Матрешка против борща

Все же убеждены, что матрешка — наша, русская. А картуз и самовар — вообще родное и исконное. И хотя любой историк расскажет вам, откуда взялись эти предметы, это ничего не изменит. Многие будут ожесточенно отстаивать мысль: более русских вещей не найти.

Ожесточенные споры между странами по поводу культуры (и даже кулинарии) часто являются частью более мощного политического противостояния. Они не возникают на пустом месте. Ведь порой достаточно только «спичку поднести», чтобы борщ, долма или хумус стали поводом для конфликтов.
Почему возникают войны между национальными кухнями? Кто первым придумал хумус или долму? А кто начал выращивать картофель много веков назад? На эти и другие вопросы я попытался ответить в интервью Радио «Спутник»:
- Какие вам известны самые знаменитые споры между странами по поводу национальных блюд?
- Споры между странами по поводу национальной кухни периодически случаются. Объяснение этому достаточно простое: блюда возникали не в соответствии с сегодняшними границами, которые в некоторых случаях проложены лишь десятилетия назад. Возникновение блюд и кулинарных традиций уходит своими корнями в глубокое прошлое. И было бы смешно думать, что сегодняшняя политическая карта отражает эту историю.
Наиболее ярко прозвучавшие за последние годы споры – о лаваше, долме между Арменией и Азербайджаном. Это споры об острой капусте кимчи между двумя Кореями, к которым недавно подключился и Китай. Ну, и конечно, знаменитый спор о борще между Россией и Украиной.
- Но почему какое-то определенное блюдо так важно для страны? Это же не кусок территории? Однако из года в год эти споры не прекращаются.
- Эти споры в последние пару десятков дел связаны с известной Конвенцией ЮНЕСКО о нематериальном культурном наследии. Которая и призвана собрать эти артефакты нематериальной культуры, в том числе и кулинарной. И в этом смысле блюда рассматриваются не столько как рецепт, сколько как фактор развития культуры, след, который остался в ней за столетия. Это один из элементов формирования национального характера. Никто же не сражается за то, сколько соли нужно класть в то или иное блюдо. Или с какой стороны разбивать вареное яйцо – с острой или тупой.
Ожесточенные споры по поводу кулинарии часто являются частью более мощного культурного, политического идеологического противостояния. Они не возникают на пустом месте. Все знают, как любят друг друга азербайджанцы и армяне, турки и греки.

- А вам не кажется, что эта конвенция ЮНЕСКО вносит только распри по поводу культурного наследия? Особенно среди стран, у которых давнее противостояние и совсем не на кулинарной почве?
- Сама Конвенция это дело благое, призванное сохранять культуру и традиции. Мы и по своей-то русской кухне знаем, что еще 100 лет назад кулинарный «пейзаж» был совсем другим. Поэтому своего рода «музеефикация» старых блюд нужна. Но у медали всегда две стороны. И одновременно это порождает споры. Другое дело, что они возникли бы и без ЮНЕСКО. Ситуация противостояния каких-то стран – Армении и Азербайджана, Турции и Греции, России и Украины, - там только повод нужен, чтобы выйти на новый виток идеологической борьбы. И борщ в этом не виноват.
- Но ведь порой распри принимают характер уже не только идеологический, но и коммерческий. К примеру, ливанские производители хумуса судятся с израильскими по поводу доходов от продажи и рекламы этого национального блюда. Такой путь развития этой «кулинарной истории» вам кажется перспективным?
- К сожалению, это происходит из-за недостаточной юридической проработки, патентования, кодификации блюд. Есть страны, которые подают в этом смысле пример. Во Франции и Италии уже десятки лет многие продукты включены в систему подтвержденного и гарантированного происхождения. Они включены во все справочники, защищены юридически и Германия, к примеру, не может начать производить напиток под названием «коньяк». Страны, которые позже подключились к этому процессу, страдают от того, что названия не запатентованы, права не закреплены. А дальше – это уже искусство адвокатов, насколько они могут превратить эти разногласия в финансовые поступления.
- Чили и Перу спорят по поводу того, кто первый начал выращивать картофель. В ход идут изощренные аргументы – про растения определенного сорта в районе озера Титикака. От него, якобы, произошел весь современный картофель. Другие ссылаются на литературные и религиозные источники. Насколько сильны такие аргументы?
- Конечно «доевропейская» история Южной Америки слабо подтверждена историческими источниками. За прошедшие столетия многие из них были попросту уничтожены, другие же носят вторичный «переписанный» характер. Но у нас есть гораздо более живой и близкий нам пример относительности таких источников. Русская водка. Все уверены, что Похлебкин доказал ее отечественное «первородство». И как он пишет, это позволило отстоять ее в «международном арбитраже». Между тем никаких следов упомянутого им «арбитража» нет. Хотя, по его утверждениям, это 1970-е годы. Это вам не эпоха древних инков и ацтеков. Покажите хоть одну бумагу этого судебного процесса. Их попросту нет. А сама история – чистой воды фантазия.
На самом деле Похлебкин «понадергал» из разных средневековых источников – мемуаров, летописей, монастырских книг – все фрагменты со словом «водка». И нашел, что это оказывается еще XVI век. При этом он упустил, что, во-первых, словом «водка» тогда назывался совсем другой напиток. А во-вторых, что сделанные в XIX веке переводы мемуаров иностранных путешественников употребляли слово «водка» для упрощения текста. В оригиналах которого и aqua vita, и «горячее вино» и т.п.
Это пример того, насколько сложно порой бывает доказать «первородство» продуктов или блюд на основе письменных источников, к которым люди подходят без критического анализа.

- А возможно ли вообще разрешение этих кулинарных конфликтов?
- Есть народная культура и традиция, которая существует независимо от разысканий историков. Мы же убеждены, что матрешка – это русское. Что самовар – это наше, родное. И хотя любой историк расскажет вам, откуда они пришли, многие будут все равно уверены: более русских предметов не найти.
|
</> |