постирония: «здесь я использую термин «постирония» не для того, чтобы поименовать концепцию того или иного периода или же новую культурную доминанту; пост-ирония в данном случае означает усилия, направленные на то, чтобы выйти за рамки проблем, которые ирония создала в современной жизни и культуре».

«По мнению Уоллеса, этот «образ-вымысел» является откликом на мир, в котором «мы можем есть палочками блюда техасско-мексиканской кухни, слушать регги и смотреть по советскому спутнику последние известия о падении Берлинской стены» (Wallace, 1997, 52). Наблюдая за миром постмодерна по телевизору, такие творцы выдают произведения, представляющие постмодернизм не как критику, но как представление мира как такового», — ну да, а как иначе-то?

Мотивированный постмодернизм: «Мотивированный постмодернизм переформатирует постмодернистский эстетический проект, изымая из него любые намеки на вызов существующей реальности либо доминирующим моделям восприятия. С этой точки зрения, постмодернизм становится всего лишь способом регистрации свойств искомой реальности. Таким образом, подобные авторы либо не проявляют интереса к критике реальности, либо боятся, что критическую функцию как таковую поглотит власть. С учетом этой выигрышной позиции художнику только и остается, что переописывать сегодняшний мир усиленного постмодерна, повторять характерные жесты, пионерами которых стали постмодернисты, порой даже с тепленького академического местечка, оправдывая приемы того или иного автора тем, что они представляют собой некую форму реализма».

«Доверчивая метапроза»: «соглашаясь, что мы живем в глобальном режиме постмодерна, писатели, взявшие на вооружение доверчивую метапрозу, несмотря ни на что, пытаются изыскать способ возродить или же заново открыть ценности, варианты выбора и приемы, которые, как предполагается, характеризовали жизнь до того, как этот режим самым плачевным образом пошел на спад», — «постмодернистский реализм».

От себя — естественно (в смысле «методом тыка») выделяются тенденции к «материализации действительности», но не из-за «упертого материализма», а для получения хоть каких-то точек опоры в быстроменяющемся мире. «Необходимо заземление».

Всё ещё метапроза: «доверчивая метапроза использует метапрозу не для того, чтобы культивировать недоверчивость или иронию, а чтобы воспитывать веру, убежденность, эмоциональную связь и погружение в жизнь. В отрыве от иронии метапроза становится средством возврата к «старомодному» содержанию», — ну то есть идёт «возврат к соцреализму». Но к реальному, поэтому к «капиталистическому соцреализму». 

От себя — я ожидал от этого сборника текстов большей законченности и индоктринированности, как от латуровской «пересборки». А получил скорее наброски и «приглашение к диалогу». То есть ММ — это пока ещё не то что нестатичная сущность, но ещё и без устойчивого понимания о чем собственно мы говорим. «И если у вас есть что сказать — приходите и говорите», как-то так.

«Реляционное искусство» — «предоставляет нам постмодернистскую реальность посредством непостмодернистских форм», «реляционное искусство представляет собой тот самый вид литературы, который Джеймисон имел в виду, описывая Новую искренность».

Ну и понятна неизбежность «пауков в банке»: «Нилон (Nealon, 2012) предпринял попытку соотнести постпостмодернизм в искусстве с глобализацией и неолиберализмом, однако так и не смог продемонстрировать в подробностях, каким образом структуры, типично ассоциируемые с неолиберализмом – приватизация, отмена регулирования и контроля, усиление влияния финансовых институтов и движение капитала, – соответствуют культурной логике настоящего момента».

От постиронии и до сюда — это Ли Константину:

Konstantinou, Lee. 2009. ‘Wipe That Smirk Off Your Face: Postironic Literature and the Politics of Character’. PhD diss., Stanford University. 

Konstantinou, Lee. 2016a. Cool Characters: Irony and American Fiction. Cambridge, MA: Harvard University Press. 

Konstantinou, Lee. 2016b. ‘Barack Obama’s Postironic Bildungsroman’. In Barack Obama’s Literary Legacy: Readings of Dreams from My Father, edited by Richard Purcell and Henry Veggian, 119–140. New York: Palgrave MacMillan. 

Konstantinou, Lee. 2017. ‘Neorealist Fiction’. In American Literature in Transition: 2000–2010, edited by Rachel Greenwald Smith. Cambridge: Cambridge University Press.

Про Уоллеса и «мета»: «содержащееся внутри метахудожественных текстов признание искусственности потакает и утверждает гиперсаморефлексивному писателю, рассказчику, персонажу (а может, и читателю?), которые тоже осознают рукотворный характер их собственной идентичности. Таким образом, в мета-прозе они могут обрести искусный, утвердительный аналог само-сотворения, которым им приходится заниматься повседневно (в этом смысле она стала очень даже реалистичным литературным методом)», — угук, поэтому меня удивляет оценка «неона», с гиперсаморефлексивностью: нормальные люди новой формации, нормальный образ мышления и самоанализа.

про Уоллеса и окончание «неона» — у меня его «больше ни слова» ассоциируется с Химерой:

А кто проходил мимо окон большой водокачки
Тот знает, где спрятан труп лампочки-дочки
Об этом знает еще одна старая прачка
Но у нее нет языка. На этом я ставлю точку
(Химера, «Фикусы»)

В общем-то я потому и стал читать биографию Уоллеса.

Ключевое, на мой взгляд, отличие ММ реальности перед ПМ — это «быть или казаться». Сама осмысленность этого вопроса указывает на «недомета». То есть мета — это «небинарность».

Связь с Райаниеми: в ММ речь идёт о смене Блэра, это 2007-ой год, давно уже. Но «триптих» Ханну — это 10-й — 14-й год, практически одномоментно, и  «абсолютного предателя» поэтому можно считать мифологией 10-го года. Позже (много позже, 2020-ый год — это уже почти современность) появился сериал Локи, где трикстер становится не антигероем, а героем.

От себя — ряд приключенческих фильмов которые сняты «около ноля», которые с одной стороны — классические комедии ужасов, а с другой — убийственно серьезны.

Я не культуролог, а программист поэтому извиняюсь если что не так понял.

Оставить комментарий

Популярные посты:

cristensald

Особенности и преимущества интернет эквайринга для физ. лиц и высокорискового бизнеса

sobakin_spb

Ждун...

philologist

Игорь Сухих. "Чехов в жизни" (КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2024)

padolski

Молодые женщины, пережившие рак: исследование рисков акушерских осложнений

alex_rozoff

Политический строй будущего. Если ничего не помогает, то прочтите уже

rivka381

дата свадьбы подкачала?

the_slider04

Elbow "The Take Off and Landing of Everything" - 2014

pantv

13 июля ● "Международный день головоломки" и не только...

tytgrom

Россия в цветах. Регионы 01-05. 21-05-2024

• Ранее
• Архив